Последствия (ЛП)

С минуту я просто смотрела на него. Затем сказала:
— Да. Я практически вижу его, говорящего это. — Я покачала головой. — И, конечно же, не потрудившегося упомянуть мне об этом.
Я отдаю Уиллу должное — он был явно напуган, но всё же попробовал пошутить:
— Он наверняка подумал, что ты и так достаточно грозная, без таких подпорок доверию, как эта.
— Как будто я нуждаюсь в его одобрении для доверия, — пробурчала я. 
Я еще раз взглянула на Уилла. Я знаю его достаточно, чтобы смогла сейчас уловить нечто несвойственное его поведению. Он был слишком тихим. Уилл не из того типа людей, которые будут попусту просиживать штаны, когда их жены пропали и наверняка в опасности. Он прибывал в ужасе. Напуган до такой степени, что это больше смахивало на панику. Я узнала этот взгляд.
Его я достаточно часто видела в зеркале.
— Что ты недосказал мне, Уилл? — спросила я тихо.
Он закрыл глаза и задрожал, когда слёзы покатились по его щекам.
— Джорджия беременна, - прошептал он. — Семь месяцев.
Я кивнула. Потом отставила в сторону почти пустой стакан с кофе и поднялась.
— Я захвачу свой плащ.
— На сегодня обещали хорошую погоду, — заметил Уилл.
— С плащом я смогу захватить больше оружия.
— Ох, — сказал он, — верно.
* * *
Квартира Уилла превратилась в развалины. Замок выбит, и дверь держалась на одной петле. Мебель разбросана. Несколько вещей сломаны. Книги в мягкой обложке сброшены с полки. Валялся раскрытый ноутбук, с монитора которого смотрел синий экран смерти. Кружка лежала на деревянном полу в засохшей луже пролитого какао.
Я окинула всё взглядом, нахмурившись. Лужа растеклась возле ноутбука. И лужа, и ноут были чуть правее удобно выглядевшего кресла, сейчас опрокинутого на спинку. Там же, в нескольких футах за ним, лежала терапевтическая контурная подушка.
— Итак, — сказала я, — возможно, всё произошло так: напавший выбивает дверь, там на ней остался частичный отпечаток обуви. Джорджия сидит в кресле, работает на компьютере. — Я задумалась. — Она пьёт много какао?
— Нет, — сказал Уилл. — Только когда сильно расстроена. Она шутит, что у неё такое самолечение.
— Итак, Джорджия была сильно расстроена, даже перед нападением. Она сидела в кресле со своими ноутом и какао, и… — Я подошла к опрокинутому креслу и обнаружила за ним обыкновенный домашний телефон.
— Нечто помимо нападения расстроило её, — сказала я. — У неё хватило времени сделать чашку какао, а ты не будешь этим заниматься, когда маньяк ломится в дверь. Она сделала себе свой «напиток забвения» и устроилась в кресле, чтобы позвонить тебе. У тебя есть какая-либо идея, что могло её так огорчить?
Уилл отрицательно мотнул головой.
— Без понятий. Тем более, последние несколько месяцев она находится в этом бешеном поезде из гормонов. Поэтому Джорджия слишком остро реагировала на множество вещей.
Я кивнула и замерла там, просто пытаясь собрать воедино увиденное в комнате. Получить картинку, в которую можно всё это склеить. Я представила Джорджию — высокую, стройную, грациозную женщину, устроившуюся в кресле. Лицо покрыто пятнами, глаза красные, мысли её крутятся вокруг не рождённого ребенка и звучания голоса мужа.
Тут кто-то выбивает дверь с одного удара и бросается на неё. Джорджия — боец, привыкший к поединкам, даже если большинство из них она провела в теле волка. Она использовала для защиты первое, что подвернулось — свои ноги. Когда нападающий добрался до неё, она ударила его обеими ногами, пытаясь оттолкнуть в сторону. Но он оказался слишком тяжёлым, и вместо этого Джорджия перевернула своё кресло.
Беременная женщина не такая гибкая и грациозная, как обычно. Она повернулась и попыталась убежать.
— Здесь нет крови, — сказала я.
Нападающий справился с ней за счет голой силы. Либо он избил её кулаками и ногами — беременную женщину легко бить, когда она инстинктивно сгибает тело вокруг своего не рождённого ребенка, поэтому удары в основном приходятся на ребра, спину и ягодицы, — или он придушил её до бессознательного состояния. В любом случае, очевидно, он подавил сопротивление Джорджии, не проливая крови.
Затем они ушли.
Я покачала головой.
— О чём ты думаешь? — спросил Уилл.
— Я думаю, тебе не хочется этого знать.
— Нет, не хочется, — согласился он. — Но мне нужно.
Я кивнула. Я повторила свою теорию и доказательства в её пользу. Уилл побледнел и затих.
— Как у нее было с рукопашной? — спросила я его.
— Прилично. Она посещала занятия по женской самообороне в кампусе. Но не думаю, что серьезно к ним относилась… — Его голос упал, когда он посмотрел на перевёрнутое кресло.
— Ты заметил что-то, чего я не смогла? — спросила я. — Я имею в виду, твои вервольфские штучки.
Он покачал головой. 
— Человеческие мозги не очень хорошо сочетаются с обонянием, — сказал он. — В любом случае, не так хорошо, как волчьи. Принюхаешься ... и множество запахов появляется у тебя в носу, но их очень сложно рассортировать. Я могу идти по следу, если он будет достаточно свежим. Тем не менее, когда такая смесь запахов — это дохлый номер. Тут смешались свежая краска, пролитое какао, еда за последние день или два…
Он пожал плечами.
— Магия далеко не всегда делает вещи проще, — сказала я.
Уилл тихо фыркнул:
— Дрезден повторяет это всё время.
Я почувствовала странную боль в груди. Я проигнорировала её. Я прошла на маленькую кухоньку квартиры и с минуту внимательно изучала её. Затем сказала: 
— Итак, она какаоманка.
— Ну, она старалась сократить потребление.
— Она пьет растворимое?
— Ты шутишь? — Выражение и интонация его голоса слегка изменились, став чуть выше и более четкими. Видимо, таким образом, он подсознательно попытался скопировать голос своей жены. — Это оскорбление Какао!
Я вытащила карандаш из кармана, и с его помощью достала вторую чашку, на ободке которой сохранился небольшой отпечаток помады. На донышке кружки остался густой осадок, который образуется от настоящего какао из молока и шоколада. Его было так много, что он колыхался, когда чашку покачивали. Я показала это ему.
— Джорджия не пользовалась косметикой, — сдавленным голосом прошептал он.
— Я знаю, — кивнула я. — Какао в этой чашке такой же свежести, как и в остальных. Поэтому следующий вопрос, на который нам нужно ответить: кто пил какао с Джорджией, когда выбивали дверь?
Уилл покачал головой.
— Либо этот след оставил нападавший, либо кто-то, кого мы знаем. Тот, кто бывал тут достаточно часто.
Я кивнула.
— Рыжая, верно? Та, которая предпочитает обтягивающие футболки.
— Энди, — сказал Уилл. — И Марси. Она вернулась в город после похорон Кирби. Их запахи здесь тоже есть.
— Марси?
— Маленькая девушка, похожая на мышку. Тёмно-русые волосы. Она и Энди встречались в школе, а потом разошлись.
— Вервольфы без предрассудков, — сказала я. — Слова, которые очень редко стоят вместе.
— Множество людей экспериментируют в колледже, — сказал Уилл. — Как и ты, наверное.
— Угу, — сказала я. — Я пыталась играть в европейский футбол. Не получилось.
— Как и у Марси с Энди.
— Осталась давняя обида?
— Нет, насколько я знаю. Они оставались соседями по комнате, даже когда расстались.
— Но Марси покинула город.
Уилл кивнул. 
— Она хотела стать мультипликатором. Устроилась на работу в «Скайуокер». Реально крутая должность.
— Настолько крутая, что она оставила её и вернулась сюда?
Уилл пожал плечами.
— Она сказала, для неё важнее быть здесь и поддержать нас. И она живет в «картонной коробке», вложив большую часть своих денег в банк. Сказала, что ей этого достаточно на данный момент.
Я решила остаться скептически настроенной к этой истории.
— Ты случайно не запомнил, пользовался ли кто-то из них губной помадой такого оттенка?
— Извини. Это не совсем те вещи, на которые я обращаю внимание, — покачал он головой.