Никогда не отпущу тебя (ЛП)

Гризельда слегка поерзала на сиденье, ее глаза сосредоточились на табурете, одиноко стоящем в конце стойки. Она пыталась представить здесь Калеба Фостера, хлопнувшего стаканчик виски, прежде чем вернуться поздней ночью на ферму. Громкие и тяжелые шаги его сапог по подвальной лестнице, прорывающиеся сквозь тьму и милосердие сна, и выплеснутые на грязный полведра горячей воды с едкой хлоркой.
«Вставай! Грязный язычник. Вставай! Вставай и сейчас же оттирай этот пол! Оттирай! Смывай свой грех! «Если кто возьмет сестру свою, дочь отца своего или дочь матери…»«
Она заставила себя заглушить его голос в своей голове и сглотнула подступившую к горлу желчь, глядя, как Шон скользнул в кабинку рядом с Тиной и, прежде чем раскрыть свое меню, быстро поцеловал ее в щеку.
— Итак, бармен об этих боях ничего не знает, зато вон тот парень, — и Шон показал на мужчину, сидящего к ним спиной в стороне у барной стойки. — Он услышал, о чем я спрашиваю, и сказал, что мы можем ехать за ним. Сказал, вся дорога займет около получаса.
— Отличная работа, — сказал Джона, поднимая руку, чтобы «дать пять» своему другу.
— Он сказал, что мы сможем даже сделать ставки с его сыном, — сказал Шон.
— Что ты скажешь, Зельда? — спросил Джона. — Готова выиграть немного зеленых?
«Или проиграть», — почти пробурчала она, но прикусила язык. Вернувшись в коттедж с рыбалки, Джона не бил ее и не пытался затеять ссору. Собственно, когда они уже собирались выходить, он поцеловал ее в шею и сказал что-то о том, как его завела ее вспышка ярости.
— Ты мне нравишься такой сладкой, — сказал он, кусая ее за ухо и толкая ничком на кровать. — Но, черт возьми, детка, с перчиком ты мне тоже нравишься. Не знал, что в тебе это есть.
Если все останется без изменений, то выходные пойдут быстрее и спокойнее, если она сохранит мир. Несмотря на случившийся с ней сегодня днем приступ ярости, у нее нет лишних резервов энергии и задора, чтобы тратить их даром. До тех пор пока Джона не упоминает имя Холдена, она готова вернуться к прежнему положению дел. Когда они заказывали ужин, она наклонилась к нему, и он обнял ее за плечи, притянув к себе.
Вскоре они покончили с барбекю и картошкой фри и выпили три кружки пива. К удивлению Гризельды, она расслабилась и даже немного развеселилась.
Тина была в приподнятом настроении, у нее отлично получалось поддерживать ход беседы, сглаживая неприятные замечания, и задавая провокационные и смешные вопросы. Все они раскраснелись и улыбались, когда мужчина из бара остановился возле их стола и вздернул подбородок в сторону Шона.
— Вы готовы ехать?
Ему было около пятидесяти лет, седые волосы и торчащая клочками бородка, которая заканчивалась прямо над воротом его футболки. Гризельда посмотрела на него, вежливо улыбаясь. Она уже собиралась отвернуться, когда он уставился на нее своими глазами, округлившимися от узнавания. Он слегка наклонился вперед, прищурившись и рассматривая ее лицо.
— Откуда я тебя знаю?
Гризельда посмотрела на него, но не узнала. Ни капельки. На минуту она подумала, что возможно как-то встречала его во время своего трехлетнего пребывания на ферме Калеба Фостера, но Хозяин был осторожен. Они с Холденом жили в строжайшей тайне, она не помнила, чтобы видела хоть кого-нибудь в течение этого времени.
— Я… Я не…
— Эй! — сказал Джона. — Какого хрена?
Мужчина посмотрел на руку Джоны, собственнически лежавшую на плече Гризельды, и покачал головой.
— Извини. Она, мм, твоя подруга кого-то мне напоминает.
— Какую-то красотку, которая тебе не принадлежит?
— Я не хотел тебя обидеть, сынок.
— Эй, Джо, — сказал Шон. — Квинт сказал, что возьмет нас на бои без правил. Давайте будем друзьями.
— Мне не нравятся парни, глазеющие на Зельду.
— Джона, она ведь красивая девушка, — сказала Тина и подмигнула ему, вставая из-за стола и вытирая руки о джинсы. — Милый, нельзя винить человека в том, что он ею любуется.
Джона подтолкнул Гризельду, которая уже встала, чтобы он мог выйти из кабинки. Он выпрямился, став на добрых три дюйма выше пожилого мужчины, и скрестил руки на своей широкой груди, затем спросил:
— Кто сегодня дерется?
— Двое местных парней. Одного зовут Илай, — ответил Квинт, совершенно равнодушный к позерству Джоны, вытаскивая картошку фри из оставленной на столе корзинки. Медленно жуя, он снова взглянул на Гризельду, всматриваясь глазами в ее лицо.
— Другого зовут Сет.
У Гризельды отвисла челюсть, дыхание сбилось и застыло, обдав огнем легкие. Она потянулась к столу, чтобы не упасть, и, ловя ртом воздух, вцепилась ногтями в мягкую клеенчатую скатерть.
Квинт взял еще картошки, но не отвел глаз от Гризельды, явно заинтересованный ее реакцией. И рассеянно сообщил остальным:
— Бой-реванш. В прошлый раз Сет выиграл.
— Сет, — прошептала она, глядя в его синевато-серые глаза.
— Да, — сказал Квинт, медленно кивнув.
Она покачнулась, и Джона обнял ее, притянув к себе.
— Выпила лишнего, детка?
Гризельда сделала еще один глубокий вдох и покачала головой, затем оглянулась на Квинта.
Он склонил голову на бок и, нахмурив брови, уставился на нее. Затем задумчиво произнес:
— Откуда, черт возьми, я тебя знаю?
— Не знаете, — ответила она, опустив глаза. У нее мучительно колотилось сердце, она повернулась к Джоне, опершись лбом о его грудь.
— Мужик, ты странно себя ведешь и пугаешь ее, — предостерегающе сказал Джона, — Ты не знаешь ее. Она не знает тебя. Хватит пялиться на нее или…
— Ладно, ладно, ладно, — сказал Шон, вклиниваясь между Джоной и Квинтом.
Тина быстро взяла под руки Квинта и Шона и направилась с ними к выходу, задавая Квинту занятые вопросы о состязаниях.
Сет.
Имя, равное разбитому сердцу.
Сет.
Оно эхом повторялось и вертелось в голове у Гризельды в бесконечном кружении, ее сознание заполнили нечеткие образы лица Холдена, у нее подкосились колени, из-за чего она споткнулась, когда шла к двери.
Джона еще крепче прижал ее к себе.
— Черт, детка, ты, вроде, совсем немного выпила. Ты пьяна? Или тебя расстроил этот старый ублюдок?
— Просто голова кружится, — выдавила она. — Я справлюсь.
Свежий воздух прохладного июньского вечера стал долгожданным облегчением для ее пылающих щек и частично помог ей избавиться от шума в голове. Когда на автостоянке под ее босоножками захрустел гравий, она напомнила себе, что в мире полно людей с именем Сет. Это было не такое уж редкое имя.
Но и слишком распространенным оно тоже не было.
«Это не он. Этого не может быть».
«Он никогда не отзывался на это имя».
«Никогда, ни за что…»
Когда они дошли до машины Шона, она сделала еще один глубокий вдох и немного пришла в себя.
К тому же, если бы Холден жил и здравствовал в Западной Вирджинии, разве к этому времени он не начал бы ее искать?
«Это не он. Его зовут не Сет».
Это не он. Просто оттого, что она услышала это имя именно здесь — так близко к месту, где она узнала его, так близко к месту, где она его потеряла — у нее помутилось в голове.
Она забралась на заднее сиденье, и Джона крепко прижал ее к себе.
«Это не он, — снова сказала она себе. — Его зовут не Сет».
Глава 5
Сет
Сет сидел в кабине своего грузовика, аккуратно обматывая белой киперной лентой сначала пальцы, затем кулаки. Из CD-плеера доносилась песня Гарта Брукса «Чтобы ты почувствовала мою любовь».
Формально, это была песня Боба Дилана, но несколько лет назад, в ночь, когда Сет провел свой первый бой, по радио звучала именно версия Гарта Брукса. Он не ожидал, что победит. Ему предложили сотню долларов только за выход, но послушав песню, его охватила такая дикая и всепоглощающая ярость, что он избил своего противника до полусмерти. В ту ночь у него появилась возможность один или два раза в месяц драться в местном бойцовском клубе, и он взял себе за правило слушать эту песню перед каждым боем. Она заставляла его страдать. Она так сильно терзала его, что к концу песни все, чего он хотел, — это причинить кому-нибудь такую же боль, что сжирала его изнутри. Причинять боль и получать удары — было для него настоящим облегчением.