Назло громам
— Конечно.
— Тогда ваша жена еще не разозлилась (я хочу сказать, не разозлилась по-настоящему). Она еще не была в ярости, но уже была на пути к этому. Это неизбежно должно было произойти. Когда мы с миссис Ферье принялись за великолепный обед, приготовленный ее служанкой, она уже пребывала в серьезном нервном напряжении, но не более того. Прошу заметить, что на самом деле миссис Ферье ни к кому не испытывала ненависти, в том числе и к мисс Пейдж.
Она сомневалась, размышляла — все это я мог прочитать в ее глазах. Когда после обеда мы пили здесь кофе — я сидел в этом кресле, а она — на диване, где сейчас сидит мисс Кэтфорд, — с ней что-то произошло: вдруг вскочила с места и, не говоря ни слова, вышла из комнаты.
Меня это не встревожило. Жизнь актеров бывает такой необычной и захватывающей… Сколько прошло времени, пока я сидел и раздумывал в своей манере, сказать трудно: может быть, час, а может быть, и намного больше, как неожиданно послышался стук высоких каблуков, спускающихся по лестнице, тогда как наверх поднимались в туфлях на низких каблуках. Я взглянул в сторону холла. Надо ли говорить, что я увидел?
Тут одновременно заговорили два голоса. Паула Кэтфорд сказала:
— Нет, это говорить необязательно.
— Паула, солнышко, вам не стоит беспокоиться. Вы можете сами не понимать, что говорите.
— О, думаю, я знаю, что говорю! — Паула, стройная и изящная, характер которой явно проявлялся в пристальном взгляде ее глаз цвета ореха, встала с дивана и, обращаясь к доктору Феллу, сказала: — Вы увидели страшно рассерженную Еву, не так ли? На ней было голубое с серебром платье, и от нее очень сильно пахло духами, как это бывало обычно. Возможно, она, не говоря вам ни слова, позвонила и заказала такси. Такси подъехало; Ева выбежала за дверь и уехала. Все было так?
Доктор Фелл наклонился вперед:
— Ну и ну! Прямо в яблочко! Так что же, может быть, вы изложите и дальнейшие ваши умозаключения из фактов?
— Был поздний вечер, — объявила Паула все с тем же неподвижным взглядом человека, настойчиво вспоминающего что-то. — Был поздний вечер, около половины одиннадцатого, не так ли? Ева села в такси и поехала прямо в «Отель дю Рон», где мы и встретились с ней.
— Отлично! В «Отель дю Рон» меня не было, но не сомневаюсь, что вы правы. Что-нибудь еще?
— Ева сделала это потому, что кое о чем подумала или, что еще более вероятно, получила доказательства чего-то такого, что привело ее в ярость. Ну конечно! Прошлой ночью мы могли бы все это понять, если бы не были так сильно заняты спором о том, как могло быть совершено убийство в Берхтесгадене!
— Ладно, ладно, ладно, — проговорил Десмонд Ферье, бросая сигарету в камин. — Не останавливайтесь на этом, дорогуша. Теперь не поворачивайте назад. Сделайте еще один маленький шаг вперед, Паула, и вы доставите мне еще больше таких неприятностей, перед которыми все бедствия, обрушившиеся на Иова, [4] покажутся ерундой.
Паула от неожиданности отступила назад:
— Господи, о чем вы говорите? Неприятности? Но каким образом?
— Спросите у доктора Фелла.
— Сэр, — произнес доктор Фелл в некотором замешательстве, — все это не доставляет мне удовольствия.
— Спросите его, Паула!
— Да? О чем идет речь?
— Не успела миссис Ферье уехать на такси, — произнес доктор Фелл, — как на «роллс-ройсе» вернулся ее муж, — они разминулись буквально на минуту. Должно быть, их автомобили встретились недалеко от виллы. И снова я столкнулся с сюрпризами и новыми впечатлениями от артистического темперамента.
— В каком смысле?
— Когда я рассказал мистеру Ферье о том, что произошло, он тоже страшно разозлился и настоял на том, чтобы немедленно вернуться в Женеву, причем вместе со мной. Он не желал отвечать ни на какие вопросы и не принимал никаких замечаний. Он сказал, что мисс Пейдж находилась в ночном клубе недалеко от Новой площади. Оставив меня там, чтобы следить за ней, сам последовал за своей женой в «Отель дю Рон».
Паула широко раскрыла глаза, потом прищурилась:
— Но это же абсурд!
— Что вы называете абсурдом? — спросил Ферье. — Существуют вещи, которые кажутся такими очевидными, что на них даже не обращаешь внимания, хотя потом очень удивляешься этому. Попробуйте задать себе некоторые вопросы, с которыми обрушатся на меня полицейские. — После очень непродолжительного потрясения он явно начал получать актерское удовольствие от своего нынешнего положения. — Откуда мне было знать, что Ева отправится в «Отель дю Рон»? Это один вопрос. Второй: что такое Ева обнаружила в моей спальне, что заставило ее ехать вслед за мной в этот отель? Что же касается всего остального, если бы я действительно думал, что Ева могла попытаться убить Одри Пейдж потому, что между мной и Одри что-то было, то разве позволил бы я девушке приехать в этот дом прошлой ночью?
За окнами гостиной над английским садом небо потемнело настолько, что стало почти невозможно увидеть лица друг друга в свете единственной лампы над портретом.
Пласт грозового воздуха пригвоздил жару к земле, не давая пролиться дождю. Паула обхватила лицо руками:
— Одри Пейдж?
— Не притворяйтесь такой глупой, Паула.
— Я вовсе не глупа — ни намеренно, ни как-либо иначе. Я только спрашиваю…
— У полицейских, — горько произнес Десмонд Ферье, — может быть только один ответ: убийство. Ева думала — или говорила, что думает, — продолжил он с задумчивым взглядом, — что я пытался обойти собственного сына и сам собирался жениться на Одри. Таким образом, получается, что мы с ней вместе решили прикончить Еву, — такое случалось в этом мире пару раз. Как вы думаете, доктор Фелл, может существовать подобная версия?
— Ох… кха-кха! Да. Очень боюсь, но у полиции вполне могут возникнуть подобные понятия.
Паула облизала губы.
— Но вы… вы же этого не делали, правда? Господи, вы же не делали этого?
— Нет, не делал. Черт побери, не было ничего подобного. Что я должен отвечать полицейским, когда они скажут, что я сделал это?
— Но у вас… у вас не было связи с ней? С Одри Пейдж? Этой слишком впечатлительной и слишком романтической юной леди, которая настолько помешана на Брайане Иннесе, что позволила убедить себя приехать сюда в надежде, что он немедленно последует за ней, чтобы увезти ее обратно.
Секунд десять все молчали.
Доктор Фелл, откинувшись на спинку кресла, затаив дыхание, смотрел на Десмонда Ферье. Улыбка Ферье стала еще шире и еще зловещее. Брайан, с трудом различавший в темноте своих собеседников, шагнул к Пауле, повернувшейся к нему лицом.
— Что скажете, мистер Иннес?
— Что? Что вы сказали?
— Что я сказала? А разве вы, будучи человеком разумным и цивилизованным, не ведете себя сейчас как глупец? Вы же знаете, что девушка поступала именно так. Каждое слово, которое она о вас говорила, и, думаю, каждое слово, которое она говорила вам, делали это совершенно очевидным для всех. Когда сегодня утром она позвонила и попросила увезти ее отсюда, неужели вы об этом не догадались?