Опыт революционной борьбы

Мы считали, что противник располагал о нас более или менее точными сведениями: нам удалось схватить двух шпионов, которые сознались, что их послал Касильяс для выявления местонахождения отрядов Повстанческой армии и пунктов их сбора. Смотреть на двух мужчин, молящих о пощаде, было, конечно, отвратительно и в то же время жалко, но нельзя было не исполнить суровых законов войны в эти тяжелые времена – оба шпиона были казнены на следующий день.
В тот же день, 27 мая, в штабе состоялось совещание. Фидель объявил, что в течение ближайших двух суток состоится бой и отряды должны быть готовыми к маршу.
Нашим проводником был Кардеро, который очень хорошо знал район казармы Уверо и все пути подхода к нему. Мы отправились в путь с наступлением темноты. За ночь предстояло пройти около 16 километров. Путь оказался нелегким: горная дорога, проложенная фирмой «Бабун» для своих лесопилок, извиваясь, круто спускалась вниз. На передвижение было затрачено около восьми часов, потому что ради предосторожности приходилось несколько раз останавливаться, особенно при приближении к опасным участкам. Наконец был отдан приказ об атаке: предстояло захватить посты и обрушить огонь на деревянную казарму.
Мы знали, что около казармы не было особых укреплений, если не считать сваленных в разных местах нескольких бревен. Вокруг были расставлены усиленные посты, каждый из которых имел по три-четыре человека.
Для руководства боем наш штаб разместился на высоте прямо напротив казармы. Кустарник позволял подойти к противнику очень близко. Бойцы получили строгий приказ не стрелять по жилым постройкам, поскольку там находились женщины и дети.
Казарма Уверо расположена на берегу моря, и, чтобы окружить ее, надо было наступать с трех сторон.
Хорхе Сотус и Гильермо Гарсия со своими взводами должны были атаковать пост, который прикрывал дорогу, идущую по берегу моря из Пеладеро. Альмейде было поручено ликвидировать пост, находившийся напротив высоты.
Фидель расположился на вершине высоты. Рауль со своим взводом должен был атаковать казарму с фронта.
Мне с ручным пулеметом и четырьмя помощниками отвели промежуточное направление. Камило и Амейхейрас должны были действовать в промежутке между моей группой и взводом Рауля. Однако в темноте ночи они не смогли правильно сориентироваться и, вместо того чтобы выйти левее меня, оказались справа. Взвод Кресенсио Переса должен был перерезать дорогу между Уверо и Чивирико, чтобы воспрепятствовать подходу подкреплений противника.
Предполагалось, что бой будет скоротечным, поскольку наше нападение должно было начаться внезапно. Однако время шло, а нам никак не удавалось развернуться в боевой порядок в соответствии с нашим планом. Через проводников Кардеро и местного жителя Элихио Мендосу продолжали поступать донесения. Уже стало светать, а мы все еще не были готовы к атаке. Хорхе Сотус сообщил, что ему плохо видно объект атаки с занятых им позиций, но было уже поздно менять их. Фидель первым открыл огонь из своей винтовки с телескопическим прицелом, и буквально через несколько секунд мы увидели, как казарма озарилась вспышками ответных выстрелов.
Я разместился на небольшом бугре. Казарма была довольно далеко внизу, поэтому было решено переместиться вперед и занять более выгодную позицию.
Все пошли в наступление: Альмейда двигался в направлении поста, прикрывавшего подступы к казарме со стороны отведенного ему сектора, слева шел Камило, в шляпе, напоминавшей каску солдата Иностранного легиона, с эмблемой «Движения 26 июля». Мы продвигались вперед, соблюдая все меры предосторожности.
К нашей группе стали присоединяться бойцы, оторвавшиеся от своих подразделений. Это были товарищ из Пилона, по кличке Бомба, а также Марио Леаль и Акунья. Огонь противника все усиливался. Мы подошли к открытому ровному участку, по которому приходилось перемещаться с большими предосторожностями из-за непрекращающегося прицельного огня противника. Со своей позиции, расположенной примерно в 60 метрах от переднего края противника, я увидел, как из окопа быстро выскочили два батистовских солдата и побежали к жилым домам. Я выстрелил по ним, но они уже успели вбежать в дом, по которому мы не могли вести огонь: там были женщины и дети.
Группа продолжала идти вперед и вышла на совершенно открытый участок местности. Вокруг зловеще свистели пули. Вдруг рядом со мной послышался стон и крики. Я подумал, что застонал раненый вражеский солдат, и пополз к нему, чтобы взять его в плен. Но это оказался раненный в голову Леаль. Я быстро осмотрел рану. Она была сквозная, в области темени. Леаль был уже без сознания, и у него начинался паралич одной стороны тела. Под рукой у меня не было перевязочных материалов, и пришлось закрыть рану бумагой. Немного погодя Жоэль Иглесиас оттащил его в сторону, и мы двинулись дальше. Вскоре был ранен Акунья. Мы залегли и стали вести огонь по расположенному перед нами, хорошо замаскированному окопу, одновременно готовясь к решительному броску, поскольку только так можно было окончательно подавить этот очаг сопротивления.
Казалось, что бой продолжался всего несколько минут, но на самом деле от первого выстрела до захвата казармы прошло два часа сорок пять минут.
Слева от меня впереди шедшие товарищи, среди которых, кажется, был и Виктор Мора, взяли в плен последних оказывавших сопротивление солдат, а прямо напротив нас из бревенчатого укрытия выскочил батистовец и поднял руки. Отовсюду слышались крики: «Сдаюсь!» Мы бросились к казарме, откуда раздалась последняя автоматная очередь, которая, как мы потом узнали, оборвала жизнь Нано Диаса.
Мы взяли в плен двух солдат, укрывшихся в доме, а также врача и санитара. С врачом, седым солидным человеком, чья последующая судьба мне неизвестна, произошел курьезный случай. Количество раненых было огромным, и, не имея возможности заниматься ими, я решил передать их этому врачу. Однако, когда я попытался сделать это, он спросил меня, сколько мне лет и когда я получил диплом. Услышав мой ответ, он откровенно признался: «Знаешь, парень, займись этим делом сам, потому что я только что закончил учебу и у меня очень мало опыта». Видимо, этот человек по своей неопытности и от страха забыл все, чему его учили. И мне снова пришлось сменить винтовку на халат врача.
После окончания этого боя, оказавшегося одним из самых кровопролитных для нас, мы подвели итоги, которые помогли воссоздать более полную картину наших действий. Она, естественно, отличается от той, которую я нарисовал на основе личных впечатлений в начале этого рассказа.
Как стало ясно после боя, бойцы отряда, двинувшиеся в наступление по сигналу Фиделя, сразу встретили сильный огонь противника. Батистовцы постоянно сосредоточивали свой огонь по высоте, с которой наш командир руководил боем. Хулито Диас, находившийся рядом с Фиделем, был ранен в голову в самом начале боя. Время шло, а огонь противника не позволял бойцам приблизиться к объектам. Из-за этого огня Альмейда не мог с ходу выполнить основную задачу – ликвидировать вражеский пост напротив высоты и тем самым обеспечить продвижение вперед своего взвода и взвода Рауля, который наступал с фронта.
В этом бою погиб проводник Элихио Мендоса, когда он с винтовкой в руке бросился на врага. Мендоса был суеверный человек и носил с собой талисман. Когда ему крикнули, чтобы он был поосторожнее, Элихио с презрением ответил: «Мой святой защитит меня!» Через несколько минут его надвое перерезала автоматная очередь. Противник, укрывшийся в окопах, продолжал сдерживать наше продвижение с фронта, нанося нам серьезные потери. Хорхе Сотус с одним бойцом попытался обойти вражеские позиции с фланга, со стороны дороги в Пеладеро. Однако этот боец был сразу убит, а Сотус вынужден был броситься в море, чтобы избежать верной смерти. С этого момента он практически не принимал участия в бою. Остальные бойцы его взвода попытались начать атаку, но были отброшены, потеряв при этом одного человека убитым и двоих ранеными.
Альмейда отдал приказ начать решительную атаку, чтобы любой ценой сломить сопротивление противостоящего ему противника. В результате успешных действий его бойцов вражеский пост был уничтожен и путь к казарме оказался открытым. Во время этой атаки Альмейда и трое его товарищей – Массо, Эрмес Лейва и Пена – были ранены, а четвертый, по имени Молл, погиб. На другом фланге Гильермо Гарсия удалось быстро ликвидировать вражеский пост. Меткой стрельбой из автомата он уложил четверых батистовцев. Рауль немедленно воспользовался этим успехом и, разделив свой взвод на две группы, бросился к казарме. Таким образом, в результате действий капитанов Гильермо Гарсия и Альмейды по уничтожению вражеских постов был окончательно решен исход боя. Одновременно следует отметить инициативные действия Луиса Креспо, который пришел к Альмейде из штаба, чтобы принять участие в атаке.