Подозрение

- Кого подозреваем на этот раз? - усмехнулся Петров. 
- Веришь, нет - Валю! 
- Ну?!. 
- Да. Приходила с ребенком - сотрудникам в отделе демонстрировала... 
- Больше никого? 
- Еще подозревают... Грищука! 
- Славик-то как "вляпался"? 
- На этот раз он за отпускными приходил. Причем "кикимора" возвращается к себе, а он, как ни в чем не бывало, в коридоре стоит. "Чего ждешь?" - "Тебя". - Ну, выдала ему денежки вместо кассира... А до Славки раза четыре Валя заглядывала: то соли попросит, то сахару, - она в отделе маленький сабантуйчик устраивала. Пропажу "кикимора" обнаружила только к вечеру, но потом припомнила, что после Грищука Валя больше ни разу не заглянула. Кстати, Грищук до сих пор в отпуске. 
- Ну, а сам-то ты что думаешь? - спросил Игоря Петров. 
- Теперь и не знаю. Такое ощущение, что они вроде на пару промышляют. Но этого быть просто не может! И с чего бы Грищуку, укравшему деньги, ошиваться в пустом коридоре, дожидаясь главбуха? Мог бы уйти хоть куда-нибудь - в туалет, например. 
- А если украл не он? 
Игорь подумал. 
- Тогда логично: стоял, главбуха ждал. Или... 
- Что - или? 
- Или имитировал. В расчете на нашу с тобой логику. 
- Да. Не пойман - не вор, - сказал Петров. 
* * * 
Прошло еще полтора года. И вот сегодня в АО "Электрон" - опять ЧП. Перед самым обедом у чертежницы Ани, тоже одинокой и беззащитной, как Ольга Васильевна, украли кошелек. В кошельке - восемьсот с копейками. Все ее состояние. И до Нового года - две недели. И зарплата в январе. Пошла в туалет руки от туши отмыть, а напарницу Крюкову шеф вызвал. Комната оставалась пустой. 
- Больше голову ломать не над чем, - сказал Петрову Игорь. - Теперь, наконец, все ясно, как Божий день. 
- Что ясно-то? 
- Аня страдала-страдала - и вспомнила, что, когда вышла из туалета, в конце коридора видела Грищука. Видела, правда, со спины, но заметила, как он то ли засовывал, то ли изымал что-то из-за батареи отопления. Первый шок прошел, и она догадалась сходить туда и посмотреть... 
- И что? 
- Нашла свой кошелек! Пустой... 
- Вот это уже весомо. Может, по свежим следам милиция что-нибудь найдет? 
- Не выйдет, - развел руками Игорь. - Кошелечек я видел - он из бархотки: отпечатков пальчиков не хранит. 
Петров затянулся "Примой": 
- Но запах-то есть? Собаку вызвать... 
- Запах есть. Но не тот. 
- Какой - не тот? 
- Аня всю жизнь боится принести домой таракана, и потому сумку ежедневно опрыскивает дихлофосом. 
- Тогда и правда... Только обнюхать Грищука, - покачал головой Петров. 
Игорь тоже закурил. Сказал после паузы: 
- Не выйдет. Грищук уехал на объект. В обед сел в поезд. Я сам видел. 
- Что ж... Эх, жаль, меня не было! Я бы... Шеф опять в контору посылал... 
- Сам ты, Петя, виноват. Неужели так тяжело взять себя в руки? Работу забросил - теперь как мальчик на побегушках... 
- А, - махнул Петров рукой. - Лишь бы платили вовремя. Кстати, не дашь "полтинничек" взаймы до получки? 
Игорь укоризненно покачал головой, - пропьешь, мол, - но пятьдесят рублей Петрову дал. 
- Спасибо, Игорек. Век не забуду... Ну, ты хоть рад, что теперь не надо голову ломать, кто украл?.. Кажется, все ясно? 
- Да, Петя, это судьба. Из двоих подозреваемых остался всего один. Теперь сомнений никаких: Грищук! Сегодня он был в единственном числе. 
Они молча покурили, бросили в урну окурки и собрались идти - Игорь в отдел, Петров - естественно, за водкой. И остолбенели: навстречу им, цветущая, собственной персоной двигалась по коридору... Валя Кафанова! 
- Тьфу ты! - в один голос сказали Игорь и Петров. 
* * * 
Протягивая продавцу пятидесятку, Петров, занятый роковой загадкой, мельком глянул на свою руку, сжимавшую купюру: кожа покрылась мелкой сизоватой сыпью и уже зудела... 
Чертыхнулся про себя и, так и не вкусив напитка, по которому горела душа, засунув "полтинник" в карман, выскочил вон: у Петрова была жестокая аллергия на дихлофос, и он очень стеснялся этого обстоятельства.