Тепличный цветок

Может, так и есть.
Я знал о Лорене Хейле практически всю свою жизнь и не сказал ему даже простого «привет». Я часто вспоминаю себя в пятнадцать, шестнадцать и семнадцать лет, когда мой отец каждую гребаную неделю спрашивал: "Ты бы не хотел познакомиться со своим братом?"
А я отклонял его предложение каждый раз.
Когда я был в колледже, то смирился с тем фактом, что никогда его и не узнаю. Я думал, что нашел покой. Перестал ненавидеть Лорена Хейла лишь за то, что он существует. Я прекратил слушать рассказы моей матери о ребенке, который попросту не имел права на рождение. Понемногу я перестал общаться с отцом, утратив с ним любой контакт, потому что не нуждался в нем.
Однако, я использую трастовый фонд. Воспринимая это, как оплату за всю ту ложь, с которой мне приходилось жить ради этого долбаного мудака.
Но в один день все изменилось. Моя идеалистичная спрячь-голову-в-песок жизнь развалилась. Во время студенческой вечеринки в честь Хеллоуина на улице началась потасовка. Я наблюдал, как четыре парня из моей атлетической команды, в которой я был капитаном, противостояли одному худощавому пареньку. Я узнал его по всем тем фото, что мне показывал отец.
Он не был таким, каким я его себе представлял. Ло не был окружен братьями из студенческих братств, разбивая пивные бутылки об их головы.
Он был сам по себе.
Его девушка вмешалась в драку позже, чтобы защитить моего брата, но было уже слишком поздно. Она пропустила ту часть, где мои друзья по команде обвинили Ло в краже дорогой выпивки из запертого шкафа. Она пропустила ту часть, в которой Ло спровоцировал парня на агрессию.
Мой коллега по команде бил моего брата. А я стоял и наблюдал за тем, как ему разбили все лицо.
Это был тот гребаный момент, когда я осознал, как был неправ. Я не увидел в нем болвана с сотней друзей и наличными, в которых бы он купался. Он не был качком или атлетом, как я. Я понял, что мой брат хотел быть избитым, просил о боли. И я увидел в нем кого-то настолько нахрен сломленного, больного и израненного.
Четверо против одного.
Все это время я хотел иметь его жизнь. Мне было ненавистно играть роль бастарда, тогда как я был настоящим законнорожденным сыном. Но если бы нас поменяли местами, если бы я жил с алкоголиком отцом, то оказался бы в таком же плачевном состоянии, как Лорен.
Это был бы я: избиваемый, пьяный, слабый и одинокий.
Мой отец пытался мне сказать, что Ло непопулярный ребенок, которого я себе выдумал. Брат был просто еще большим аутсайдером, чем я. Разница лишь в том, что у меня была внутренняя сила для самозащиты. Меня не избивал отец, как это было с Ло. Я даже никогда не думал о гребаном ужасе жизни с Джорданом круглосуточно семь дней в неделю, не думал, каково это слышать каждый день «Почему ты такой слабак?». Я был ослеплен. Мог видеть лишь то, что было не так со мной. Я не мог понять Лорена, которому тоже перепала не сладкая доля.
В ту ночь на вечеринке я оставил свой притворный покой, построенный для меня одного. Это не было инстинктивной реакцией. Я стоял там и наблюдал за тем, как Ло избивали, прежде чем решился вмешаться. Но после того, как я принял это решение, то никогда от него не отступал.
- Ты хочешь стакан виски? - я бросаю на него еще один взгляд. - Почему бы мне просто не толкнуть тебя под чертов товарный поезд? Это практически тоже самое.
Он встает и нервно смеется.
- Ты хотя бы знаешь, на что это похоже? - Ло разводит руками, а его глаза налиты кровью. - Я ощущаю себя, будто теряю свой ебаный рассудок, Рик. Скажи, что мне следует сделать? А? Ничто не забирает эту боль, ни бег, ни секс с девушкой, которую я люблю, ничего.
Я не был в такой же ситуации, как он, по крайней мере не настолько.
- У тебя был уже рецидив несколько раз, - говорю я. - Но ты не можешь вернуться туда, где был.
Он качает головой.
- Так что? - я прищуриваю глаза. - Ты собираешься выпить пива? Собираешься осушить бутылку виски? А что потом? Потом ты разрушишь отношения с Лили. Будешь ощущать себя дерьмом на утро. Ты, блядь, захочешь умереть...
- А как ты думаешь, чего я хочу прямо сейчас?! - кричит он, и его лицо краснеет от боли. И мои легкие сжимаются. - Я ненавижу себя за то, что не придерживаюсь трезвости. Ненавижу, быть в таком состоянии снова.
- Ты находился под пристальным вниманием, - талдычу я в ответ, осознавая, что Лорену не нужно, чтобы я сейчас был таким крутым парнем, каким инстинктивно себя преподношу ему. Иногда я слишком сильно подталкиваю людей к чему-то.
- Ты находишься под таким же пристальным вниманием, и я не видел, чтобы ты нарушал свою трезвость.
- Это другое, - я не пил алкоголь уже девять лет. - СМИ говорили об ужасной херне, Ло. И ты справился первым способом, который знал. Никто не винит тебя. Мы просто хотим помочь, - все мы находимся на публичной сцене, под пристальным взглядом камер, а все потому что имеем дело с девочками Кэллоуэй, дочерьми содового магната.
Находясь в близких отношениях с Кэллоуэй мы будто привязаны веревкой к прожектору. И это, блядь, невесело. Я одел бейсболку, просто потому что пытаюсь замаскироваться, и к счастью, у операторов есть дела поважнее, чем снимать нас с братом рано утром.
Но уже в полдень они будут здесь, пытаясь получить хоть небольшое видео с нашим участием.
- Ты не веришь им, верно? - вдруг спрашивает Ло, все еще резким тоном.
- Кому? - спрашиваю я.
- Новостям, всем этим репортерам... ты же не думаешь, что наш отец действительно сделал все это со мной?
Я пытаюсь скрыть отвращение.
Кто-то рассказал прессе, что Джонатан физически оскверняет Ло. После чего слухи лишь обострили ситуацию. Я не знаю, мог ли наш отец бить его... или приставать к Ло. Мне не хочется верить в это, но внутри таится сомнение, говорящее «А что если? Что если, это имело место?».
- Это долбанная ложь! - кричит на меня Ло.
- Ладно, ладно, - я поднимаю руки, пытаясь его успокоить.
Лорен был таким раздраженным, злым и агрессивным, пытаясь найти способ исправить все это. К сожалению, его решением стала выпивка.
Наш отец подал иск о диффамации (клевете - прим.пер.), но уже не важно, что скажет суд, это не изменит взгляд людей на отца и Ло. Они все равно будут обливать грязью нашего отца и жалеть Лорена. Нет способа вернуть все обратно.
- Мы просто должны двигаться на хрен вперед, - говорю я ему. - Не волнуйся о том, что думают люди.
Лорен глубоко вздыхает и смотрит на небо, будто хочет убить стаю птиц.
- Ты говоришь про это дерьмо, Рик, словно это самая простая штука на свете. Знаешь, как сильно это раздражает? - брат оглядывается на меня, и черты его лица становятся острыми, словно лезвие.
- Я продолжу говорить это, просто чтобы раздражать всю эту хрень в тебе.
Для чего же еще нужен старший брат?
Он шумно вздыхает.
И я шутя тру его по затылку, а затем подталкиваю в сторону дома. Я убираю руку с его плеча, и Ло останавливается посреди дороги, а его брови сходятся на переносице.
- И касательно твоей поездки в Калифорнию... - он делает паузу. - Знаю, я не спрашивал об этом несколько месяцев. Я был слишком поглощен самим собой...
- Не волнуйся об этом, - я киваю головой в сторону белого дома в колониальном стиле. - Идем, приготовим что-то на завтрак для девочек.
- Подожди, - говорит он, протягивая ко мне руку. - Мне нужно это сказать.
Но я не хочу этого слышать. Я уже принял решение. Я не еду в Калифорнию. Не тогда, когда мой брат в такой хреновом состоянии и столь близок к срыву. Я его спонсор. Так что должен быть здесь.
- Мне нужно, чтобы ты уехал, - говорит он. Я открываю рот, но Ло меня перебивает. - Я уже слышу твои глупые долбаные отговорки. Но я велю тебе ехать. Заберись на свои горы. Сделай все то, в чем нуждаешься. Ты планировал это так долго, и я не собираюсь разрушить все твои планы.