Никогда не уступай

— А что, разве обычно он приходил сюда каждый вечер? Так значит, кроме всего прочего, он еще и постоянный посетитель злачных мест?
— Нет, но я полагаю, что он придет, когда узнает, что ты вернулась.
— А зачем ему приходить?
Легкое дрожание голоса выдало беспокойство Эбби.
— Потому что он к тебе неравнодушен.
— Вот это да!
Эбби захлопнул блокнот. Она хотела было сказать Триш в ответ что-нибудь резкое, чтобы отбить охоту лезть не в свои дела. Но в голову ей, как назло, не приходило подходящего слова, и потому она решила вообще ничего не отвечать.
— По-моему, до открытия нам следует приготовить закуски.
— О, но времени еще предостаточно!
— Надо сделать это сейчас же — мы ведь не хотим, чтобы посетители забыли дорогу в бар. — И Эбби пошла в кладовку.
Меньше всего на свете ей хотелось сейчас обсуждать Майка Саммерса, но обижать Триш она тоже не собиралась.
Не говоря ни слова, они наполнили разной снедью вазы, после чего стали наводить порядок в баре — каждая в своей «вотчине». Спустя считанные минуты после открытия бар заполнился людьми — завсегдатаи любили в пятницу вечером хорошенько повеселиться.
Гремела музыка, и танцующие парочки с трудом старались отыскать хоть один свободный от ног квадратный метр старательно вымытого пола. После недели работы в баре Эбби чувствовала себя настоящим профессионалом — она сновала по залу легко и непринужденно.
С того первого вечера никто из посетителей не досаждал Эбби. Возможно, если причиной ее «неприкосновенности» был Майк Саммерс, то она от души ему благодарна. Хотя Эбби и раздражало, что почти все веселящиеся в баре в тот вечер думали, что она стала «его девушкой».
Эбби несла поднос, уставленный напитками, заказанными компанией, сидящей в углу зала; в это мгновение отворилась дверь и вошел Майк. На секунду она замерла от неожиданности. Растерявшаяся Эбби не решалась сознаться, что счастлива видеть его. Но если он здесь, значит, его подопечные сорванцы находились где-нибудь поблизости. Может, он пришел сюда, чтобы приглядеть за ними? Эбби лукавила, пытаясь объяснить появление Майка совсем прозаическими причинами. Но ей показалось, что он действительно ищет «троицу» — глаза его медленно блуждали по залу. Но вот взгляд его остановился на Эбби; Майк обрадовался и бросился к ней. Эбби подумала было, что, может, ей стоит запустить в него подносом и очертя голову убежать, но тут же взяла себя в руки. Что хорошего случится, если она убежит? Скорее всего он немедленно последует за ней, да еще по дороге будет донимать ее насмешками.
— Привет, Эбби, — промолвил Майк. От звука его вкрадчивого голоса ее бросило в жар.
— Привет, Майк.
Неужели этот тихий и спокойный голос действительно принадлежит ей?
— Ты скучала по мне? — В его улыбке было что-то совсем юное, мальчишеское.
Сердце Эбби замерло. Конечно, она скучала по Майку, но старалась подавить это чувство. Если же она скажет правду, то тем самым даст ему повод ухаживать за ней. А этого она по-прежнему боялась, не доверяя искренности Майка и серьезности его намерений.
— У меня много работы, — сказала она и попыталась уйти.
— Ты не ответила на мой вопрос, Абигайль. Так ты скучала по мне?
— Нет.
— Ах ты, лгунишка. — Он недоверчиво ухмыльнулся и дал ей пройти.
Идя по проходу, Эбби старалась унять дрожь в ногах. Когда она вернулась к стойке бара, голова у нее кружилась. Она не могла ни понять, ни тем более принять происходящее с ней. Стараясь отвлечься от тревожных мыслей, Эбби принялась наводить порядок на полках с посудой, что обычно делалось после закрытия бара, и остановилась только тогда, когда Триш дернула ее за передник.
— Что?
— Там тебя дожидаются нетерпеливые клиенты. Столик номер девять.
— Понятно. — Вздохнув, Эбби взяла поднос с напитками.
Дойдя до девятого номера, Эбби остановилась, как вкопанная. За столом сидел Майк со своей «троицей».
— Кто заказывал «Санрайз»?
— Я, — сказал старший из мальчишек.
— А я заказывал лунный свет и мягкий теплый ветерок, — ответил Майк, но так тихо, чтобы другие не могли его расслышать. — И все это будет готово примерно к двум часам, если хочешь знать.
— А если не захочу? — фыркнула Эбби.
— Тогда все это пропадет всуе.
Эбби с преувеличенной осторожностью поставила напитки на стол, взяла деньги и ушла. Майк последовал за ней.
— Ты что, боишься лунного света, Эбби?
Она медленно повернулась к нему, прищурив глаза.
— Конечно боюсь. И тебе тоже следует его бояться, Майк, потому что он весьма опасен. Он околдовывает маленьких мальчиков и заставляет их думать, что они совсем взрослые. Тогда они, упиваясь своим преимуществом, дают любые обещания, которые никогда не смогут сдержать.
Майк отпил пива, привычно слизнув с верхней губы пену. В холодном взгляде его не было и намека на желание.
— Но почему ты, именно ты, боишься лунного света? — удивился он.
— Увы, он размягчает сердце женщины, и она начинает верить в сказки, — ответила Эбби с легкостью, которая далась ей непросто, — а я не устаю тебе повторять, Майк, что слишком стара для сказок.
«Ну вот, опять эта чушь о ее возрасте», — подумал Майк, отпивая пиво. Он удобно оперся о стенку и теперь пристально смотрел на Эбби сквозь темные густые ресницы.
— Между прочим, сколько тебе уже стукнуло, старушка?
Эбби не понравилась его ирония и, повернувшись на каблучках, она поспешила прочь.
— От тебя можно прикуривать, Эбби, так ты пылаешь. Что случилось? — полюбопытствовала Триш.
— Майк Саммерс, — процедила Эбби сквозь зубы. — Его и опекаемых им юных оболтусов вообще не следует пускать сюда.
— Нет, только не Лиса, — запротестовала Триш, — если ты узнаешь его поближе, то поймешь, что он ужасно милый.
Должно быть, все Саммерсы оказывались ужасно милыми , если узнать их поближе; но Эбби, однако, не собиралась сближаться с кем бы то ни было из них. А еще лучше, если бы они все исчезли и никогда больше не показывались ей на глаза.
Хорошенькое личико Триш засветилось от радости, когда она призналась, что на прошлой неделе уже дважды встречалась с Лисом. Пока Эбби наполняла кружки пивом, Триш развлекала ее, подробно рассказывая о своих свиданиях.
— Очень рада, что ты весело проводишь время, — сказала Эбби, — а то я думала, что, работая здесь да еще ухаживая за больной матерью, у тебя ни на что больше времени не остается. Очень рада, что это не так.
Триш усмехнулась:
— Одна работа и никаких удовольствий, да от этого, Эбби, станешь скучной-прескучной! Почему ты не хочешь узнать Майка поближе? Лис утверждает, что он просто с ума по тебе сходит, и не в состоянии говорить и думать ни о ком другом, кроме тебя.
— То, что он с ума сходит, — это верно, — отрезала Эбби, обрадованная тем, что ей надо отнести пиво посетителям бара и таким образом прервать разговор.
Когда она обслуживала клиентов, Майк то и дело преграждал ей дорогу. А если ему казалось, что поднос слишком тяжел для нее, он брал его у Эбби, сам разносил напитки и рассчитывался с посетителями. Если кто-то, паче чаяния, подходил к Эбби слишком близко или говорил не слишком любезно, то Майк бросал на него такой угрожающий взгляд, что грубиян мгновенно преображался.
К концу вечера ни у кого в зале не осталось сомнения в том, что она принадлежит Майку. Эбби поняла, что думают о ней клиенты, слыша обрывки разговоров во время, когда кружила по залу, разнося заказы.
— Это все равно, что нацепить на меня знак «Частная собственность», — проворчала Эбби, сбрасывая туфли с ног, натруженных за целый день беготни.
— Плесни-ка мне немного виски, пожалуйста, — попросила она Триш.
— А мне казалось, ты не пьешь.
— Я и не пью.
— Тогда это тебе не понравится.
— Ты же сама говорила мне, если выпить залпом, то вкус не ощущаешь?
— Вот и я говорю то же самое, — раздался голос Майка Саммерса. — Что же здесь может не нравиться? — Он раздвинул руки, сделал изящное па, изобразив нечто вроде пируэта.