Сборник рассказов (ЛП)

- Она так просто на жизнь себе заработать пытается. 
- Она горяченькая, раскаленная просто, ей хочется! 
- Ты рехнулся. 
Мы увели его подальше. 
Вскоре после этого я начал терять интерес к тем восресеньям на Главной улице. "Фоллиз" и "Бербанк", наверное, еще стоят. Тигриной Женщины, стриптизерки с астмой и Розали, моей Розали, конечно, давно уже нет. Наверное, умерли. Большая трясущаяся задница Розали, наверное, умерла. А когда я бываю в своем районе, я проезжаю мимо дома, где когда-то жил, и теперь там живут чужие люди. Хотя те воскресенья были хороши, по большей части хороши - крохотный проблеск света в темные дни депрессии, когда наши отцы меряли шагами свои веранды, безработные и бессильные, и бросали взгляды на нас, вышибавших друг из друга дерьмо, а затем заходили в дома и тупо смотрели на стены, боясь лишний раз включить радио, чтобы счет за электричество был поменьше. 
И ТЫ И ТВОЕ ПИВО И КАКОЙ ТЫ ВЕЛИКИЙ 
Джек вошел и увидел пачку сигарет на каминной полке. Энн лежала на кушетке и читала Космополитэн. Джек закурил, сел в кресло. Было без десяти полночь. 
- Чарли велел тебе не курить, - произнесла Энн, подняв взгляд от журнала. 
- Я заслужил. Сегодня туго пришлось. 
- Победил? 
- Ничья, но победа - моя. Бенсон - крутой парень, кишки железные. Чарли говорит, Парвинелли - следующий. Мы Парвинелли завалим, и чемпион наш будет. 
Джек поднялся, сходил на кухню, вернулся с бутылкой пива. 
- Чарли велел мне не давать тебе пива. - Энн отложила журнал. 
- "Чарли велел, Чарли велел..." Я уже устал от этого. Я выиграл бой. 16 боев подряд, у меня есть право на пиво и сигаретку. 
- Ты должен держать форму. 
- Это не важно. Я любого из них уберу. 
- Ты такой великий, когда ты напиваешься, я постоянно об этом слышу - какой ты великий. Меня уже тошнит. 
- А я и так великий. 16 подряд, 15 нокаутов. Кого ты лучше найдешь? 
Энн не ответила. Джек забрал бутылку пива и сигарету с собой в ванную. 
- Ты даже не поцеловал меня, когда пришел. Сперва за свою бутылку схватился. Ты такой великий, правильно. Пьянь ты великая. 
Джек промолчал. Пять минут спустя он стоял в дверях ванной, брюки и трусы спущены на башмаки. 
- Господи Христе, Энн, ты что, не можешь здесь даже туалетную бумагу держать? 
- Извини. 
Она сходила в чулан и вынесла ему рулон. Джек закончил свои дела и вышел. Потом допил пиво и взял еще. 
- Живешь тут, понимаешь, с лучшим полутяжелым весом в мире и только и делаешь, что ноешь. Меня бы куча девчонок заполучить хотела, а ты рассиживаешь тут, да ссучишься. 
- Я знаю, что ты хороший, Джек, может, даже самый лучший, но ты даже не представляешь, как скучно сидеть и слушать, как ты снова и снова повторяешь, какой ты великий. 
- Ах, тебе скучно, вот как? 
- Да, черт возьми, и ты, и твое пиво, и какой ты великий. 
- Назови лучшего полутяжелого. Да ты даже на мои бои не ходишь. 
- Есть и другие вещи помимо бокса, Джек. 
- Какие? Валяться на заднице и читать Космополитэн? 
- Мне нравится улучшать свой ум. 
- Так и должно быть. Над ним нужно еще много поработать. 
- Говорю тебе, кроме бокса, есть и другие вещи. 
- Какие? Назови. 
- Ну, искусство, музыка, живопись, вроде этого. 
- И у тебя они хорошо получаются? 
- Нет, но я их ценю. 
- Говно это, я уж лучше буду самым лучшим в том, чем занимаюсь. 
- Хороший, лучше, самый лучший... Господи, неужели ты не можешь ценить людей за то, какие они? 
- За то, какие они? А каково большинство из них? Слизни, пиявки, пижоны, стукачи, сутенеры, прислужники... 
- Ты вечно на всех свысока смотришь. Все друзья тебе нехороши. Ты так дьявольски велик! 
- Это верно, малышка. 
Джек зашел в кухню и вышел с новой бутылкой пива. 
- Опять со своим проклятым пивом! 
- Это мое право. Его продают. Я покупаю. 
- Чарли сказал... 
- Ебись он в рыло, твой Чарли! 
- Какой же ты великий, черт возьми! 
- Правильно. По крайней мере, Пэтти это знала. Она это признавала. Она этим гордилась. Она знала, что это чего-то требует. А ты только ссучишься. 
- Так чего ж ты к Пэтти не вернешься? Что ты со мной делаешь? 
- Я как раз об этом и думаю. 
- А что - мы не расписаны, я могу уйти в любое время. 
- Только и остается. Блядь, приходишь домой, как дохлый осел, после 10 раундов круче некуда, а ты даже не рада, что я на них согласился. Только гнобишь меня. 
- Послушай, Джек, есть и другие вещи, кроме бокса. Когда я тебя встретила, я восхищалась тем, какой ты был. 
- Я боксером был. И кроме бокса нет других вещей. Вот все, что я есть, - боксер. Это моя жизнь, и у меня она хорошо получается. Лучше не бывает. Я заметил, ты всегда на второсортных клюешь... вроде Тоби Йоргенсона. 
- Тоби очень смешной. У него есть чувство юмора, настоящее чувство юмора. Мне Тоби нравится. 
- Да у него рекорд 9, 5 и один. Я завалю его, даже когда пьяный в стельку. 
- Бог не даст соврать - ты достаточно часто пьян в стельку. Каково, по-твоему, мне на вечеринках, когда ты валяешься на полу в отрубе, или шибаешься по комнате и всем твердишь: "Я ВЕЛИКИЙ, Я ВЕЛИКИЙ, Я ВЕЛИКИЙ!" Неужели ты думаешь, что я от этого себя дурой не чувствую? 
- Может, ты и впрямь дура? Если тебе так сильно Тоби нравится, чего с ним не пойдешь? 
- Да я же просто сказала, что он мне нравится, мне кажется, он смешной, это же не значит, что я хочу с ним в постель. 
- Ну, так ты идешь в постель с мной, а потом говоришь, что я скучный. Я просто не знаю, какого рожна тебе надо. 
Энн не ответила. Джек поднялся, подошел к кушетке, задрал Энн голову и поцеловал ее, отошел и снова уселся. 
- Слушай, давай я расскажу тебе про этот бой с Бенсоном. Даже ты бы мною гордилась. Он меня заваливает в первом раунде, исподтишка правой. Я поднимаюсь и не подпускаю его весь остаток раунда. Во втором он меня снова валит. Я еле-еле встаю на счет восемь. Снова его не подпускаю. Следующие несколько раундов я ноги в порядок привожу. Провожу 6-й, 7-й, 8-й валю его разок в 9-м и дважды в 10-м. Я бы это ничьей не назвал. Они назвали. Так вот, это 45 штук, врубаешься, девчонка? 45 штук. Я великий, ты не сможешь отрицать, что я великий, правда? 
Энн промолчала. 
- Ладно тебе, скажи, что я великий. 
- Хорошо, ты великий. 
- Ну вот, так лучше. - Джек подошел и снова поцеловал ее. - Мне так хорошо. Бокс - это произведение искусства, в самом деле. Чтобы быть великим художником, нужны кишки, и чтобы быть великим боксером, тоже нужны кишки. 
- Ладно, Джек. 
- "Ладно, Джек" - это все, что ты можешь сказать? Пэтти счастлива бывала, когда я выигрывал. Мы оба были счастливы всю ночь. Ты что - не можешь за меня порадоваться, когда я что-нибудь хорошее сделаю? Черт, да ты меня любишь, или ты любишь этих неудачников, дристунов этих? Ты, наверное, счастливее была бы, если бы я притащился сюда побитым. 
- Я хочу, чтобы ты побеждал, Джек, просто ты так залипаешь на том, что делаешь... 
- Черт возьми, да это же мой заработок, моя жизнь. Я горжусь тем, что я самый лучший. Это как летать, как улететь в небо и солнцу надавать. 
- А что ты будешь делать, когда больше не сможешь драться? 
- Черт, да у нас будет столько денег, что мы будем делать все, что захотим. 
- Может, только ладить не будем. 
- Может, научусь читать Космополитэн, улучшать свой ум. 
- Н-да, там есть что улучшить. 
- Пошла ты на хуй. 
- Что? 
- Пошла на хуй. 
- Вот куда я к тебе давно уже не ходила. 
- Некоторым нравится ебаться с такими суками, а мне - не очень. 
- А Пэтти, я полагаю, - не сука? 
- Все бабы - суки, а ты у них - чемпионка. 
- Так чего ж ты не валишь к своей Пэтти?