Судьба Кэтрин

— Давно вы работаете на Кики?
— С тех пор, как она купила это место у старого Пита. Это было, ох, три года назад. Да. Почти три года назад. Она не хотела нанимать меня, пока я не закончу среднюю школу. Забавный способ.
— Вот как?
— Если уж ей в голову взбрела навязчивая идея, она без колебаний добьется своего. — Он кивнул на гараж. — Она очень раздражительная сегодня.
— Это необычно?
Хэнк усмехнулся и включил радио.
— Нельзя сказать, что она готова лаять и кусать по любому поводу, хотя раз или два я видел, как она кусается. До скорого.
— Непременно.
Войдя, Трент увидел, что Кики до талии погрузилась под капот седана последнего образца. Снова орало радио, но на сей раз в ритме покачивались бедра, а не ботинки.
— Извините, — начал Трент, затем вспомнил, что уже проходил все это. Он приблизился и энергично похлопал ее по плечу. — Не могли бы вы…
Она повернула голову ровно настолько, чтобы увидеть галстук. Сегодня тот был не бордовым, а темно-синим. Однако не было никаких сомнений в личности его владельца.
— Что вы хотите?
— Полагаю, что вы заменили машинное масло.
— Ага. — Она вернулась к свечам зажигания. — Хорошо, выйдите наружу, положите ключи на скамью, я потом заберу их. В шесть все должно быть готово.
— Вы всегда так небрежно занимаетесь делами?
— Да.
— Если не возражаете, думаю, что подержу ключи у себя, пока вы не освободитесь.
— Да ради Бога. — Две минуты прошли в жужжащем молчании, нарушенным только предсказанием по радио грозы этим вечером. — Послушайте, если вы собираетесь просто стоять рядом, почему бы не сделать что-нибудь полезное? Сядьте и запустите ее.
— Запустить?
— Ага, запустить. Поверните ключ и нажмите на газ. — Она подняла голову и подула на челку. — Как думаете, сможете справиться?
— Постараюсь.
Не совсем ясно, что он имел в виду, но Трент пошел вокруг к двери водителя. Он отметил, что переднее автомобильное сиденье скреплено ремнем и что-то липкое и розовое прилипло к коврику. Затем вставил и повернул ключ. Двигатель ожил и замурлыкал в нормальном режиме, решил он. Очевидно, Кики думала по-другому. Подтягивая регулятор зажигания, она начала что-то менять.
— Звучит прекрасно, — заметил Трент.
— Нет, слышу перебои.
— Как вы можете что-то расслышать через орущее радио?
— А как вы можете не слышать? Лучше, — пробормотала она, — лучше.
Он вышел и с любопытством заглянул ей через плечо.
— Что вы делаете?
— Свою работу. — Она раздраженно пошевелила плечами, как будто зудело между лопатками. — Не хотите отодвинуться?
— Мне просто интересно.
Не раздумывая, он положил руку ей на спину и склонился ниже. Кики вздрогнула и почувствовала укол боли, потом выругалась, как матрос.
— Позвольте мне взглянуть.
Он схватил ее горячую дрожащую руку.
— Ничего страшного. Довольны? Если бы вы не путались под ногами, моя рука не соскользнула бы.
— Прекратите подпрыгивать и позвольте мне взглянуть.
Трент крепко схватил ее за запястье и обследовал ободранные суставы. Небольшой след крови под машинной смазкой вызвал острое и нелепое чувство вины.
— Надо обработать ранку.
— Это просто царапина. — Господи, ну почему он не отпустит ее руку? — Что мне нужно сделать — так это закончить работу.
— Не будьте ребенком, — мягко попросил он. — Где аптечка первой помощи?
— В туалете, и я сама могу все сделать.
Не обращая внимания на возражения, он, удерживая ее за запястье, обошел машину, чтобы заглушить двигатель.
— Где туалет?
Кики мотнула головой к коридору, который отделял гараж от офиса.
— Если бы вы просто оставили свои ключи…
— Вы сказали, что из-за моего вмешательства повредили руку, так что ответственность лежит на мне.
— Я хочу, чтобы вы перестали волочь меня за собой, — сказала она, пока он тащил ее в коридор.
— Тогда не отставайте.
Трент толкнул дверь в выложенный белой плиткой туалет размером со шкафчик для метлы. Игнорируя ее протесты, он подержал руку Кики под струей прохладной воды. Размеры комнаты заставляли прижиматься бедро к бедру. Оба пришли к выводу, что лучше всего не замечать этого. Трент взял мыло и с удивительной мягкостью начал промывать руку.
— Рана неглубокая, — сообщил он, почувствовав раздражение, что горло внезапно пересохло.
— Я же сказала, что это только царапина.
— И царапина может воспалиться.
— Да, доктор.
Возражения застыли на кончике языка, когда он посмотрел на нее. «Она выглядит настолько симпатичной, — подумал он, — с масляным пятном на носу и надутыми губами обиженного пятилетнего ребенка».
— Простите меня, — услышал он собственный голос, и дерзость исчезла из ее глаз.
— Это не ваша вина.
Желая что-нибудь сделать, она открыла зеркальный шкафчик над раковиной и достала аптечку первой помощи.
— Я и правда могу позаботиться о себе.
— Я привык заканчивать то, что начал. — Он взял у нее пакет и нашел антисептик. — Как врач, должен предупредить, что будет немного щипать.
— Догадываюсь.
Кики слегка зашипела, когда он приложил лекарство. Она машинально наклонилась, чтобы подуть на порез, одновременно и он сделал то же самое, в результате их головы довольно сильно столкнулись. Потирая ушиб свободной рукой, Кики фыркнула.
— Мы составляем паршивую команду.
— Как посмотреть.
Глядя ей в глаза, Трент мягко подул на суставы. Что-то замерцало в этих необыкновенных зеленых глазах, отметил он. Тревога, удивление, удовольствие — он не был уверен, но мог держать пари на половину своих акций, что Кики Калхоун совершенно не в курсе романтического заговора своей тети.
Он поднес ее руку к своим губам — просто для проверки, уверил он себя, — и наблюдал, как явное замешательство затемняло ее глаза. Рука обмякла в его пальцах, рот приоткрылся, но она не произнесла ни слова.
— Поцелуй, я уверен, поможет лучше, — объявил он и по чисто эгоистичным причинам снова провел по ее руке губами.
— Думаю… будет лучше, если… — Господи, комната такая маленькая, встревожено подумала Кики. И становится все меньше. — Спасибо, — справилась она с собой. — Уверена, что теперь все прекрасно.
— Надо перевязать.
— О, ну, в общем, я никогда этого не делаю…
— Вы снова испачкаете руки.
Необычайно наслаждаясь ситуацией, он взял бинт и начал обматывать ее руку.
Замыслив создать какое-то расстояние между ними, Кики повернулась. Как будто следуя за ней в танце, Трент тоже повернулся. Теперь они стояли лицом к лицу, а не бок о бок. Он сдвинулся — помещение стало еще меньше, — и она прижалась спиной к стене.
— Больно?
Она покачала головой. «Мне не больно, — решила Кики, — просто я сошла с ума». Женщина должна быть безумной, раз сердце бьется, как отбойный молоток, только потому, что мужчина перевязывает бинтом ободранные суставы.
— Кики, — он со знанием дела свернул бинт и положил на место, — могу я задать вам личный вопрос?
— Я… — Она пожала плечами и сглотнула. — Насчет замены масла? — Потом уловила веселье в его глазах и очарованная этим улыбнулась в ответ. — С вас сорок семь долларов пятьдесят центов.
— О…
Они стояли так же близко, как прошлой ночью, когда спорили. Но сейчас, решил Трент, все гораздо приятней.
— Вы собираетесь промыть мой радиатор?
— Точно.
— Тогда я прощен за прошлую ночь?
Она подняла брови.
— Я этого не говорила.
— Очень хочется, чтобы вы передумали. — По-прежнему держа ее руку, он придвинулся еще ближе. — Видите ли, даже если я попаду за это в ад, очень трудно сопротивляться желанию снова согрешить.
Заволновавшись, она теснее прижалась к стене.
— Уверена, вы ничуть не жалеете о том, что сделали.
Он мгновение рассматривал ее — большие глаза, соблазнительный рот.
— Боюсь, вы правы.
Пока она стояла, разрываемая наслаждением и ужасом, телефон начал пронзительно звонить.