Файл №704. Биплан-призрак

  
Виктор Точинов, Надежда Штайн
 
 
Бейкер-стрит, 221
 
 
Посвящается сэру Артуру Конан Дойлу, Агате Кристи, Рексу Стауту, Крису Картеру.
 
А также примкнувшим к ним Даниилу Шиханову и Игорю Пронину.
 
  
ЧАСТЬ ЧЕТВЕРТАЯ
 
 
БИПЛАН-ПРИЗРАК
 
1
Отчет об этом расследовании детективного агентства «Бейкер-стрит, 221» стоило бы начать с того утра, когда мы с Кеннеди получили по почте конверт, в котором лежали два роскошнейших приглашения.
Бумага приглашений была очень удачно стилизована под пергамент, исписанный готическим почерком писца. Псевдо-пергаменты приглашали нас на свадебное торжество, долженствующее состояться неделю спустя Ост-Кемпене, штат Иллинойс.
Знакомых в этом городке мы не имели. Но и никакой ошибки с адресом не произошло. Приглашали именно нас. Мистера Кеннеди и доктора Блэкмор. Нет, я понимаю, что в этой стране мы с Кеннеди люди не последние - но звать нас на роль свадебных генералов, по-моему, еще рановато…
Еще можно было бы начать отчет о расследовании с вечера того же дня, - с телефонного звонка, разъяснившего нам смысл загадочного приглашения…
Можно…
Но тогда давние события, во многом предопределившие более чем странный финал свадьбы, останутся за кадром. Поэтому начать мне придется со Столетней войны. Нет, не с той, во время которой по полям грохотали закованные в железо рыцари, а лучники Черного Принца со ста шагов насквозь прошивали их стрелами из добрых тисовых луков, незаконнорожденная дочь короля вела в бой полки, а у стремени ее скакал верный оруженосец Жиль де Рэ - тот самый, которому чуть позже суждено было прославиться в качестве многоженца и пытливого естествоиспытателя, и даже войти в фольклор под ласковым прозвищем «Синяя Борода».
Речь о другой Столетней войне. О второй.
Случившейся значительно позже и значительно ближе - в Иллинойсе. Но, как и первую, вели ее между собой британцы и французы. Вернее, потомки британцев и потомки французов.
А началось всё с сущего пустяка…
СТОЛЕТНЯЯ ВОЙНА - I
Давно и не мною подмечено, что порой события мелкие, случайные и по видимости незначительные, влекут за собой последствия глобальные, несоизмеримые по масштабу с породившими их причинами…
Если бы ранним утром 22 июня 1821 года не задул легкий восточный ветер, если бы тогда стояло полное безветрие или дул ветер любого другого направления - Вторая Столетняя война, скорее всего, не началась бы… Или началась бы, но совершенно иначе, и события ее происходили бы совсем по-другому.
Но вскоре после теплого и тихого июньского рассвета задул и стал помаленьку крепчать именно восточный ветерок. В результате спустя пять дней полковник Илайя Кэппул схватился за грудь, пробитую двумя пулями из «дерринджера», и медленно оплыл под копыта своего жеребца, поводья которого не успел отвязать от коновязи… Так началась Вторая Столетняя война - начавшие ее люди, конечно, понятия не имели, что протянется она дольше века. Они, надо думать, и про Первую Столетнюю не имели представления. Но воевать и Кэппулы, и Монлезье умели неплохо.
… Обоим семействам (вернее, к 1821 году - уже кланам) довелось в свое время пострадать за веру. Кэппулы, в иные времена звавшиеся Кэппуэллами, происходили из твердокаменных шотландских пуритан, сторонников Ковенанта, - и уехали в Новый Свет от преследований безбожных Стюартов. Чистоту веры (и ненависть к посягавшим на нее) Кэппулы соблюли и здесь. Десятилетиями позже, когда представителям их разросшегося на просторах Америки рода довелось участвовать в войнах с канадскими подданными католического короля Людовика, они без раздумий вешали захваченных соотечественников-якобитов, служивших офицерами в армии французского генерала Монкальма…
Но в Новой Англии, в достаточно просторном и уже тогда веротерпимом Коннектикуте, суровые Кэппулы не ужились. Слишком много безбожной швали роилось вокруг - начиная от баптистов и заканчивая моравскими братьями. (Как ни удивительно, даже к некрещеным индейцам Кэппулы относились терпимее, чем к сводным братьям во Христе.) И пуритане в числе первопроходцев-фронтирьеров свершили новый Исход. Двинулись на запад - к Миссисипи и прериям. Мужчины шагали, стиснув ружья и распевая псалмы в размер походных маршей. Женщины и дети ехали в фургонах…
Подыскали землю обетованную пилигримы лишь в Иллинойсе - на восточном берегу реки с многосложным и непроизносимым индейским названием, тут же перекрещенной ими в Клайд-Ривер (так вот и расползалась по карте Штатов европейская топонимика). Впрочем, мужчинам-Кэппулам, умевшим и любившим повоевать, еще пришлось вернуться в Новую Англию во время Войны за независимость - вернуться и показать безбожным ганноверцам, как умеют пуритане стоять под пулями и выдерживать атаки конницы.
Впрочем, к тому времени, когда на рубеже восемнадцатого и девятнадцатого столетий на западном берегу Клайд-Ривер появились первые Монлезье, первоначальная твердость ковенантеров несколько смягчилась. В общину вливались, роднясь с Кэппулами, всё новые семейства, пришедшие с востока. Соглашаясь разделить веру первых поселенцев Клайд-Ривер, их угрюмой нетерпимостью они отнюдь не страдали…
Монлезье же происходили из французских гугенотов. Кое-какие из их поздних потомков пытались доказать, что предки именовались когда-то де Монлезье, утратив дворянскую частицу лишь в колониях, не признающих аристократической спеси, - пытались и не преуспели. Несколько семейств из луарского местечка Монлезье дворянами никогда не были - типичное «третье сословие», растившее виноград, делавшее из него вино и торговавшее всем, что подвернется под руку. И страдать за веру отцов Монлезье на своей исторической родине не спешили - дружно перешли в католичество еще до отмены Нантского эдикта, едва почувствовав, что их протестантизм начинает вредить торговым интересам. Однако - не помогло. Конкуренты-католики Варфоломеевских ночей им не устраивали, но вредили, как могли, - в том числе и при помощи подмазанных королевских чиновников, тоже не слишком доверявших блудным детям, вернувшимся в лоно римской церкви.
Кончилось все тем, что Монлезье подались за океан - столь же дружно, как и меняли веру. Одноименный крохотный городок опустел в одночасье. Во французской тогда Луизиане новоприбывшие первым делом решили, что раз Парижа им не видать, то и к мессе ходить, и латинские молитвы учить более незачем. Решили так, и послали римскую блудницу туда, где блудницам и место. И вновь стали общаться со Всевышним по-французски, в своем молельном доме.
А чуть оглядевшись, они убедились, что растить здесь хлопок - руками негров-рабов - куда выгодней, чем привычный виноград. И весьма преуспели в традиционной для низовьев Миссисипи отрасли сельского хозяйства. Впрочем, не только в ней - коммерческими способностями Монлезье всегда отличались. Их торговые бриги и шхуны бороздили воды Карибского моря - и порой, обзаведясь каперским свидетельством (а то и без такового), мирные купцы Монлезье откладывали гроссбухи и счеты, брались за абордажные сабли и превращались в подлинный бич морских путей между Вест-Индией и Старым Светом. Реяли их вымпелы и у берегов Гвинейского залива - самим добывать «черную слоновую кость» [10] для своих плантаций было куда выгоднее, чем покупать у других искателей удачи…
Тревожный сигнал для них прозвучал, когда на покинутой родине революционный Конвент взял да и отменил рабство - в том числе и во французских колониях. Возможно, происходившие из третьего сословия Монлезье и разделяли отчасти идеи свободы, равенства и братства. Возможно, они даже радовались, когда запущенные на полную мощность гильотины начали истреблять потомков их притеснителей. Но рабство - тут уж извините. Это святое. Какая еще свобода для негров? Какое еще с ними братство и равенство?