Сердца во тьме

Он придвинулся ближе и скользнул коленом между ее ног, не давая ей извиваться, как она делала прежде. Не то, чтобы она действительно не заметила, что Каден посасывал маленький алмазный гвоздик, находящийся в ее мочке уха, в то время как его правая рука блуждала по ее телу и обосновалась на бедре, обернутом вокруг него.
- О, Боже, Каден.
Его щеки растянулись в ухмылку, прижимаясь к ее коже. Она не возражала, когда он облизывал, целовал и посасывал ее шею. Макенна наклонила голову в сторону, чтобы открыть ему лучший доступ и обхватила его руками, чтобы проявить ласку к его шее и голове.
Именно тогда она почувствовала его. Пальцами левой руки отчетливо прослеживалось то, что могло являться только шрамом на голове. Она колебалась меньше секунды, но Каден ощутил это и слегка отстранился.
- Я расскажу тебе об этом, - прошептал он напротив ее шеи. - Обещаю.
Она сделала глубокий вдох, чтобы ответить, как вдруг лифт тряхнуло, и свет вспыхнул в небольшом пространстве.
Макенна взвизгнула и закрыла глаза. Каден пробормотал проклятья и зарылся лицом в сгиб ее шеи. После нескольких часов тьмы, свет стал болезненным, ослепляя глаза.
Макенна была разочарована от того в какой момент появился свет, избавляя их от тьмы. Она также боялась того, что произойдет с ней и Каденом теперь, когда они видят друг друга.
Но затем лифт содрогнулся. И они вновь погрузились во тьму.
Они снова оба застонали и обвились вокруг друг друга, пытаясь приспособиться к стробоскопическому эффекту, который свет вызвал у их глаз. Макенна испытала чувство от ослепления до видения циркулирующего калейдоскопа дезориентации красных и желтых пятен.
- Дерьмо, - пробурчал Каден.
Макенна перестала волноваться о своих напряженных глазах и снова обратила на него внимание. Она сразу же поняла, что его тело неподвижно над ней. О нет.
- Каден?
Его единственным ответом стал тихий гортанный сдавленный стон и левая рука, сжимающая чуть крепче ее плечо.
Макенна поняла, что это плохой знак. Хотя она и знала этого человека всего несколько часов. Хотя никогда и не видела его. Но Макенна знала его. И она осознавала, что он нуждается в ней.
- Эй, эй, - она ворковала с ним, пока гладила его волосы. - Все хорошо.
Он нисколько не расслаблялся, но она ощутила, что он слушал ее или хотя бы пытался.
- Я здесь. И у нас все в порядке. У нас все будет хорошо. Ты не один, – в этот раз Макенна добавила и про себя. Она мысленно проклинала это дразнящее временное возвращение электричества, потому что все это предполагает самое явное напоминание о том, что Каден всю ночь заперт в маленьком, черном как смоль металлическом ящике. Макенна заметила, что она в ярости от сложившейся ситуации для Кадена. Пока она продолжала поглаживать его и шептать все подбадривания приходящие ей на ум, мысленно Макенна прокляла изобретателя лифта, электроэнергетической компании и генератора света. И пока она находилась тут, то нашла также и несколько язвительных слов для Томаса Эдисона, потому что, ну, Каден не был бы загнан в ловушку в крошечном электрическом подъемнике, если бы старый добрый Том не взял бы себя в руки и не нашел бы способ применить электрическую теорию. Она также не была слишком довольна и Беном Франклином, и этим проклятым подъемным щитком.
Плечи Кадена наконец-то расслабились. Он вздрогнул и вдохнул. Макенна выдохнула с облегчением, до этого она не понимала, что почти не дышала.
- Я с тобой, Добрый Сам, - сказала она с улыбкой облегчения.
Он слегка кивнул, но, тем не менее, она почувствовала это.
- Иди сюда, - предложила Макенна, в то время как перенесла его голову с одной стороны шеи, где она располагалась, к ее противоположному плечу, чтобы он мог лечь рядом с ней. Она потянулась, чтобы обнять его и едва-едва смогла сжать пальцы вместе, когда полностью обхватила его.
Шок от мигающего света вызвал приступ панической атаки так неожиданно, что Кадену стало трудно дышать. Единственное, что удерживало его от полной потери контроля над всем этим дерьмом, являлся успокаивающий аромат волос и шеи Макенны.
Он не задавался вопросом, почему свет так воздействовал на него. Внезапно он перенесся на четырнадцать лет назад в свое прошлое. И вспомнил как, он висел вверх тормашками с головой, зажатой между передней центральной консолью и пассажирским сиденьем, похороненный в груде багажа и сувениров. Что-то острое упиралось в его бок, мешая сделать глубокий вдох без причинения жгучей боли от этого. Его голова звенела и пульсировала. Что-то мокрое стекало по его волосам. И его правое плечо находилось слишком близко к челюсти, чтобы это являлось естественным. В течение долгого времени тьма и тишина были полностью устрашающие. Но затем весь ужас его ситуации был полностью освещен вспышкой света от проезжающего мимо автомобиля.
В первый раз, когда это произошло, Каден вздохнул с облегчением и использовал большую часть оставшейся у него энергии для того, чтобы прокричать, - Сюда! Мы здесь!
Но никакая помощь не прибыла.
Немного фар проезжало мимо, поскольку было уже поздно, но с каждым разом Каден надеялся, умоляя о чуде и находясь в ужасе от разочарования. В то время как его израненное тело все также располагалось напротив утеса.
Когда он приходил в сознание, а затем вновь его терял, то эти редкие моменты были для него самым трудным испытанием, потому что ему становилось сложно отличить реальность от кошмара. К тому времени, когда проезжающая мимо фура, наконец остановилась помочь, уже прошло несколько часов, и Каден был так уверен, что не переживет катастрофу, что даже не ответил, когда водитель крикнул, спрашивая слышит ли кто-нибудь его.
- Боже, Каден, это ужасно.
Он нахмурился и неосознанно отодвинул голову, чтобы посмотреть на все еще скрытое лицо Макенны.
- Что? – спросил он, его голос еле звучал.
- Я сказала, это было ужасно для тебя, что тебе пришлось это пережить. Мне так жаль.
Сначала он подумал, что сказал вслух то, о чем только что думал, вспоминая. И все же Макенна до сих пор здесь, все еще держит его, успокаивая, принимая его таким какой он есть, несмотря на его приводящий в ярость детский страх.
Черт побери, он должен успокаивать ее, проходя через это испытание.
Он откинул голову назад в сгиб ее шеи и глубоко вздохнул. Не разглядев в Макенне больше чем ее великолепные рыжие волосы и упругую небольшую задницу, Каден уверен, что будет в состоянии узнать ее из толпы по одному лишь изумительному запаху.
Поскольку он полностью расслабился, то вспомнил кое-что, что она сказала, и вернулся к этому.
- Почему ты назвала меня «Добрый Сам»?
Она обняла его крепче. Он мог услышать улыбку в ее голосе, когда она заговорила. - Прежде чем я узнала твое имя, я думала о тебе как о своем Добром Самаритянине. Который удерживал для меня двери лифта, - она захихикала. – Я, правда, нуждалась, чтобы что-то хорошее произошло со мной сегодня и ты был довольно терпелив ожидая меня, так что так ты и заслужил это прозвище.
Каден улыбнулся. - И не говори, Рыжая.
- Ты знаешь, я достаточно близко, чтобы ударить тебя сейчас.
- Давай, мне, возможно, понравится это, - его тревога в основном утихла. Он ощущал, что теперь вновь больше похож на себя. Теперь его тело начало вновь реагировать при воспоминании об их феноменальном целовании и то, как она была обернута вокруг него. Когда Макенна кашлянула со смехом, Каден улыбнулся шире от того, что она так и не придумала остроумное возражение. Ему понравилось, что его комментарий обескуражил ее.
Каден сглотнул с трудом, и ему хотелось бы, чтобы у них имелось большее количество воды. Ему было слишком жарко, а также на его коже выступил пот, вызванный паникой. Хотя никакой дискомфорт не заставил его задуматься о том, чтобы отстраниться от такого же горячего тела Макенны.
Одна из рук Макенны покинула его плечо, после чего он услышал безошибочный шум зевка.
- Утомилась от своей безвыходно-лифтовой компании уже? - спросил Каден, но в душе он волновался, что это могло быть правдой, особенно после того как она увидела его.