Холостяк

Райна с удивлением увидела Шарлотту Бронсон в обществе Самсона Хамфри, «утятника», как дразнили его городские мальчишки, и остановилась. Самсон жил на окраине города в полуразрушенном доме, в котором его семья жила из поколения в поколение. Райна представления не имела, на что он живет или чем он занимается днем, кроме как сидит в парке и кормит уток, но он давно уже стал частью городского пейзажа. Она подошла ближе и улыбнулась обоим.
— Шарлотта, Самсон, добрый день.
— Добрый день, Райна. — Шарлотта склонила голову. — Рада вас видеть.
— Взаимно. — Самсон промолчал. Тогда Райна добавила: — Сегодня прекрасная погода, в такую погоду приятно кормить уток.
— Я уже говорил, что меня зовут Сэм, — еле слышно пробурчал под нос Самсон. — Неужели так трудно запомнить?
— Он потому такой ворчливый, что у него еще не было ленча, правда, Сэм? — спросила Шарлотта.
Райна засмеялась. Она хорошо знала, что он всегда ворчливый. Только Шарлотта готова ладить даже с человеком самого скверного нрава.
— А тебе-то откуда знать? — буркнул Сэм.
Райна знала, что Шарлотта, вероятнее всего, права насчет ленча.
— Ну, я знаю, что ты только с виду такой грозный, — сказала она. — Вот, возьми.
Райна протянула Самсону пакет из коричневой бумаги, перещеголяв даже Шарлотту по части добрых дел.
Еще с тех времен, когда Роман был увлечен этой девушкой, Райна знала, что у нее золотое сердце. Она помнила, что у молодых людей было всего одно свидание и на следующее утро Роман был мрачен как медведь. Но их связывало нечто большее, чем то единственное неудачное свидание. Райна знала это уже тогда и знала сейчас. А еще она знала, что Шарлотта Бронсон с ее золотым сердцем идеально подходит ее младшему сыну.
— Ну же, Сэм, возьми, — сказала Шарлотта.
Самсон схватил пакет и еле слышно буркнул:
— Спасибо.
Разорвав фольгу, он откусил огромный кусок сандвича.
— Мне больше нравится с горчицей.
Райна и Шарлотта одновременно рассмеялись.
— Норман отказывается класть горчицу на жареного цыпленка, — сказала Шарлотта. — Ну пожалуйста.
С какой приправой приготовлен сандвич, было, по-видимому, не так уж важно, потому что Самсон в два укуса умял половину.
— Мне нужно возвращаться на работу, — сказала Шарлотта.
Помахав на прощание Райне и Самсону, она пошла в свой магазин.
— Милая девушка, — заметила Райна.
— Зря она тратит на меня время, — пробурчал Самсон.
Райна покачала головой:
— Это лишь доказывает, что у нее хороший вкус. Ну что ж, приятного аппетита.
Райна прошла мимо и села на дальний край скамьи. Она понимала, что не стоит даже пытаться присоединиться к Самсону. В таком случае он просто встанет и уйдет, как уже не раз делал раньше. Он был необщительным и замкнутым одиночкой. Дети помладше его боялись, постарше — смеялись над ним, а взрослые по большей части просто не обращали на него внимания. Но Райне он нравился, несмотря на грубую внешнюю раковину, за которой он прятался от мира, и она его немного жалела. Покупая себе еду у Нормана, она всегда добавляла что-нибудь для Самсона. По-видимому, Шарлотта делала то же самое. Значит, между ней и этой девушкой было кое-что общее, помимо Романа.
— Мне следовало догадаться, что ты меня опередишь, — произнес знакомый мужской голос.
— Эрик!
Райна встала навстречу другу. Они с Эриком Фаллоном росли вместе, на одной улице в Йоркшир-Фоллз. Обзаведясь семьями, они продолжали дружить уже парами, дружили и сейчас, когда оба овдовели. Эрик потерял жену гораздо позже, чем Райна — мужа.
Эрик озабоченно нахмурился.
— Надеюсь, ты не проделала такой длинный путь пешком и не приехала на машине с превышением скорости. Пусть у тебя было всего лишь несварение, тебе все равно нужно себя беречь.
Райна не хотела, чтобы Эрик из-за нее волновался, но сейчас для нее важнее было другое. Ей нужно было напомнить старому другу о врачебной этике до того, как он случайно проговорится кому-нибудь из ее сыновей, что у нее была всего лишь изжога.
— Меня подвез Чейз. Как я понимаю, ты уже просматривал мою карточку, или до тебя дошли слухи, что меня увозили в больницу?
— Тебе следовало самой мне рассказать, когда я звонил сегодня утром.
— Если бы все друзья стали названивать тебе о своих проблемах со здоровьем, едва ты вернулся из отпуска, ты бы снова сбежал в Мехико.
Эрик вздохнул и провел рукой по темным, с проседью, полосам.
— Ты не просто какой-то друг, когда же ты это поймешь? Он пристально посмотрел ей в глаза.
Райна похлопала его по руке:
— Ты хороший человек.
Эрик накрыл ее руку своей загорелой, более грубой рукой, и его прикосновение оказалось на удивление теплым и нежным. Райна, смутившись, поспешила сменить тему:
— Ты, наверное, знаешь, что Роман вернулся в город?
Эрик кивнул.
— А теперь расскажи мне, почему все твои сыновья ходят вокруг тебя на цыпочках, как будто ты в любой момент можешь рассыпаться. Почему Роман взял на работе отпуск и почему, когда ты не где-то в городе, а дома, ты отдыхаешь, как предписал врач. Потому что, насколько мне известно, Лесли ни слова не говорила о том, что тебе нужно больше отдыхать. Принимать чуть больше маалокса — да, возможно.
Райна быстро огляделась, проверяя, не спасет ли ее кто-нибудь от предстоящей лекции, но нет, рыцаря в сияющих доспехах поблизости не обнаружилось, не было даже Самсона, он отошел от них и сейчас пропалывал клумбу.
— Эрик, сколько лет моим мальчикам? — Не дожидаясь ответа Эрика, она продолжила: — Уже достаточно, чтобы жениться. И чтобы иметь детей.
— Так вот, значит, что тебя беспокоит. Ты мечтаешь о внуках?
Райна кивнула. Она вдруг поняла, что ей трудно говорить, рассказать правду так, чтобы не признаться, что она чувствует нарастающую пустоту в своей жизни и в своем сердце.
— Райна, мальчики женятся тогда, когда они будут к этому готовы.
— Что плохого в том, чтобы установить какие-то временные рамки? Видит Бог, Рику пора понять, что если одна женщина причинила ему боль, то это не означает, что все остальные тоже причинят. А что касается Романа…
Эрик перебил ее:
— Извини, но я не понимаю. Как твое желание видеть сыновей женатыми и с детьми связано с тем, что ты притворяешься больной?
Райна подняла взгляд вверх, надеясь, что небеса помогут ей справиться с бестолковыми мужчинами — у нее было впечатление, что ее только такие и окружают.
— Мои сыновья ни за что не откажут мне в моем заветном желании, исполнение которого пойдет на пользу и им самим. А если они будут думать, что…
Райна замолчала, съежившись и сморщив нос.
— Если они будут думать, что у тебя больное сердце? — Райна едва заметно кивнула. Эрик вскочил с места. — Боже праведный, женщина, как ты можешь поступать так со своими сыновьями?!
— Я делаю это ради моих сыновей. Сядь, не устраивай сцену, ты привлекаешь внимание.
Райна дернула Эрика за рукав, и он подчинился.
— Это нечестно.
Райна почувствовала легкий укол совести. Точнее, это был нелегкий укол, а очень ощутимый, но она его проигнорировала. В конце концов, если ее план сработает, от этого никто не пострадает, всем станет только лучше.
— Ты не можешь им рассказать.
— Парни тебя любят! Назови хотя бы одну причину, по которой я не могу рассказать им правду.
— Клятва Гиппократа, которую ты дал. — Райна скрестила руки на груди. — Хочешь, чтобы я ее тебе процитировала? Я ведь могу это сделать, ты знаешь. Строчку за строчкой, — добавила она для большей убедительности.
— Я в этом не сомневаюсь, — пробурчал Эрик сквозь чубы.
— Пятый век до Рождества Христова. «Клянусь Аполлоном, врачом…»
— Райна, твоя взяла, но мне это не нравится.
— Я знаю, что не нравится.
Обычно Райна получала удовольствие от пикировок с Эриком, и сейчас, пытаясь вспомнить клятву Гиппократа, она хотела произвести на него впечатление, но победа была ей не в радость.