Девчонки на луне (ЛП)

Именно тогда вновь раздался вопль павлинов – вселяющий ужас крик, похожий на человеческий.
– Это из зоопарка или кого-то зверски убивают? – я обернулась к Тессе. – Ну, же, пора убираться отсюда, пока эти мокрушники сюда не заявились.
Подруга поставила своё пиво на железный стол и встала на слегка шатающиеся ноги.
– Уже уходите? – спросил Тайлер. Он всё ещё сидел, держась за подлокотники своего шезлонга, как король на троне. Я решила, что парень был не столько неприятным человеком, сколько чересчур самоуверенным и даже слегка забавным. Так что, раз уж Тесса хочет его, я бы с ним поладила.
– Уж лучше мы пойдём, – ответила я.
Бэн толкнул Тайлера в руку.
– Это всё ты, напугал их! Сделай что-нибудь!
– Фиби у нас босс, – произнесла Тесса, немного покачиваясь. – Вечно она босс.
Когда мы стали уходить, Бэн даже по-джентельменски встал. Казалось, что он хотел пожать мне руку или сделать что-то еще, но так и не сделал, зато мы обменялись бессмысленными жестами. Я почувствовала, как мои губы медленно расплылись в улыбке.
Мимо нас медленно проезжали машины, шурша и шаркая колёсами по асфальту. Было поздно, и в углу неба была заметна тонюсенькая ресничка луны, отворявшая дверцу в ночь. В холодном ночном воздухе было слышно лаянье морских львов. В холодном ночном воздухе был слышен лай морских львов. Мы шли быстро, молча, пока не подошли к светофору.
– Значит, парня с лакросса зовут Тайлер? – спросила я, когда сменился свет. Мы ступили на дорогу.
– Чего? – зыркнула на меня Тесса. – Нет. Парня с лакросса зовут Бэн.
И тут я почувствовала, как от ее слов мое сердце упало, словно к нему примотали медное грузило, а затем закинули подальше в море. Я видела, как оно кружилось в воде, видела проблеск металла, поймавшего свет луны при падении. Тогда я отвела взгляд от Тессы в сторону зоопарка. Сад с жирафами теперь опустел, став лишь участком зелёной травы. Он казался таким маленьким.
– А-а, – произнесла я Тессе, но про себя подумала «чёрт!»
И когда я думала об этом сейчас, то чётко осознавала, что уже тогда я почувствовала, что что-то назревало.
Уже тогда я догадывалась, что всё закончится плохо.
Глава 6
Мэг
Август 1991 года
Зайдя в квартиру, я закрыла дверь. Меня всё ещё трясло. Я надеялась, что Фиби, привязанная слингом к моей груди, этого не почувствовала. Малышка всё ещё спала, заснув на детской площадке, и не обратила внимания на стремительную пешую прогулку до нашего дома через два квартала. Хотя я скорее бежала, чем шла, чтобы поспевать за широкими шагами Кирена. Одной рукой он тянул меня, а другой держал Луну, и я видела, что ей не было страшно. Девочка улыбалась мне, свисая с плеча отца. Её волосы светились в лучах почти осеннего солнца, но это не могло успокоить бурю в моей душе.
По дороге домой мы не сказали друг другу ни слова – слишком быстро шли. Сейчас же Кирен усадил Луну в её игровой уголок, а затем подошел ко мне в другую часть комнаты.
– Где ты был? – спросила я. – Ты же сказал, что придешь в три.
Мужчина провёл рукой по волосам как расчёской.
– Интервью затянулось. Я звонил, но ты уже ушла, – ответил он и указал рукой на моргавший огонёк автоответчика, словно тот мог доказать его невиновность.
– Да, ведь мы договорились на три. Я вышла в два пятьдесят.
– Прости, Мэг. Я потерял счёт времени, – произнес Кирен и сел на диван. – Иди сюда.
Я аккуратно села, стараясь не разбудить Фиби в слинге. Мои неуклюжие движения из-за привязанной спереди малышки напомнили мне о беременности. О том состоянии, когда ты словно эдакий дирижабль на ножках, боишься на что-нибудь наткнуться, поэтому перемещаешься как танцовщица, принимающая мышечные релаксанты. Эта большая, светлая, просторная комната напоминала сцену, хотя в тот день мне совершенно не хотелось концертов.
Как только я увидела эту квартиру, то сразу влюбилась в неё: в вид из окна, в открытую гостиную, в кухню и спрятанные спальни. Но сейчас же мне вспомнилось первое впечатление от квартиры: пустота. Она была с голыми стенами – такой мы впервые увидели её, следуя по пятам за риэлторшей в чёрных капронках и на высоченных каблуках. Я была на пятом месяце беременности, на мне была короткая юбка и фланелевая рубашка Кирена. Помню свое отражение в зеркале ванной, и то, как смотрелись мои тяжёлые ботинки на гладком деревянном полу. Всего в двух кварталах, прямо за суши лавкой, располагалась наша любимая пиццерия. Мы частенько наведывались туда, еще, не будучи богатыми и знаменитыми.
– Отсюда до «Сакуры» меньше пяти минут быстрым шагом, – сказал тогда Кирен, обнимая меня руками и зарываясь лицом мне в шею, а затем усмехнулся. – Сойдёт за решающий фактор?
– Вполне, – ответила я. Также подкупал вид из окна на реку, переливавшуюся синим сапфиром и сверкавшую как битое стекло. И, конечно же, увиденная мной из такси детская площадка, где однажды будет бегать и играть мой ребёнок.
С которой мы только что вернулись.
Мы пошли на детскую площадку, потому что я хотела, чтобы Луна покаталась на горке. Девочке было два года, а она так ни разу и не бывала на детской площадке. Я хотела покачать дочь на качелях, и чтобы она узнала, какими прекрасными бывают последние летние деньки.
И всё было действительно замечательно... поначалу. Кирен опаздывал, но меня это не удивляло. Единственными людьми, заметившими нас, были несколько подростков, шедших домой из школы. Какое-то время они просто сидели на скамейке и наблюдали, поэтому вполне могли догадаться, что это и вправду я. Мне было не трудно дать автограф в их тетрадях, когда ребята осмелились подойти, или улыбаться, когда они рассказывали мне про свои любимые песни с нашего нового альбома. Но после них появились два фотографа. «Фрилансеры», – подумала я, потому что те не сказали, на кого работали. Когда один из них попытался залезть своей камерой прямо в лицо Луны, я услышала, как она стала звать меня своим тоненьким испуганным голоском. В те секунды, когда я потеряла дочь из виду, я совершенно не могла дышать, будто кто-то сжимал мою грудную клетку. Будто в мире не осталось воздуха. Другой фотограф стоял в пяти футах от меня, закрыв лицо за камерой.
– Мэг! Можно нам посмотреть на малыша?
Я не сказала «нет». Вообще ничего не сказала, а просто постаралась ухватиться за Луну, но фотограф не давал мне прохода.
– Уйди с дороги, – сказала, точнее, прорычала, я. Луна заплакала, и я смогла проскочить мимо и взять её за руку.
– Ладно тебе, Мэг, – сказал тот фотограф, продолжая щёлкать камерой. – Всего несколько снимков.
Я притянула Луну к себе, как вдруг из ниоткуда появился Кирен и подхватил её на руки. На долю секунды он замер перед фотографами, пока они сверкали вспышками, после чего взял мою руку.
Вспомнив это, во мне начала закипать былая злость.
– Ты им позировал, – обвинила его я.
– Не будь смешной, – отмахнулся Кирен. – Я не позировал, а остановился. Пытался сообразить, куда идти.
– Да куда угодно надо было идти. От них надо бежать.
– Я пытался, – оправдывался Кирен, но я покачала головой.
Сидевшая на полу Луна делала вид, будто читает книгу с фиолетовым енотом на обложке.
– Могло произойти всё, что угодно, – сказала я, чувствуя подступавшие слёзы. – Мне было страшно.
– Мэг, это были фотографы, а не какие-нибудь маньяки.
– Они вели себя как маньяки, – парировала я.
Кирен положил свою руку на мою, но я высвободила её.
– Что, если это было ошибкой? – спросила я.
– Что именно?
– Всё это. То, что думали, что сумеем сохранить и «Shelter», и семью.
Я покачала головой и положила ладонь поверх тёплой пушистой головки Фиби. Малышка всё ещё спала.
– Я не хочу, чтобы девочки так росли.
– Зай, это было всего один раз, – сказал Кирен. Он взял меня пальцами за подбородок и посмотрел прямо в глаза.