Торгующая наслаждением (ЛП)

Игнорируя все, что я сказал, сестра указывает мне на место достаточно далеко от берега, где плавает пара людей.
– Я хочу искупаться, но ты не думаешь, что тут могут быть акулы? Я представляю, как одна из них съедает кого-нибудь живьем.
Я смотрю на то место, о котором она говорит. После того, как Эмили упоминает об акулах, я призадумываюсь. Стараюсь вести себя так, словно это меня не пугает. Но так как я должен быть мужчиной, то не излагаю своих мыслей вслух.
– Уверен, эти ребята достаточно здесь прожили, чтобы знать наверняка. Не думаю, что они заплыли бы так далеко, если бы это было слишком опасно.
Она кивает, молча соглашаясь со мной:
– Может, мне следует искупаться? Я никогда прежде не плавала в океане.
– Только... не отплывай так далеко. Знаешь, на всякий случай.
– Ты не пойдешь со мной? Ты же тоже никогда ногой не ступал в океан. Это будет первый раз для нас обоих.
– Так и есть, – говорю я ей. – Но я лучше прогуляюсь.
– Испугался? – сестра бросает мне вызов.
Качая головой, я говорю ей:
– Не-а. Просто не хочу плавать, вот и все.
– Да ты боишься, – Эмили расплывается в улыбке, когда выдается случай подразнить меня.
– Нет, я просто не хочу.
– Трусишка.
– Бл*ть, да не боюсь я.
Она отступает и, не глядя на меня, направляется в море. Эмили хочет, чтобы я признал свой страх. Этот стеб присутствует между нами еще с тех пор, как мы были детьми.
– Прекрасно, – говорю я, останавливая ее. – Прекрасно, мне не нравится идея быть растерзанным акулами.
Не успеваю я это сказать, как ребенок рядом начинает кричать и плакать.
 – Папочка, этот дядя сказал, что там акулы! – надрывается он. – Он сказал, что они нас растерзают.
Эмили прикрывает рот рукой, чтобы заглушить свой смех. Я же быстро поворачиваюсь к отцу ребенка:
– Нет, сэр, я этого не говорил.
Мужчина встает со своего места и направляется к сыну.
 – Нет, Стэнли, здесь нет никаких акул, – последнюю фразу он с рычанием кидает мне.
В этот момент он кажется мне более страшным, чем акула, которая бродила бы по песку. Мальчик продолжает кричать, а я не чувствую ничего, кроме стыда.
Повернувшись к Эмили, я прищуриваю глаза:
– Видишь, что ты заставила меня сделать?
Она снова плюхается в воду, полностью игнорируя мое замечание. Я стою в воде рядом с сестрой, на случай если в воде что-то есть, но не плаваю. Я всегда оберегал ее, и стал делать это более усердно, когда наши родители умерли.
Через час или, может быть, немного больше, Эмили, наконец, вылезает из воды. К тому времени я уже сижу на пляже, готовый вернуться домой. Она хватает полотенце, на котором осталась куча песка, и вытирается.
– Я хочу есть, – говорит она.
Когда я встаю, чтобы вместе с ней направиться в квартиру, Эмили бросает мне мимоходом:
– Я а придумала твой грандиозный поступок.
– А ты не могла сказать это прежде, чем втянуть меня в неприятности с отцом того ребенка?
Сестра ухмыляется.
– Упс, – смеясь, она идет к дому, двигаясь немного впереди меня.
Глава 11
Бренна
Наконец синяки сходят настолько, что следы от них можно скрыть консилером. Сейчас я выгляжу более похожей на себя, чем за всю эту неделю. Если что и изменилось, так то, что мое тело кажется худее, а этого не было в моих планах. Думаю, все дело в приличном количестве алкоголя. Хотя есть и плюсы – спиртное помогло мне собраться с мыслями. Оно расслабило меня, успокоило, а еще заставило засомневаться в каждом действии своей жизни и в том, ради чего стоит рискнуть, а ради чего – нет.
Когда все в моей голове улеглось, я поняла... что мне нравится то, кем я являюсь в этой жизни. А произошедшее на прошлой неделе было лишь помехой. Препятствием, которое нужно преодолеть. И я готова оставить это в прошлом. Мне пришлось пройти через вещи и похуже, гораздо хуже. Ничто не сравниться с тем, когда входишь в спальню родителей, всю забрызганную кровью. Эхо от выстрелов до сих пор пугает меня, когда я сплю. Так что быть избитой мужчиной рядом не стоит с тем, что мне пришлось пережить в восемь лет.
Лишь благодаря своему прошлому я стала тем, кто я есть. Приемные родители, не единожды избивавшие меня, или те, которые могли исчезнуть на несколько дней, не дав мне ни крошки. Дырявая одежда, в которой мне приходилось ходить в школу четыре дня, так как никто не горел желанием зашить ее, а сделать это самой мне не разрешали. Наркотики, которые я попробовала и тут же возненавидела, переспавшие со мной мужчины, не позвонившие на следующий день. Человек, которого, как мне казалось, я любила, переспавший в пятнадцать лет с моей якобы лучшей подругой и разбившей мне сердце.
Три года назад моя жизнь была отстойной. На самом деле, я не могу подобрать адекватного слова, которое могло бы описать, как прошли мои подростковые годы. То, чем я занимаюсь, а именно, развлекаю мужчин за деньги – это дело всей моей жизни. Потому что здесь нет места для чувств, никто не переходит черту, и мне больше никогда не придется носить одежду из благотворительного центра. Да, моя жизнь далека от совершенства. Я поняла это некоторое время назад, но она идеальна для меня.
Поэтому, очищая прошлой ночью свой желудок, я вспомнила, почему за весь день не пью больше одного коктейля или бокала вина. Вспомнила, почему ненавижу наркотики и другую дрянь, влияющую на мое тело и способность здраво мыслить. Вспомнила, что была сильной, независимой, что дни, в которые я наслаждалась тем, что делаю по жизни, перевешивали остальные.
Так что сегодня я встаю прямо перед зеркалом, попутно избавляя себя от всей одежды и нижнего белья. С распущенными волосами, макияжем, я рассматриваю то, что от меня осталось. Счастье... личность... вот, чем я живу. Иногда люди платят тысячи за мое тело. И только по этой причине я должна себя чувствовать не меньше, чем на миллион долларов. Не говоря уже о шикарной гардеробной, нижнем белье, да и обо всей квартире в целом.
И двенадцать лет назад, когда я калачиком свернулась рядом с телом своей мертвой матери, мне в голову не могло прийти, что жизнь вот так сложится. Думала, что мне суждено на вечность быть обреченной, хотя, если говорить честно, я никогда не была уверена, хочу ли вообще прожить так долго.
Бывало, я не представляла, как ребенок может прожить без родителей. Мне казалось это трагедией, реальностью, разбивающей твое сердце. Я встретила не меньше сотни других детей-сирот. Некоторые из них, как и я, попали в детский дом из-за нелепой случайности, других же сдали родители. Никогда не знала, что из этого хуже. Некоторые стали юристами или врачами, другие сами взяли на себя роль приемных родителей, многие стали зависимыми от какой-нибудь дряни или покончили с собой, а остальные... Я не могу сказать точно. Все, что я знаю – мы приняли наше прошлое и позволили ему повлиять на нас, в лучшую или худшую сторону.
И хотя мой выбор профессии у многих вызывает неодобрение... несмотря на то, что случилось на прошлой неделе с мистером Бельведером... несмотря на тот факт, что у меня с трудом найдется хоть один друг, нет детей или семьи, которая бы заботилась обо мне... думаю, прошлое направило мое жизнь в хорошее русло.
Порывшись в шкафу, достаю оттуда черную мини-юбку и красную блузку, а затем бросаюсь на поиски в ящиках черного нижнего белья. Сегодня я последую совету Хиллари. Хотя я не хочу симпатизировать Эверету, но должна признать, что мне нравится его дружба, или, по крайней мере, то, что есть между нами. Никто не отменял моих правил. Я не могу позволить себе влюбиться в него, но из него выйдет прекрасный друг. Так что я одеваюсь, усердствуя немного больше, чем должна бы.
Красная помада ложится на мои губы. Немного парфюма, и я пахну как вихрь ванили и жасмина, а черные туфли от Луи Виттон делают меня выше на три дюйма (прим. переводчика: примерно 7,62 см). Разглядываю себя в полный рост в зеркале, на этот раз будучи полностью одетой. Возможно, я немного перестаралась, особенно для наряда, который должен говорить: «Давай будем друзьями». Но, совершенно точно, я выгляжу уверенно и красиво.