Зефир в шоколаде (СИ)
— Да не за что.
Он улыбался, и я была уверена, что смеётся надо мной, над моей реакцией. А когда я из машины вышла, уже успевшая для себя решить, что всё закончилось, осталось лишь гордо прошествовать мимо учеников, Антон тоже из машины вышел и меня окликнул. Я обернулась, а он широко улыбнулся.
— За тобой заехать?
Я головой покачала, не желая голос подавать. Антон же глаза закатил, я заметила.
— Ладно, позвони. И поешь, Лера, — попросил он меня, как ребёнка несмышленого. В машину сел, музыка стала громче, и ловко стал разворачиваться. А я зубы сжала, смиряя раздражение. А когда направилась к дверям школы, на меня, конечно же, смотрели все.
— Доброе утро, — поздоровалась я с учениками, привычным строгим голосом.
— Здрасьте.
— Здравствуйте, Валерия Борисовна!
За спиной прозвучала пара девчачьих смешков, но я прошла мимо, сделав вид, что не услышала.
— Ты опаздываешь.
Я вздрогнула. Станислав Витальевич, кажется, караулил меня у дверей, и без сомнения видел, с каким шиком я прибыла на работу, к тому же опозданием. В школе я должна была быть не за пять минут до звонка на урок, а к восьми часам утра. Я стыдилась, прежде я никогда не опаздывала. Разве что в критических ситуациях, но что-то мне подсказывало, что ночёвку в доме малознакомого мужчины, Стас вряд ли сочтёт той самой ситуацией.
— Прости, — проговорила я негромко. — Вчера был трудный день, и я… проспала.
— Проспала?
Захотелось зажмуриться и язык себе откусить, но было поздно. Оставалось только повыше вздёрнуть нос, и не сбавлять шага, делая вид, что сильно спешу. Но я на самом деле спешила.
— Ты не ночевала дома?
Платье заметил. Я всё-таки становилась недалеко от учительской, по сторонам огляделась, детей вокруг не было, они шумели где-то дальше по коридору. Наконец посмотрела на Стаса, посмотрела и призналась:
— Не ночевала. Но это не то, что ты думаешь. Вчера… — Я ещё больше понизила голос, и получалось так, что я вроде бы жалуюсь ему. — Вчера, правда, был очень трудный день, я сильно переволновалась. В итоге, не ела, вечером выпила и уснула. — Осторожно коснулась своих волос. — Я ужасно выгляжу, да?
Стас чуть хмурился, приглядываясь ко мне, но, в конце концов, в его глазах вспыхнуло сочувствие, и он даже сделал попытку улыбнуться.
— Ты выглядишь хорошо. — Посмотрел на моё чёрное платье. — Не получилось переодеться?
— Нет. — Я, не скрываясь, вздохнула. — Пережить этот день, — проговорила я, криво улыбнувшись.
— Переживёшь, — заверил меня Стас. Мимо нас прошёл учитель информатики, и мы дружно поздоровались, а выражения на лицах официальные-официальные. Информатик прошёл, и я выдохнула. А Станислав Витальевич неожиданно предложил: — Давай поужинаем сегодня? Или устала?
Я тут же плечи расправила, головой покачала.
— Не устала. Конечно, давай поужинаем.
Он улыбнулся, глаза за стёклами очков сверкнули.
— В нашем ресторанчике? — Я кивнула. — И ты мне всё расскажешь, — продолжил он с явным сочувствием. — Станет легче.
— Конечно, Стас. — Я посмотрела на часы. — А сейчас я пойду. Через две минуты звонок.
— Беги.
Я быстрым шагом направилась по коридору, не удержалась, и на Стаса обернулась. Он смотрел мне вслед. И чувство у меня такое, что лёд тронулся. Господи, хоть что-то хорошее за последние дни!
Но, не смотря на то, что лёд, по моим собственным словам, тронулся и Стас, наконец, решил сделать шаг, хоть в какую-то сторону, и как я понимаю, готов признать свою вину в нашей произошедшей недавно ссоре, думала я весь день об Антоне. Думала о вчерашнем вечере, о нашем разговоре, а вот мысли о нём самом старательно от себя гнала. Мало того, что они были нежелательны в общем и целом, так ещё и не к месту, я весь день была на глазах учеников. Один класс сменял другой, я озвучивала подготовленную программу, писала формулы на доске, и лишь однажды сбилась с мысли и даже зажмурилась на секунду, когда перед глазами встал образ Антона в одних шортах этим утром. Стояла к классу спиной, и это меня спасло, потому что почувствовала предательский жар, который наверняка проступил на щеках алыми пятнами. А в голове всё крутилась и крутилась песня, под которую мы подъехали к школе, что-то про ненужное свидание, если я что-то соображаю во французском.
К счастью, вечер у меня был занят. И думая о предстоящем свидании, я отвлеклась от мыслей о похоронах, об отце, о неудачном знакомстве с сестрой и даже об Антоне не вспоминала. Да и некогда было. Домой приехала и первым делом ванну себе налила, в которой и провела блаженные полчаса, приходя в себя и смывая с себя все ненужные мне мысли и воспоминания. Только продолжала напевать под нос, и время от времени себя одёргивала. Стас обещал заехать в семь, и я не спеша выпила чаю, выбрала подходящее платье, макияж сделала, и к его приезду выглядела, если не отдохнувшей, то посвежевшей. И он остался доволен. Я вышла ему навстречу, и Станислав Витальевич улыбнулся.
— Румянец появился, — похвалил он меня. Стас тоже переоделся, сменил костюм на бледно-лиловую рубашку и светлые брюки.
Я кокетливо коснулась своих щёк и мило улыбнулась.
— Я старалась. — И тут же добавила, поддразнивая: — Румяна никогда не подводят.
— Не придумывай, это не румяна. — Он машину обошёл, подошёл ко мне и поцеловал. — Голодная?
— Если честно, то ужасно. Я со вчерашнего дня нормально не ела.
Стас меня за плечи обнял, увлекая к машине.
— Бедная моя…
— Голодная, — со смехом подсказала я.
— Да, голодная. Поехали, я заказал нам столик. — Он открыл мне дверь, я села в машину и вдохнула знакомый аромат хвойного освежителя. В машине Антона пахло его одеколоном, островато-цитрусовым, а не ёлочкой за двадцать рублей. Подумала об этом и разозлилась на себя. Почему я вообще о нём думаю? И от этой самой злости Стасу улыбнулась с большим воодушевлением, чем ощущала.
Небольшой итальянский ресторанчик, в котором мы любили бывать, нельзя было даже сравнить с «Золотым идолом», не по кухне, не по респектабельности, но я его любила. Спокойное семейное заведение, зал на полтора десятка столиков, вино за приемлемые деньги, а не за те, что я успела увидеть в меню «Золотого идола». Мы заняли приготовленный для нас столик, одновременно улыбнулись знакомой официантке, и заказ сделали, не заглянув в меню. Оставшись со Стасом один на один, я удовлетворённо вздохнула. Правда, следующим вопросом Стас моё удовлетворение и спокойствие пошатнул.
— Кто это был?
— Когда?
— Вчера и сегодня. Кто тебя привёз утром?
— Ах, это… — Стас смотрел на меня спокойно, и я решила не создавать панику на пустом месте и говорить всю правду. Ну, или близко к правде. Как можно ближе. — Это Антон. Он… работал с моим отцом. Он сопровождал меня на похоронах, за что я ему очень благодарна. Не знаю, как бы я справилась с этим одна.
Только не спрашивай меня, у него ли я ночевала, не спрашивай!
Я очень деловито принялась расправлять салфетку на коленях.
— А он кто?
— В смысле?
Стас сделал неопределённый жест рукой.
— Он русский?
Я с облегчением улыбнулась.
— О да, ещё какой русский.
— Понятно. Но я, признаться, удивился, увидев его рядом с тобой. И ты с ним уехала.
Я руку через стол протянула и коснулась его руки.
— Стас, я была не в себе в тот день.
— Я заметил. И я беспокоился о тебе.
Я улыбнулась.
— Мне приятно.
Он перевернул мою руку, провёл пальцем по открытой ладони.
— Расскажи мне про отца. Не помню, чтобы ты хоть что-то о нём рассказывала.
Я помолчала, с мыслями собиралась, хотя на самом деле, в этот момент решала, стоит ли со Стасом откровенничать. Я столько лет молчала, никому не признавалась, чья я дочь, давно к этому привыкла, и не имела особого желания что-либо менять, но это ведь Стас, и раз я сама жду от него поступков и искренности, то, наверное, мне следует поступать также, говорить ему всё без утайки. Я ведь жду от наших отношений большего? А что может быть больше и серьёзнее доверия?