Обнаженная натура

— Да, он работает дольше меня, но у меня личный счет больше. Факт, наводящий на размышления.
— Как получилось, что у вас больше личный счет, если он этим занимается на десять лет дольше вас, как минимум?
— Во-первых, он приверженец кола и молота. Отказывается переходить на огнестрельное оружие с серебряными патронами. А это значит, что вампир перед тем, как Мэллори его убьет, должен быть полностью выведен из строя. Вывести из строя вампира, полностью — работа очень трудная. Я могу его ранить, свалить с дальней дистанции. Во-вторых, я думаю, его ненависть к вампирам мешает ему на них охотиться. Из-за нее он упускает следы и не продумывает ситуации до конца.
— То есть вы их просто убиваете лучше всякого другого.
— Очевидно, так.
— Я честно вам скажу, Блейк: мне было бы спокойнее, если бы вы были мужчиной. Больше вам скажу: еще спокойнее мне было бы, если бы у вас в биографии была военная служба. Я навел о вас справки. Если не считать нескольких охотничьих экспедиций с отцом, вы не держали в руках оружия, пока не начали убивать монстров. У вас даже пистолета своего не было.
— Все мы когда-то были чайниками, Шоу. Но можете мне поверить: я давным-давно хорошо пообтерлась.
— Наш мастер города полностью с нами сотрудничает.
— Вот уж не сомневалась.
— И он советует вас привезти в Лас-Вегас, и вы наведете порядок.
Вот тут я замолчала. С Максимилианом — Максом — мы виделись только однажды, когда он приехал к нам в город со своими тиграми-оборотнями после одного печального метафизического инцидента. В результате этого инцидента один из его тигров, Криспин, оказался довольно сильно мною одержим. Макс увез Криспина с собой в Вегас, но не потому что тигр хотел со мной расстаться. Он слишком ко мне привязался, что внушало опасения. Я тут была честно не виновата, но все равно ущерб был нанесен. Последнее время, похоже, некоторые силы, которые я приобрела как слуга Жан-Клода, стали притягивать ко мне мужчин с метафизическими возможностями. Вампиры, оборотни — пока только это, но и того вполне хватает. Иногда даже слишком. Я не помню, чтобы как-то выступала в те дни, когда Макс у нас был.
Большую часть его визита я старалась быть хорошей и вежливой слугой Жан-Клода, и то, что становилось моим — например, тигр-оборотень, — становилось и Жан-Клодовым. Мы с моим мастером ради наших гостей устроили действительно волнующую метафизику. Макс даже был несколько шокирован — если, конечно, он не куда более бисексуален, чем готов признать.
— Блейк, вы здесь?
— Да, Шоу. Просто задумалась о вашем мастере города. Польщена его заявлением, что я способна навести порядок.
— Это должно быть так. Он — мафиози прежних времен. Не поймите меня неправильно, но если мое мнение о женщинах — по-вашему — невысоко, то у мафиози старого закала оно куда как ниже.
— Да-да. Вы считаете, что женщины не созданы для этой работы, а мафиози считают, что они вообще созданы раздвигать ноги да рожать детей.
Он опять издал звук, похожий на смех.
— Прямой вы человек, Блейк, черт вас побери!
Я это восприняла как комплимент — каковым он и был задуман. Он же не сказал «прямая вы женщина»? Если я добьюсь, чтобы он обращался со мной как с прочими ребятами, то смогу сделать свою работу.
— Вы таких прямых еще не видали, Шоу.
— Начинаю в это верить.
— Верьте, и ребят своих предупредите. Это сбережет нам время.
— О чем предупредить? О вашей прямоте?
— Да обо всем. О прямоте, о том, что я девчонка, симпатичная, с вампирами кручу, — обо всем вообще. Чтобы у них это выветрилось еще до моего приезда в Вегас. Не хочу я брести по колено в мачистской чуши, когда надо работу делать.
— Тут я ничего не могу сделать, Блейк. Придется вам утвердить себя, как люб… как любому сотруднику.
— Вы хотели сказать «любой женщине». Я знаю, как это дело устроено. Я — девчонка, а потому должна превзойти парней, чтобы получить тот же уровень уважения. Но сейчас, учитывая три трупа в Вегасе и еще семерых заколдованных, десять трупов здесь в Сент-Луисе, пять в Новом Орлеане и два в Питтсбурге, хотелось бы мне думать, что ваши люди будут больше заинтересованы поймать убийцу, чем создавать мне трудности.
— Мотив серьезный, Блейк. Но все равно: вы — красивая женщина, а они — копы.
Комплимент я оставила без внимания, не зная, как на него реагировать.
— И они напуганы, — сказала я.
— Этого я не говорил.
— Не было необходимости. Вы — спецназовец, и вы признали, что боитесь. Если вас напугало, то уж наверняка напугало и остальных. Они будут нервничать и искать виноватых.
— Виноваты вампиры, убившие наших людей.
— Да, но некоторые из них все равно сочтут меня мальчиком для битья.
— Почему вы так решили?
— Послание на стене — для меня. Голову прислали мне. Вы уже меня спросили, что я такого сделала, что Витторио так разозлился. Некоторые из ваших подчиненных скажут, будто я его разозлила нарочно, чтобы заставить его все это проделать, или что он это все сделал, чтобы произвести на меня впечатление. Ухаживание серийного убийцы, так сказать.
Шоу помолчал, только тяжелое дыхание слышалось в телефоне. Я не торопила его, просто ждала, и наконец он сказал:
— Вы больший циник, чем я, Блейк.
— Вы считаете, я не права?
Еще помолчал пару вдохов и выдохов.
— Нет, Блейк. Я не считаю, что вы не правы. Я думаю, вы как раз точно все сказали. Мои люди напуганы, и им нужен виноватый. Этот вампир добился того, что у полиции Вегаса к вам смешанные чувства.
— О чем вам следует спросить себя, Шоу, так это вот о чем: нарочно он это сделал, чтобы осложнить мою работу, или ему было совершенно наплевать, как он действует на вас и ваших людей?
— Вы знаете его лучше, чем я, Блейк. И что вы скажете? Нарочно или наплевать?
— Я не знаю этого вампира, Шоу. Я знаю его жертв и тех вампиров, которых он бросил на гибель. Я думала, что он всплывет где-то, потому что эти парни не могут уже остановиться, достигнув определенного уровня насилия. Это как наркотик, а они — наркоманы. Но я никогда не думала, что он будет посылать мне подарки или оставлять послания. Честно не думала, что произвела на него такое впечатление.
— Когда приедете, покажем вам место преступления. Можете мне поверить, Блейк, впечатление вы на него произвели.
— Не то, которое хотелось бы.
— А какое хотелось бы?
— Пулю в лоб и пулю в сердце, чтобы насквозь было видно в обе дырки.
— В этом я вам помогу.
— Мне казалось, что помощник шерифа не должен заниматься полевой работой.
— На этот случай я сделаю исключение. Когда вы здесь будете?
— Мне нужно посмотреть расписание рейсов и правила для перевозки моего снаряжения. Потому что они меняются чуть ли не каждый раз, как мне надо лететь.
— У нашего маршала не было ничего такого, что нельзя везти на самолете — то, что разрешено сопровождающему рейс маршалу.
 Может, оттого он и погиб,подумала я про себя. А вслух сказала:
— Я привезу фосфорные гранаты, если смогу пронести их в самолет.
— Фосфорные гранаты? Серьезно?
— Серьезно.
— На вампиров они действуют?
— Они действуют на все, Шоу, и от воды только жарче горят.
— Вы видели когда-нибудь, как человек ныряет в воду, думая, что загасит пламя, а оно только вспыхивает? — спросил он.
У меня в голове возникла картина: гуль перебегает ручей, пытаясь скрыться. Он — или кто-то из той же стаи — убил бродягу, который заснул на кладбище, где гули выходили из могил. Если он не спал, они бы ни за что не напали, но все же они его съели и за то подлежали истреблению. Я была всего лишь в резерве у группы истребителей с огнеметами, но гули, у которых хватило храбрости напасть на живого, а не быть просто падальщиками, могли оказаться смертоносными. В этом случае им на подмогу не посылают гражданских без значка. Вот тогда-то я впервые и воспользовалась гранатами — они на гулей действуют лучше всего, что я пробовала. Вставший на путь зла гуль силен, как вампир, быстрее и сильнее зомби, неуязвим для серебряных пуль, и без огня его убить почти невозможно.