Наблюдатель-3. Возвращение домой.

 Ещё идя по коридору, капитан услышал доносящиеся из столовой хохот и весёлые подначки, там принимали ставки — кто первый с третьей вахты проснулся и зайдёт в столовую. Хорошая у меня подобралась команда, с теплотой подумал Белег, даже жалко будет, когда придёт время расставаться. Втайне он уже подумывал сменить род деятельности. Каждый раз за вычетом по контракту обещанного вознаграждения команде, ремонта и модернизации судна и подготовки его к следующему рейсу выходило, что он сработал почти по нулям. Наверное пришло время задуматься о семье и детях, а как я с пустым кошельком могу себе это позволить, не корабль же продавать?
 -Капитан в столовой, смирно! — Воскликнул, явно дурачась, неожиданно легко влившийся в коллектив Атан, он был новичком и для него это был первый рейс. Белег хоть и понимал, что над ним и его военной выправкой сейчас подшучивают, не смог удержатся от нравоучения.
 — Атан, сколько раз тебе повторять и когда ты запомнишь, команду "смирно" отдаёт дежурный офицер. В столовой и туалете команда не отдаётся, вот сам своей головой подумай, сидишь ты, обдумываешь смысл мироздания, только из тебя полезла сокровенная мудрость коричневого цвета и тут звучит команда "смирно", какой вид ты при этом будешь иметь.
 В столовой раздался новый взрыв хохота, когда представили такую картинку. Потихоньку по одному подтягивались остальные с третьей вахты, некоторые отчаянно зевали при этом.
 Порой Белег думал, что завзятый балагур Атан, душа всего коллектива, сам не помнит о чём рассказывал в последний раз. История с посещением музея Селариэля, а он был единственный из всей команды, кто сумел его посетить, к концу рейса уже обросла такими подробностями, что полностью потеряла всякую правдоподобность. Атан уже заврался окончательно, хотя слушать его было интересно, так красиво выдумывать и вспоминать новые подробности, или доказывать, что он с самого начала именно так рассказывал, кроме Атана никто из команды не может. Когда же этого балагура ловили на явных несовпадениях, в ответ на возмущённые возгласы команды, что в прошлый раз было рассказано по-другому, он посылал слушателей в пешее путешествие в медотсек, к Руди, лечить память или же посылал ещё дальше и спрашивал, — кто там был я или ты, так кто, по-твоему, лучше знает, что я там увидел.
 А послушать его рассказы было о чём, начиная от того, что когда он отвернулся, то боковым зрением заметил, как один из Джоре, находящийся в холодильнике пошевелился и подал некий тайный знак. Знак, который продемонстрировал Джоре, Атан каждый раз показывал разный и как один — все знаки были очень неприличные. Порой, увлекаясь подробностями, он говорил о таких ужасах, что Руди однажды пообещала Атану, если ей ещё раз из-за его рассказов ночью приснятся кошмары, она лично оденет ему на голову тарелку с горячим блюдом и не будет пускать в медкапсулу. На что Атан парировал пословицей, "врачу исцелись сам", нельзя мол, с такими нервами в дальние экспедиции соваться, не женское это дело, так никогда замуж и не выйдешь, ой, зря он это сделал.
 Уж никто в команде не знает, как после этого высказывания, с помощью какой хитрости, Руди заманила Атана к себе в медотсек на очередное обследование, только после этого три дня он молчал как рыба и вздрагивал, не признаваясь веселящейся команде о том, что с ним сделали и вырастет ли теперь у него во лбу что-нибудь интересное и висячее длинной 15 сантиметров. Сегодня Атан в двенадцатый или больше раз рассказывал про то, как он тайком снял, пока все отвернулись, с одного из древних покойников странное колечко, и теперь оно даёт ему полную власть над противоположным полом, возможность быть невидимым и подглядывать, как Руди моется в душе. Взрыв хохота, как всегда последовал после этой части рассказа, когда Атан в лицах изобразил Руди, пугливо прислушивающуюся к постороннему шуму в своей каюте.
 Женщины не отличаются повышенной эмоциональной прочностью, у них постоянно скачут гормоны, может беспричинно измениться настроение, порой в своих действиях они ведомы своими чувствами, а не логикой, сама мысль, что Атан может за ней подглядывать, когда она не в лучшей форме, выводила из себя Руди, заставляя сердится, несмотря на всю нерациональность такого поведения. Что он там не видел, спрашивается, а сидя в туалете тужатся все одинаково и лица при этом имеют далёкие от эталона красоты. В общем-то Руди не была ханжой и, хотя бы по разу за время рейса успела переспать со всей командой, а с некоторыми больше, чем по одному разу, понимая важность разрядки для себя и нежелательность выделять кого-то одного.
 Сегодня Атан рассказывал увлечённым слушателям, что, если его кольцо положить в огонь и хорошо нагреть, оно так и останется холодным, а внутри начнут светиться таинственные огненные буквы, предрешающие смерть и ужасы всякому, кто немедленно не переспит с владельцем этого кольца. Взрыв хохота последовал когда, как раз после этой фразы в столовую вошла, ещё сонная аграфка. Руди тоже в карман за словом не полезла, началась привычная беззлобная перебранка, она в ответ сказала, что поверит Атану, только если он засунет колечко в огонь вместе с рукой и желательно туда же, в огонь, он прежде засунет свой окаянный отросток, который голове покоя не даёт, для чистоты эксперимента. Так, относительно добродушно перешучиваясь, перемежая разные рассказы взрывами хохота, прошло время приёма пищи.
 Только Атан захотел перейти к самой интересной части своего рассказа о том, что если снять колечко с цепочки на шее и одеть на палец, и делать это надо в полной темноте, как сразу-же являются призрачные Джоре и что-то говорят замогильными голосами. Ведь кто сказал, что только дети любят страшилки, взрослые их слушают с не меньшим удовольствием. Руди ему намекнула на тарелку на голове, многозначительно поигрывая полным подносом с пищей, если он немедленно не признается, что своё колечко он купил в сувенирном магазине, находящемуся при музее.
 Так и осталось непонятно, на самом ли деле она оденет ему на голову свой поднос с пищей или больше издевается над Атаном, который оказался хорош болтать языком, душа компании, но слабоват в постели. Там он предпочитал партнёршу забалтывать, вместо того, чтобы наслаждаться естественным процессом интимной близости между мужчиной и женщиной. Руди, победив в себе обиженную такой невнимательностью женщину, как врач даже проверила его пару раз в медкапсуле, проведя полную диагностику организма, всё оказалось в порядке, все функции организма были в норме. Надо изучить базы по психологии, решила она, не один раз уже замечала, что все, кто громко и много говорит о своих половых подвигах и успехах у противоположного пола, на самом деле обычные импотенты, которым только поговорить-то и осталось.
 Сегодня, по общему мнению присутствующей в столовой команды, в словесной дуэли по очкам и подначкам, если судить по одобрительному гулу на то, или иное, остроумное высказывание фаворитов — победила Руди. Атан, ни капли не огорчившись словесному проигрышу, пошёл к себе в каюту, чем он там занимался никто не знал, даже с Руди встречи происходили на её территории. Впрочем, в дальней разведке было принято уважать личное пространство, а за общей безопасностью, чтобы кто чего не натворил, присмотрит Искин корабля и капитан Белег.
 Третья вахта поели и засобирались менять своих товарищей. Все уже считали каждый час до возвращения, оставался последний прыжок до дома, по времени лететь меньше недели. Корабль всё время полёта при выходе из гиперпрыжка и разгоне для нового, двигался в режиме маскировки, так как хуманам абсолютно нет нужды знать, что у них под носом туда-сюда массово шастают аграфы по своим делам. Фактически, последние пять месяцев они уже пересекли фронтир и перемещались по условно безопасной территории Содружества. Так хотелось снова увидеть под ногами твёрдую поверхность, вдохнуть полной грудью настоящий, а не химически очищенный воздух, посидеть в полном одиночестве в парке, слушая треск насекомых и пение птиц, чувствуя на лице ласковые прикосновения ветерка.