Грандиозная дзэн-буддистская свадьба

Но там, на свадьбе, никто не смеялся. Их осчастливила бы перевязанная красной ленточкой скороварка. Да и то вряд ли. 
В конце концов самым доброжелательным из всех оказался богатей Харви. Может быть, потому, что доброжелательность была ему по карману ? Потом мне вспомнилось кое-что из моих публичных чтений, кое-что из древних китайцев: 
"Кем бы ты хотел стать, богачом или художником ?" 
"Богачом, потому что художник, похоже, вечно сидит на крылечке у богача." Я приложился к бутылке, и мне стало на все наплевать. Так или иначе, все как-то незаметно кончилось. Я очутился на задней сиденье своей машины, Холлис вновь сидела за рулем. Роева борода опять развевалась и лезла мне прямо в лицо. Я приложился к бутылке. 
- Слушайте, вы что, выбросили мою шкатулочку ? Вы же знаете, как я люблю вас обоих ! Зачем вы выбросили мой гробик ? 
- Смотри, Буковски ! Вот он ,твой гробик ! 
Рой поднес его мне поближе, показал его мне. 
- Ага, чудненько ! 
- Хочешь забрать его назад ? 
- Нет ! Нет ! Это мой подарок вам ! Единственный ваш подарок ! Храните его ! Прошу вас ! 
- Хорошо. Остаток пути мы проделали в полном молчании. Я жил в выходившем на улицу дворе неподалеку от Голливуда (естественно.) Стоянка была тесная. Им с трудом удалось найти место примерно в полуквартале от моего дома. Они поставили машину, отдали мне ключи. Потом я увидел, как они переходят улицу, направляясь к своей машине. Я посмотрел на них, повернулся, чтобы пойти в сторону дома, и, все еще глядя на них и сжимая в руке бутылку с остатками взятого у Харви виски, я зацепился башмаком за брючный отворот и упал. Когда я падал на спину, инстинкт подсказал мне, что первым делом надо спасать остатки чудесного виски, не дать бутылке разбиться об цемент (мамаша с ребёнком), и , падая, я попытался удариться плечами, подняв повыше голову и бутылку. Бутылку я спас, но грохнулся затылком о тротуар - ШМЯК ! 
Они оба стояли и смотрели, как я падаю. Я был оглушен почти до потери сознания и все-таки сумел крикнуть им через улицу: 
-Рой ! Холлис ! Проводите меня до дома, прошу вас, я сильно ушибся ! 
Они постояли немного, глядя на меня. Потом они сели в машину, завели мотор, откинулись на спинку сиденья, и преспокойненько тронулись в путь. 
Со мной рассчитались сполна, но за что ? За гробик ? Что бы это ни было - вождение моей машины, я сам в роли шута и(или) шафера, - к дальнейшему употреблению я был не годен. Род человеческий я всё же считал омерзительным. Но что делало его особенно мерзким - так это болезнь внутрисемейных уз, в том числе и брак, подмена силы и взаимопомощи, болезнь, которой, точно накожной язве, проказе, подвержены все: сначала ближайший сосед, потом ближайший квартал, район, город, округ, штат, вся страна... каждый в своей ячейке хватается за задницу ближнего, пытаясь выжить в атмосфере животного страха и тупости. 
Да, своё я получил сполна, я понял это, когда они бросили меня там, не вняв моей мольбе. 
Ещё пять минут, подумал я. Если никто не помешает мне полежать здесь ещё пять минут, я встану и доберусь до дома, я попаду домой. Я оказался самым последним изгоем. Билли Кид в подметки мне не годился. Ещё пять минут. Дайте мне только добраться до моей пещеры. Еслт они ещё хоть раз позовут меня на своё торжество, я сообщу им, куда его стоит засунуть. Пять минут. Это всё, что мне нужно. 
Мимо шли две женщины. Они обернулись и посмотрели на меня. 
- Ой, смотри. Что с ним ? 
- Он пьян. 
- А может, болен ? 
- Да нет, смотри, как он вцепился в бутылку. Точно это ребёнок. 
А, чёрт ! Я принялся на них орать. 
- Я вам мочалки-то отсосу ! Насухо отсосу обе ваши мочалки, суки вы старые ! Обе вбежали в многоэтажный стеклянный дом. Скрылись за стеклянной дверью. А я лежал на улице не в силах подняться - лучший шафер на чьей-то свадьбе. Мне надо было лишь добраться до дома - одолеть тридцать ярдов, так же мало, как три миллиона световых лет. Тридцать ярдов до арендованной парадной двери. Ещё две минуты, и я сумел бы встать. Каждая новая попыткамподняться придавала мне силы. Любому старому пьянчуге это всегда удается, надо лишь дать ему время. Ещё одна минута. Я вполне мог бы встать. И тут появились они. Частица бессмысленной мировой семейной структуры. Безумцы, едва ли задающие себе вопрос о том, что именно заставляет их поступать так, как они поступают. Подъехав, они оставили гореть свой удвоенной яркости красный свет. Они вышли из машины. У одного был карминный фонарик. 
- Буковски, - сказал тот, с фонариком, - похоже, ты вечно напрашиваешься на неприятности, а ? 
Он откуда-то знал мою фамилию, я ему уже попадался. 
- Послушайте, - сказал я, - я просто споткнулся. Ударился головой. Я никогда не теряю рассудка и способности связно говорить. Я не опасен. Может, проводите меня домой, ребята ? Это в тридцати ярдах отсюда. Дайте мне только рухнуть в кровать и проспаться. Право же, вам не кажется, что это был бы поистине благородный поступок ? 
- Сэр, две дамы сообщили, что вы пытались их изнасиловать. 
- Господа, я никогда не сделал бы попытки изнасиловать сразу двух дам. 
Один полицейский всё время светил мне в лицо своим идиотским фонариком. 
Это вселяло в него колоссальное чувство превосходства. 
- Всего тридцать ярдов до свободы. Ну как вы не поймёте ! 
- Ты самый уморительный клоун в городе, Буковски. Только найди себе оправдание посерьёзней. 
- Ну что ж... давайте подумаем... то, что лежит перед вами, развалившись на мостовой, является конечным продуктом свадьбы, дзэнской свадьбы. 
- Ты хочешь сказать, что нашлась женщина, которая и вправду пыталась выйти за тебя замуж ? 
- Да не за меня, засранец... 
Полицейский с фонариком нагнулся и врезал мне фонариком по носу. 
- Мы требуем уважения к представителям закона. 
- Извините, я на минутку забылся. 
Кровь стекала по шее и капала на рубашку. Я очень устал - от всего на свете. 
- Буковски, - спросил тот, который только что употребил фонарик, почему ты всё время напрашиваешься на неприятности ? 
- Забудьте весь этот бред, - сказал я, - Везите меня в тюрьму. 
Они защёлкнули наручники и швырнули меня на заднее сиденье. Всё та же грустная старая история.