Тайна Черного дома

— Прищемил, неумеха! — усмехнулся человек с плоскогубцами в руках. И плоскогубцы, как бы в унисон ему, звякнули.
С огромным трудом Шуйский доиграл спектакль до конца и проговорил:
— Вы абсолютно здоровы. Волноваться нет причин…
Бледное лицо «пациента» на глазах окружающих стало багровым. Шуйскому показалось, что он не слишком обрадовался его сообщению.
— Спасибо, доктор, — прервал его мысли хозяин кабинета. — Там вам передадут за консультацию.
Буквально на следующий день Леонид Борисович напросился в облздраве в поганейшую командировку — проверить состояние дел в одной из больниц в глубинке. А там еще сказался больным и отсутствовал почти целый месяц. Надеялся и не надеялся, что поможет.
Сразу же по возвращении к нему в кабинет явились человек-обезьянка и тот «слон», что возил его по Москве на иномарке.
— Проходите, пожалуйста… — прошептал Леонид Борисович и плотно закрыл дверь кабинета. А бандиты уверенно протопали к его столу. Да, бандиты — больше Шуйский уже не мог себе врать.
— Слышь, доктор, — прошепелявил «обезьянка», — Анатолий Дмитриевич спрашивает… тебе чего, мало платят, дорогуша?
Шуйский не нашелся что ответить, лишь плотнее прислонился спиной к стене.
— Когда смываешься, должен нас предупреждать, понятно? Такие будут условия… контракта. — Он подождал, не скажет ли чего доктор, и кивнул. — Молчишь? Значит, все тип-топ…
Вынул из кармана доллары. Триста отдал Шуйскому.
— Это вам Анатолий Дмитриевич велел передать. — В руках его осталось еще две сотни. Одну он передал «слону», другую взял себе.
— Будем считать, что вы с нами по-товарищески поделились… — он улыбнулся, и доктору стало худо. — Толику… Анатолию Дмитриевичу в смысле — ни слова!
Когда они ушли, Шуйский заплакал. Теперь он точно знал: еще один самовольный шаг, и он из доктора превратится в «пациента» их черного дома. А от каких болезней и какими способами там лечили, Леонид Борисович даже боялся думать.
Глава девятая. ОДНОКАШНИКИ. ПОДЗЕМНЫЙ ЭСКУЛАП. ПОИСКИ ВЫХОДА
Депрессия наконец оставила Луку, и он проснулся спокойным. Говорят, некоторые просыпаются с улыбкой. Но такие люди, видно, сродни ангелам. Лука таким не был. Он просто вышел из сна, будто из леса — отдохнувший, готовый к жизни.
Увидел Мальчика. И точно наждаком теранули по его душе, сразу стало тревожно.
— Эй, ты, нюня! Еще не всю жидкость из себя выплакал? — Мальчик стоял перед ним, подбоченясь, и протягивал поллитровую банку. — Вот сюда будешь мочиться…
— Зачем это?..
— Молчи, сука! Сказано — делай. Чувствуя себя рабом, Лука взял банку.
— Отойди к стене. Я подсматривать не буду, на хрен ты мне нужен, не баба…
Лука сделал, что от него требовали, банка стала противно теплой. Очень хотелось помыть руки, а внутри все громче разрасталась тревога.
— Зачем это? — Лука протянул банку Мальчику.
— Пошел ты! — Мальчик даже отшатнулся от него, скривившись. — Сам неси!
— Зачем это?.. — сникшим голосом переспросил Лука.
— Заплачь еще. Трус! Доктор тебя осмотрит и все…
«Какой доктор? — Лука ничего не мог понять — Куда он попал?»
— Вперед, гад! — Мальчик замахнулся на Луку. — И если при докторе пасть откроешь — смотри! — и он щелкнул плоскогубцами, как кастаньетами.
В коридоре, у стены, дежурил бугай. Но не вчерашний — другой. Спустились по лестнице вниз, а по другой еще ниже — в подвал. Воздух внизу был чистым — работали кондиционеры. Бугай предупредительно открыл дверь и пропустил Луку и Мальчика в помещение. С правой стороны за письменным столом сидел человек. На нем не было халата, но Лука наметанным профессиональным глазом сразу определил: перед ним врач. В глубине комнаты в мягком кресле сидел, как видно, их главный — тот, что накануне ударил ногой Гогу.
— Подойдите ближе, — проговорил доктор. — Давайте сюда…
Минуту-другую он рассматривал мочу. Потом стал пристально всматриваться в лицо Луки. По пути сюда у Луки теплилась надежда: вдруг врачом окажется кто-нибудь хоть мало-мальски ему знакомый — все-таки десять лет крутился в медицинской среде. Но нет! Этого сутулого чернявого человека он видел впервые.
А доктор повернулся к хозяину кабинета:
— Абсолютно здоров! Никаких отклонений.
— А почки? Как у него с почками?.. — В голосе главаря ощущался интерес.
— Вполне благополучно. — Доктор снова повернулся к Луке: — Выпиваете регулярно? Курите?
— Н-нет… — выдавил из себя совершенно сбитый с толку Лука.
— Тогда тем более. — Доктор кивнул и натянуто улыбнулся главарю.
— А зачем меня… это?.. — Лука уже и не старался, чтобы голос его звучал спокойно.
— По просьбе ваших друзей… — Доктор развел руками и поднялся.
Стоявший в стороне Мальчик недвусмысленно щелкнул плоскогубцами.
— Спасибо, доктор, — обронил главарь, не меняя позы. — Деньги там… как обычно.
Когда доктор уходил, когда за ним закрывали дверь, Лука едва не кинулся следом, хотя и увидел в щель стоящего за дверью бугая. Что-то остановило его. И скорее всего, не страх перед последующей непременной болью. Он вдруг начал вспоминать то, что так мучило его вчера. Он впился взглядом в главаря, который тоже все это время смотрел на него.
— Так это… ты?!
— Я, Лучков, я… — Главарь смотрел на Луку почти равнодушно, так, с некоторым, едва заметным интересом, как в музее смотрят на скучный экспонат.
— Странная встреча… — обронил Лука.
— Я бы сказал, более чем странная. Я не верю в случайности…
Лука не понимал, что хотел этим сказать его собеседник. Он боялся разозлить своего бывшего одноклассника и поэтому лишь развел руками, демонстрируя свою беззащитность.
— Пора прощаться, Лучков. — В голосе Турукина звучала интонация хозяина положения, человека, который распоряжается чужими судьбами. — Ты случайно, но украл. Теперь за это должен поплатиться…
— Но… — Лука сделал шаг к Турукину, — по какому праву?!
— Право? — Турукин поднялся, направился к двери. — Как говорил великий Мао, оружие рождает власть! — И улыбнувшись удачной шутке, распахнул дверь.
— А что со мной… будет?!
— Тобой распорядятся!
* * *
Лука находился в подземной клинике уже три дня. Хотя, пожалуй, клиникой назвать это заведение нельзя было ни при какой погоде. Скорее, это было нечто противоположное.
Рауф, единственный, кто постоянно находился рядом с Лукой, не счел нужным что-либо от него скрывать. И два дня Лука переходил из состояния ужаса в отчаяние, а потом в обратном порядке — из отчаяния в ужас. И наконец понял, что шансов у него нет. Оставалось только действовать.
Сколько ему оставалось до дня «икс»? Никто не мог ответить. Рауф считал, что около недели.
— Ты — донор, — Рауф улыбнулся, — а реципиент или побратим твой в штопор вошел, пьет. Мальчик сказал, очень операции боится.
Лука теперь знал, кого здесь называют Мальчиком. Знал и многое другое, что не укладывалось в его сознании. Но об этом чуть позже.
— Давай, ходи! — с вялым азартом поторопил Рауф.
Часы показывали вечернее время. Но закаты и восходы здесь отсутствовали, ибо отсутствовали окна. Они сидели в комнате Рауфа, играли в нарды.
— Я всех в нарды учу играть, — улыбнулся Рауф, — давай, ходи!
— Кого это всех?
— Кто тут был, того я и в нарды учил… Луке он в первый же день объявил правила игры, которую так любят сыны Кавказа.
— И сколько же их тут… было?.. — спросил Лука, превозмогая страх. Он вообще многое теперь делал, постоянно преодолевая страх.
— Э, брось, батоно Лука! Я сам тут на нечестном слове! — Рауф засмеялся. Он вообще часто смеялся, улыбался, был оживлен. Поначалу это поражало, отталкивало. Потом Лука понял, что Рауф просто держится таким образом, не поддается кошмару. Он, как и Лука, сидел взаперти в подземелье. Это, по-видимому, был очень старый подвал какого-то векового дома. Скорее всего, это центр, подумал Лука.
— Слушай, а что мне остается, дорогой! — восклицал Рауф. Вместо «слушай» у него получалось что-то вроде «сюшай». — Пока все хорошо у Толика-Артиста, и я буду жить. Пока сам с ума не сойду, не сопьюсь, не скурвлюсь. Жратва у меня ха-арошая! Телевизор… бывают бабы. Тебе операцию сделаю — с бабой ночку побуду!