Тихие дни в Перемешках

Что делают эти часы на моей тумбочке?
Какие часы?
Эти наци-часы.
Не знаю.
Понял.
Это не ты мне подарила?
Нет.
Угу.
Почему ты сказал «наци-часы»? 
Потому что они идут секунда в секунду, а вы­глядят как наци-китч. 
Понятно.
Но как они здесь оказались? 
Возможно, это часы Бадера. 
Бадера? 
Возможно.
Бадер складывает свои личные вещи на мою тумбочку?
Похоже на то. 
С какой бы это стати? 
Вот этого я знать не могу. 
Он здесь был?
Он говорил что-то о проверке котла.
Котел в подвале.
Да.
К тому же сейчас лето. 
Ты прав.
Что-то здесь не сходится. 
Нет.
Ты ничего не хочешь мне рассказать? 
Ну что значит «хочу»...
ЧТО? Ты переспала с Бадером? 
Ну да.
Втайне от меня?
Было трудно организовать это иначе.
Ты меня провоцируешь.
Думаешь?
Да, думаю.
О'кей.
То, что ты так поступила, уже плохо, но чтобы с этим идиотом Бадером!!! Я возмущен. 
Понимаю твое возмущение. 
Это происходило здесь? 
По большей части.
По большей части? Боже милостивый! Это бы­ло несколько раз?
Один раз немного растянулся.
До скольких раз?
Не знаю.
Сколько?!
Семь, наверно.
Семь раз?
Или ближе к двенадцати. Наверно, чуть боль­ше двенадцати.
Мы говорим о дюжине раз? 
Я думаю, да.
Черт, Нина, я не могу жить с тем, что ты спала с Бадером.
Ну-ну, ничего. Дай только время. 
Но Бадер хорош! Старая свинья. 
Он не сильно старше нас. 
Сильно.
Пусть так. Но возраст еще не самое главное. 
А что главное?
Не знаю... мы с Бадером говорим на одном языке.
Это говно, а не язык! 
Ну-ну, Телеман. 
Наци-язык! 
Ну-ну.
Телеман, что ты думаешь?
Что я думаю?
Да.
Я думаю: иди ты к черту! 
Мне понятно, что ты обижен. 
Обижен? Иди к черту! 
Боюсь, так не выйдет. 
Не выйдет? 
Нет.
Потому что?..
Потому что черта нет. Это просто присказка. 
Знаешь, как она переводится? Я не желаю тебя видеть!
О'кей. Никогда? Или какое-то время? Или как?
У тебя с Бадером кончено? 
Видимо, еще не совсем. 
ЧТО ЭТО ЗНАЧИТ? 
Я не знаю.
ЧТО ЭТО ЗНАЧИТ?!
Я пока не поняла. Наверно, мне нужно время, чтобы разобраться в себе и в своих чувствах. 
Господи, Нина, тебе сколько лет? 
Мне как будто семнадцать. А что в этом пло­хого? Думаю, всем нам в некотором смысле толь­ко семнадцать.
Не хочу этого слышать. Я съезжаю. 
Съезжаешь?
Найду себе комнату в центре.
Сейчас? Посреди отпуска? 
Да.
Но как же дети?
Как обычно — будут жить попеременно здесь и там.
Кому останется машина? 
Тебе.
Привет, это я. 
Привет. 
Как ты?
Нормально. А ты? 
Тоже. Что делаете?
Смотрим, как Хейди тренируется. А ты что де­лаешь? 
Я пишу. 
Это хорошо. 
Да уж.
Тебе нравится на Банхофштрассе? 
Вполне. Жизнь бьет ключом. Она на Банхоф­штрассе не замирает никогда. Или почти никогда. 
Отлично.
Ты с Бадером встречаешься?
Слушай, мы так разоримся на телефоне.
Да.
Еще созвонимся. 
Да. Привет.
Это снова я, привет. 
Привет.
Я подумал, мы могли бы встретиться и поесть вместе.
Мы уже поели. 
О... уже поели. 
Да.
Тогда прогуляюсь по Банхофштрассе.
Угу.
Там должно быть где поесть. 
Наверняка.
А потом сяду писать дальше. 
Давай.
Я прилично продвинулся.
Здорово.
Ну, бывайте.
Пока.
Привет, это снова я.
Я еду к тебе забрать детей.
Как раз об этом я и должна поговорить. 
Да?
Они не хотят.
Не хотят?
Нет.
Это ты их...
Нет, это Хейди. Она очень тяжело переживает твой отъезд.
Еще бы. Но ты ей объяснила, в чем причина?
Нет. Думаю, ей не следует этого знать.
Нина, в этом месте давай остановимся. Нина, ку-ку!
Прекрати говорить «ку-ку».
То есть ты хочешь, чтобы выглядело, как будто я во всем виноват? Мол, я уехал и в этом вся причина?!
Я сказала лишь, что дети не хотят к тебе.
Ты предпочитаешь договариваться через суд?
Телеман, возьми себя в руки.
Ты ведь меня знаешь. Я пойду до конца. Даже не мечтай о равной родительской ответственности, что дети будут жить полмесяца с тобой, полмеся­ца со мной. Они останутся у меня. А ты сможешь навещать их каждые вторые выходные и каждую третью среду.
Успокойся.
Сама успокойся.
Надо дать им время. Они должны привыкнуть к новой ситуации. Это некоторый процесс. 
Процесс — пустой звук. 
Но тем не менее это процесс. 
Ненавижу процессы.
Слушай, может быть, встретимся — все впя­тером.
Я думал, дети не хотят со мной общаться.
Я с ними поговорила.
Хорошо.
Им важно увидеть, что мы с тобой в состоянии разговаривать друг с другом. 
Понятно.
Что мы остались друзьями. 
Еще бы.
Я предлагаю поужинать вместе. 
Ужин — это хорошо. 
На нейтральной территории. Не забывай, что мы в Перемешках, какая уж тут нейтральность.
Ты прекрасно понимаешь, что я имею в виду. 
Я понимаю, что ты имеешь.
Маме надо побыть одной. Поэтому я уехал.
Что значит «побыть одной»? И почему тогда уехал папа, а не ты?
Объясни ей сама.
Хейди, мне нужно время подумать.
Ты не можешь думать, если папа дома?
Не могу.
Почему? Я вот отлично думаю при папе.
Молодец, Хейди.
Сейчас ты не можешь этого понять. И это ре­шение, которое мы будем обсуждать без тебя.
А я, по-вашему, должна сидеть и смотреть, как вы разбегаетесь?
Получается, да.
Клёво.
Так, ладно. Я буду фазана.
Очень на тебя похоже.
В каком смысле?
Фазан стоит втрое дороже любого другого блю­да, посмотри, это даже на меню написано — специ­альное предложение: фазан.
Так ты все-таки знаешь немецкий?
Да, кое-что я по-немецки в состоянии понять, и насколько я тебя знаю, ты ждешь, что счет мы разделим пополам, даже если я съем пару сосисок на шесть евро!
Мы тем не менее одна семья.
Я не буду платить за фазана, даже не меч­тай.
Телеман, держи себя в руках! 
Я, я должен держать себя в руках?! Я отказы ваюсь платить за этого чертова фазана!
Папа, по-моему, тебе надо переехать обратно к нам.
Я НЕ БУДУ ПЛАТИТЬ ЗА ФАЗАНА!
Это я. 
Привет.
Прости, что я так разошелся в ресторане. 
Ладно.
Все это нелегко. 
Нет.
Ты спишь нормально? 
Я сплю хорошо. А ты? 
Плохо.
И что делаешь?
Думаю о театре, потом иду на Банхофштрассе и пью пиво. 
Понятно. 
Еще пишу.
Ты давно говорил, что хочешь писать. 
Да.
Ну вот, хоть что-то хорошее выходит из всего этого.
Да. Ты встречаешься с Бадером? 
Слушай, так мы разоримся на телефоне. 
Спокойной ночи. 
Спокойной ночи.