Пока смерть не разлучит нас

— Ничего нет, я вам говорю! Я ни разу не обращал на Синтию никакого внимания, никакого серьезного внимания. И Синтии это известно. Не могла она впасть в заблуждение, что бы все прочие ни говорили.
— Дорогой мой дружище, — сказал майор, проницательно на него глядя, — видя любой знак внимания, девушка обязательно думает, не стоит ли за ним что-нибудь. Только не думайте, будто я вас не понимаю!
Дик опять выстрелил.
— И я не собираюсь жениться, чтобы угодить обществу. Я люблю Лесли. Влюбился, как только она появилась. Вот и все. Хотя что она во мне могла найти…
Майор Прайс фыркнул.
— Да ладно вам! — упрекнул он, оглядывая Дика с головы до ног и взмахом руки отметая его замечание. — В конце концов, вы наша местная знаменитость.
Дик хмыкнул.
— Или, лучше сказать, — поправился майор, — отныне одна из двух местных знаменитостей. Кто-нибудь вам рассказывал про этого предсказателя?
— Нет. А кто он такой? Я хочу сказать, вряд ли кто-то из местных, иначе его узнали бы и признали бы мошенником. А между тем все его, кажется, очень хвалят. Кто же он?
На прилавке стояла открытая коробка с пулями. Майор Прайс лениво набрал горсть, просыпал сквозь пальцы обратно в коробку. Он молчал, как бы погрузившись в раздумья.
— Напомните, — сказал он, — чтоб я вам рассказал чертовски хорошую шутку. Я сегодня сыграл ее с Эрншо. Этот Эрншо…
— Бросьте, майор, не увиливайте! Кто этот предсказатель?
Майор Прайс осторожно огляделся вокруг.
— Скажу, — доверился он, — если вы никому больше не сообщите, так как он не хочет огласки. Это, пожалуй, один из величайших живущих на свете специалистов по преступлениям.
 
Глава 2
— Специалист по преступлениям? — переспросил Дик.
— Да. Сэр Харви Гилмен.
— Неужели главный патолог министерства внутренних дел?
— Он самый, — самодовольно подтвердил майор Прайс.
Ошеломленный и потрясенный, Дик оглянулся, уставился на палатку в красно-белых полосах, где над входом маячила и манила картонная призрачная рука.
И увидел причудливую игру теней.
Грозовая тьма уже так сгустилась, что он едва различал вывеску, которая украшала пеструю палатку, глася: «Великий свами. Гадание по руке и магическому кристаллу: все видит, все знает». Внутри горел верхний свет. В окружающей темноте в этом свете на стенке палатки отчетливо вырисовывались тени двух человеческих фигур внутри.
Расплывчатые тени колебались на беспокойно раздуваемых ветром полотнищах. Тем не менее Дик различал женский силуэт с одной стороны, а с другой — отделенную каким-то столом приземистую фигуру со смешной луковичной головой, которая как бы размахивала руками.
— Сэр Харви Гилмен! — пробормотал он.
— Сидит там, — объяснил майор, — намотав на голову тюрбан, и все-все рассказывает людям про них самих. Весь день идет первым номером программы.
— Он хоть сколько-нибудь разбирается в гадании по руке и магическому кристаллу?
— Нет, дружище, — сухо сказал майор Прайс. — Однако очень хорошо разбирается в человеческой натуре. В этом и состоит весь секрет предсказания судеб.
— Но что сэр Харви Гилмен здесь делает?
— Снял на лето коттедж Поупа. Знаете, на Галлоус-Лейн, неподалеку от вас. — Майор снова фыркнул. — Мне его старший констебль представил, и меня осенило.
— Осенило?
— Вот именно. Пришла в голову замечательная идея попросить его изобразить предсказателя, не открывая пока своего имени. Больше того, по-моему, старик и сам удовольствие получает.
— Что он, собственно, собой представляет?
— Сухонький дедуля со сверкающими глазами. Но, как я уже говорил, он, по-моему, сам бесконечно увлекся. Эши в курсе, — вчера вечером он чуть до обморока не довел леди Эш; доктор Миддлсуорт знает, еще пара человек.
Тут майор Прайс прервался, выкрикнув через плечо Дика очередное парадное приветствие. Ибо одна из только что упомянутых им персон спешила среди палаток к «Эшхоллу».
Доктор Хью Миддлсуорт, с непокрытой головой, с сумкой клюшек для гольфа через плечо, шел длинными шагами, обгоняя дождь. Он организовывал гольф на приеме в саду, когда наносишь разнообразные короткие удары, оторвавшись от импровизированного чаепития, получая номинальные призы за наименьшее число ударов до лунки. Доктор отрицательно замотал головой на приглашение майора Прайса, но майор проявил такую настойчивость, что он нехотя пошел к тиру.
Хью Миддлсуорт был одновременно хорошим врачом и очень популярным мужчиной.
Трудно назвать причину его популярности. Неразговорчивый, с необычайно сдержанными манерами, он имел преданную, хотя острую на язык жену и довольно многочисленную семью.
Сорокалетний худой доктор Миддлсуорт с темными, редевшими на макушке волосами всегда казался измученным и усталым. Глаза и рот с тонкой линией темных усов окружены морщинами. Виски и щеки впалые. Вместо беседы, он изображал понимающую улыбку, и его лицо внезапно светлело. Улыбка была бессознательной — просто прием врача, сидящего у постели больного, — но творила чудеса.
Шагая теперь к ним, перебрасывая сумку для гольфа с одного плеча на другое, доктор удивленно смотрел на майора Прайса.
— Разве вы не на крикетном матче? — спросил он.
— Нет, — ответил майор, причем вопрос и ответ казались несколько ненужными. — Подумал, что надо остаться и… э-э-э… за предсказателем присмотреть. Я только что рассказал Дику про сэра Харви Гилмена.
— А, — сказал доктор Миддлсуорт, открыл рот, как бы что-то желая добавить, потом передумал и снова закрыл.
— Собственно, — продолжал майор, — там сейчас Лесли Грант выясняет свою судьбу. Если он скажет, что она повстречала подходящего мужчину и отправится в путешествие, будет абсолютно прав. — И ткнул пальцем в Дика. — Знаете, эти двое собираются сочетаться.
Доктор Миддлсуорт не стал комментировать новость. Просто улыбнулся и пожал Дику руку умелыми, сильными пальцами. Дик знал — это искренне.
— Я слышал кое-что, — признался доктор. — От своей жены. — Он опять показался усталым, измученным и замешкался в нерешительности. — Что касается сэра Харви…
— Для профессиональных занятий вот этого парня, — продолжал майор, впечатляюще хлопнув Дика по плечу, — он просто незаменим. А?
— Незаменим, — с неким трепетом подхватил Дик, — не то слово. На протяжении последних тридцати лет он дает экспертные заключения по каждому делу об убийстве, громкому или никому не известному. Один мой приятель жил рядом с ним в Бейсуотере и рассказывал, что он частенько приходил домой с чьими-то внутренними органами в стеклянной банке. Ральф говорит, старик — ходячая энциклопедия по убийствам, если его удастся разговорить. И…
Тут все трое вздрогнули.
Отчасти из-за краткой вспышки молнии, которая все вокруг залила мертвенной бледностью, после чего в поразительной близости грянул гром. Молния, как фотовспышка, высветила все детали.
Отчетливо вспыхнули краснокирпичные очертания «Эшхолла» с узкими каминными трубами и окнами в переплетах, залитыми лунным светом, благородного строения, но обносившегося, подобно своему нынешнему владельцу. Обрисовались буйно корчившиеся деревья. Высветилось худое, утомленное заботами лицо доктора Миддлсуорта, толстая и довольная физиономия майора Прайса, которые оглянулись теперь на палатку предсказателя. Когда с утихавшим до рокота ударом грома вернулась тьма, внимание мужчин привлекло нечто другое.
Что-то странное творилось в палатке предсказателя.
Тень Лесли Грант вскочила. И мужская тень встала, тыча в нее через стол пальцем. Причудливость игры теней, колеблющихся на освещенной стене, не скрывала напряженности момента.
— Эй! — крикнул Дик Маркем, практически не понимая, против чего протестует.
Но он чувствовал возбужденность фигур столь же остро, как если бы сам присутствовал при разговоре. Тень Лесли Грант повернулась, и настоящая Лесли выскочила из палатки.
Дик, по-прежнему бесцельно держа ружье под мышкой, бросился к ней. Увидел, как она резко остановилась — белая фигура во тьме — и, кажется, обхватила себя руками.