Нашествие тыквоголовых

— Прошу прощения? — спросила я.
— У меня на Хэллоуин будет вечеринка, — повторил он.
Сердце мое заколотилось.
— Настоящая хэллоуинская вечеринка?! — воскликнула я. — И все в костюмах, и сидр горячий, и игры, и страшилки всякие?
Ли кивнул.
— Да. Настоящая хэллоуинская вечеринка. У меня дома в ночь Хэллоуина. Хотите пойти?
— Еще бы! — в один голос воскликнули мы с Уолкером.
Большая ошибка. ОЧЕНЬ большая.
  
2
 
Когда мы с Уолкером явились на вечеринку, там было полно ребят из нашей школы. Родители Ли развесили оранжевые и черные ленты серпантина по всей гостиной. Три здоровенных джека-фонаря ухмылялись нам с подоконника.
Разумеется, первой же встреченной мною персоной оказалась Табби. Даже в костюме ее было нетрудно узнать. Благо костюм был — принцессы.
Идеальный? Еще бы!
Розовое платье с оборочками, длинными пышными рукавами и высоким кружевным воротником. А на белокурых волосах красовалась высоченная тиара с блесками.
Она улыбнулась мне накрашенными губами.
— Это ты, Дрю? — спросила она, делая вид, что не узнает меня. — Кем это ты вырядилась? Мышкой?
— Нет! — возмутилась я. — Никакая я не мышка. Я Клингон. «Стар Трек» что ли не смотрела?
Табби прыснула.
— А ты уверена, что ты не мышка?
Она повернулась и отошла. На лице — блаженная улыбка. Ей одно удовольствие меня оскорблять.
Я тихо зарычала и отправилась на поиски компании. У камина обнаружились Шейн и Шейна. Их тоже было легко узнать. Оба нарядились большими толстыми снеговиками.
— Отличные костюмы! — сказала я.
Костюмы состояли из двух «снежных» шаров: большой — для тела, маленький — для головы.
На маленьких шарах имелись прорези для глаз. Но я не могла сказать, кто из них Шейн, а кто — Шейна.
— Из чего снег? — спросила я.
— Из пенопласта, — ответила Шейна. Голос у нее высокий и пронзительный. Так, теперь я знаю, кто есть кто. — Мы их вырезали из больших блоков.
— Круто, — сказала я.
— Мировецкая вечеринка, да? — вмешался Шейн. — Тут все наши одноклассники. Видали костюм Брины Морс? Вся обрызгалась серебряной краской! И лицо, и волосы!
— И кем она должна быть? — спросила я, выискивая ее взглядом в толпе. — Серебряным Сёрфером? [1]
— Нет. Подозреваю, что Статуей Свободы, — ответила Шейна. — Она и пластиковый факел держит.
В камине треснуло полено, заставив меня подскочить. Верхний свет был потушен, погружая комнату в полумрак и придавая ей хэллоуинскую атмосферу. Из-за огня в камине на полу плясали длинные тени.
Я повернулась и увидела, что сквозь толпу к нам проталкивается Уолкер. Все тело он обмотал бинтами. Мумия, дело ясное.
— У меня беда, — заявил он.
— В чем проблема? — спросил Шейн.
— Мама ужасно со мной замоталась… то есть, ужасно меня замотала, — пожаловался Уолкер. — Все у меня сползает. — Он подергал болтающиеся на шее бинты.
— Ааааа! — вскричал он от досады. — Щас все свалится!
— Ты там под ними хоть одет? — спросила Шейна.
Мы с Шейном расхохотались. Я представила, как Уолкер ежится посреди вечеринки в одних трусах, тоскливо взирая на кучу бинтов у ног.
— Да. Я пододелся под костюм, — ответил Уолкер. — Но если эти бинты развяжутся, я запутаюсь ногами и расквашу физиономию!
— Эй, как делишки? — вмешался подошедший Ли. Он оделся Бэтменом, но я сразу узнала его темные глаза под маской. И голос тоже.
— Потрясная вечеринка, — сказала Шейна.
— Ага. Потрясная, — поддакнула я.
Ли собрался было что-то ответить. Но тут раздался такой оглушительный треск, что все ахнули.
Мы оцепенели.
— Что это было?! — воскликнул Ли.
В переполненной комнате повисла гробовая тишина.
Я снова услышала треск. Бумканье. Низкие голоса.
— Это… это из подвала! — выдавил Ли. Он стянул маску Бэтмена. Его густые волосы падали на лицо, но я все равно видела, что оно искажено ужасом.
Все как один повернулись к открытой двери в конце гостиной. Лестница за нею вела в подвал.
— О! — выдохнул Ли, когда снова раздался треск.
А потом — медленные, тяжелые шаги вверх по подвальной лестнице.
— В доме кто-то чужой! — заверещал Ли. — К нам кто-то вломился!
  
3
 
— Мама! Папа! — заорал Ли. В тишине гостиной его голос звучал особенно пронзительно и звонко. Остальные так и застыли, будто примороженные.
Холодок прокатился у меня по спине, когда я вслушивалась в тяжелые шаги на лестнице.
— Мама! Папа! Помогите! — кричал Ли, выпучив от ужаса глаза.
Нет ответа.
Он бросился к их спальне в задней части дома:
— Мама? Папа?
Я побежала было за ним. Но он вернулся в гостиную всего несколько секунд спустя, и его всего трясло.
— Родаки исчезли!
— Звони в полицию! — крикнул кто-то.
— Да! Звони девять-один-один! — завопил Уолкер.
Ли бросился к телефону возле дивана. Ногой опрокинув банку «пепси» прямо на ковер. Но не обратил на это внимания.
Он схватил трубку и поднес к уху. Я увидела, как он набирает номер.
Но он тут же повернулся к нам, и трубка вывалилась из его ослабевшей руки:
— Не работает. Линия не работает!
Кто-то ахнул. Кто-то вскрикнул.
Я повернулась к Уолкеру, и уже было открыла рот. Но прежде чем я успела издать хоть один звук, из открытой двери подвала вырвались две неуклюжие фигуры.
— Нееееет! — завопил Ли. Подбежала Табби и встала рядом с ним. Ее густо подведенные глаза расширились от испуга. Она стиснула его руку.
Оба взломщика проворно бросились к дверям и загородили нам путь к отступлению. Один был в голубой лыжной маске. Лицо другого скрывала маска гориллы.