Монах и кошка

- Больше ты ни о каких женщинах не помышлял... - повторил певучий голос. 
Что-то в нем показалось Бэнкею странным. 
Монах резко обернулся - и не узнал Норико. 
Вроде бы только что перед ним стояла звонкоголосая круглолицая девушка в простом и опрятном, как положено дворцовой служанке, платье. Но лицо налилось испускающей свет белизной, черты его стали тоньше, нежные губы приоткрылись и тянулись к монаху. Это была Норико - и все же уже не Норико. 
Юность этой женщины давно кончилась, ушла вместе с наивной прелестью полудетского лица. Она была сейчас такова, какой мечтает увидеть себя в зеркале любая из женщин, и в тринадцать лет, и в шестьдесят. 
И не лунный же свет набросил на плечи красавицы несколько одеяний из прозрачного шелка едва уловимого весеннего цвета - цвета ивы, и не игра же теней вывела на китайской накидке, небрежно спущенной с плеч, легчайший узор! 
Поверх невесомого шелка струились черные, как смоль, волосы, ниспадая до земли. С боков они были подобраны, открывая нежные щеки. 
Главное же - на руках у красавицы не было более госпожи кошки! И нигде поблизости ее тоже не было. 
- Норико? - изумленно спросил монах. 
- Ах, как ты любил эту девушку, как ты ее любил... - повторяла красавица, протягивая к нему изумительной красоты руки. 
И вдруг ее глаза широко распахнулись. 
Бэнкей, проследив взгляд, резко повернулся - и увидел на краю крыши дворца Токадэн, возле укрнашающей угол кровли лепной рожи демона с разинутой пастью, черный шар. 
Два злобных глаза сверкали из-под грязной повязки. Давно не стриженые волосы, которые повязка обжала на висках, торчали вверх, как метла. Рот растянулся до ушей, и Бэнкей явственно увидел, как блестят острые зубы... 
Первым делом он прикрыл собой красавицу, особо не размышляя, кто это Норико или оборотень. Посох его был далеко. 
Страшная голова Рокуро-Куби не приближалась. Она только смотрела издали, очевидно, изучая обстановку. 
Бэнкей соединил на груди руки. Нельзя было закрывать глаза - а ему так нужна была беспросветная тьма, чтобы в ней засветился и обдал жаром Пылающий меч Фудо-ме! Вдруг Бэнкей ощутил идущий сзади легкий холодок. Как будто две осторожные руки легли ему на плечи - и в плечах проснулась сила. Призрачные руки соскользнули до локтей. 
Он понял - это поделился с ним своей жизненной силой оборотень. 
Рокуро-Куби не двигался с места. Потом он медленно поднялся, проплыл над дорогой зеленой черепицей и перевалил за гребень крыши. 
- Он следил за нами, - негромко сказал Бэнкей. - Он просто следил. Но теперь это чудовище знает, что мы встретились, и понимает, что мы говорили о Рокуро-Куби. И оно видело твое лицо... Если мы вдвоем обратимся к любому из чиновников государственного совета, вплоть до самого Левого министра, и расскажем о ночлеге в заброшенной усадьбе, нам поверят! Рокуро-Куби постараются уничтожить нас. Тебе ни в коем случае нельзя оставаться наедине. Постоянно будь среди людей! Как можно меньше выходи из дворца! 
- О чем ты говоришь? - раздался за спиной у монаха звонкий голосок. Почему я должна быть среди людей? 
Бэнкей обернулся. 
Перед ним стояла прежняя Норико, в простом платье, и держала на руках госпожу кошку. 
- Ты ничего не видела? - резко спросил монах. 
- Со мной творятся странные вещи, - призналась девушка. - Вот точно так же я вдруг ослепла и оглохла два дня назад, когда мне приказали отнести письмо. Мне показалось, что я сперва падаю, а потом лечу. Наверно, я больна. Может быть, ты разбираешься в болезнях? 
- Немного, - сказал Бэнкей. - А тогда, когда меня нашли на дне водоема? Было с тобой что-либо подобное? 
- Было, - призналась Норико. - Тогда было еще хуже. Оказалось, что я в таком состоянии вышла из усадьбы и дошла до водоема... Что же мне делать? Пригласить заклинателя злых духов? 
- Пока не делай ничего, - велел Бэнкей, не пускаясь в объяснения, чтобы понапрасну не пугать девушку. - В твоем возрасте это случается порой. Ступай скорее во дворец и ложись спать. Все это происходит с девушками, когда они остаются наедине. Постарайся вегда быть на людях, а я посоветуюсь с мудрыми людьми и, возможно, принесу тебе амулет. Ступай, ступай, Норико... 
- Разве ты ни о чем не хотел меня спросить? - удивилась она. 
- Ты же мне сама только что сказала, что не видела и не слышала в заброшенной усадьбе ничего подозрительного. Ты просто ранним утром вышла на свежий воздух, дошла до водоема и увидела меня. 
- Так оно и было, - согласилась девушка. - А знал бы ты, как я перепугалась! Я никогда еще не видела, чтобы взрослый мужчина лежал без сознания! И монаха без сознания я тоже не видела... 
Бэнкей, почти не слушая ее, смотрел в глаза оборотня. 
Госпожа кошка тоже глядела на монаха. 
И он не столько увидел, сколько почувствовал - зверек тянется к нему всем своим пушистым горячим тельцем. 
* * * 
В четвертой четверти часа Собаки в дамских покоях дворца Кокидэн шла удивительная беседа - настолько странная, что собеседники сперва убедились, не подслушивают ли их слуги и служанки. Ибо речь шла о загадочных, более того - очень подозрительных событиях. 
- Я решительно ничего не понимаю, - сказала госпожа Акико. - Да, недавно к нам привезли новую даму, но она еще до такой степени смущается, что появляется в покоях госпожи Кокидэн только поздно вечером или даже ночью. Ни с кем в переписку она еще не вступала. Да и неудивительно! Мы ей дали переписать несколько страниц нового романа - и почерком она вовсе нас не обрадовала. Впрочем, она еще молоденькая. Если будет старательно копировать чей-либо хороший почерк - чего-нибудь в жизни добьется. 
- Та дама, с которой переписывается Минамото Юкинари, имеет красивый почерк, я бы даже сказал - почерк утонченный. Я нарочно взял с собой ее послания, чтобы вы посмотрели и сказал, кто их писал, - с этими словами Фудзивара Нарихира просунул стопку листков, завернутую в бледно-лиловый шелк и перевязанную нарядным шнурком, под церемониальный занавес, а госпожа Акико там ее приняла. 
Некоторое время молодой придворный ждал ответа. 
- Не знаю... - прошептала госпожа Акико. - Что касается почерка - вы правы, он прелестен. Но ни одна дама во дворце Кокидэн так не пишет. И еще могу вам сказать - я читала много писем, и любовных, и прочих иных, я ведь уже десять лет при дворе. Но ничего подобного не видела, а память на почерки у меня хорошая. 
- С кем же переписывается Юкинари? - в изумлении спросил Нарихира. - Ведь он в кого-то влюблен, он просит о тайном свидании, если судить по стихам - то свидание скоро состоится! А теперь выясняется, что такой дамы во дворце Кокидэн нет! 
- Похоже, во дворце завелась лисица, - пошутила госпожа Акико, - и она морочит господину Юкинари голову. Но если без шуток - я действительно не знаю, кто бы мог написать эти письма. 
- Лисица? - и тут Фудзивара Нарихира вспомнил всю историю с госпожой кошкой. - Да, боюсь, что вы угадали - тут дело нечисто. До сих пор я только читал про оборотней, в которых влюбляются молодые люди. Неужели к Юкинари прицепилось такое несчастье? 
- Погодите, погодите, - прервала его госпожа Акико. - Давайте разберемся как следует. Юкинари находит в каких-то очаровательных развалинах обрывок стихотворения. По двум строчкам он воображает себе, какая неслыханная красавица их сочинила. 
- По двум с половиной, - буркнул удрученный Нарихира. - Говорил же я ему, что такие страсти к добру не приводят! 
- И вот он находит эту красавицу во дворце Кокидэн. Более того - она пылает к нему теми же чувствами, что и он к ней. А вы почувствовали опасность для своего друга и хотите узнать, как зовут даму и хорошего ли она рода. 
- Если только про оборотня можно сказать, что он хорошего рода! - сердито воскликнул Нарихира. 
- Вот вы опять упоминаете нечисть. Вы действительно считаете, что Юкинари заморочила лисица, или привидение, или я уж не знаю что?