Разговоры немецких беженцев
Л у и з а. Вы позволяете себе колкости.
С т а р и к. Вы - невеста, и потому я вам не ставлю этого в упрек. Я только хотел вам показать, что и у меня найдутся стрелы, которые я при случае могу в вас пустить.
Б а р о н е с с а. Я уже поняла, к чему вы клоните, объясните ей тоже.
С т а р и к. Для этого мне пришлось бы лишь повторять то,
что я уже сказал в начале нашего разговора, но что-то не похоже, чтобы у мадемуазель Луизы было желание прислушаться к моим словам.
Л у и з а. При чем тут желание или нежелание и все эти разглагольствования? Как бы на это дело ни смотреть, эти ваши истории наверняка окажутся просто скандальными, с той или иной точки зрения, вот и все.
С т а р и к. Должен ли я повторять, милая барышня, что благомыслящему человеку может показаться скандальным лишь то, в чем он усмотрит злобу, высокомерие, стремление вредить ближним, нежелание помочь, так что ему и глядеть-то на это не захочется; напротив того, небольшие прегрешения и недостатки он находит забавными, особенно же его привлекают истории, где он видит хорошего человека в некотором противоречии с самим собой, со своими желаниями и намерениями, где упоенные собою глупцы бывают посрамлены, поставлены на место или обмануты, где всякого рода наглость наказывается случайным или естественным образом, где планы, желания и надежды либо исполняются не вдруг, нарушаются и вовсе идут прахом, либо неожиданно оказываются близки к осуществлению и в самом деле осуществляются. Охотнее всего он устремляет свой бесстрастный взор туда, где случай играет с человеческой слабостью и несовершенством, и ни одному из его героев, чьи истории он сохраняет в памяти, не приходится опасаться порицания или ждать похвалы.
Б а р о н е с с а. Такое предисловие вызывает желание поскорее услышать что-нибудь на пробу. А я и не знала, что в нашей жизни (а ведь большую часть ее мы провели среди одного и того же круга) случалось много такого, что можно было бы включить в подобную коллекцию.
С т а р и к. Конечно, многое зависит от наблюдателя и от того, что он сумеет извлечь из того или иного случая, но не стану отрицать: кое-что я позаимствовал из старых книг и преданий. Быть может, вам даже будет приятно встретить давних знакомцев в новом обличье. Но именно это дает мне преимущество, коим я отнюдь не намерен поступиться: ни к одной из моих историй не следует подбирать ключ!
Л у и з а. Но вы же не запретите нам узнавать наших друзей и соседей и, если нам вздумается, разгадать загадку?
С т а р и к. Вовсе нет. Однако вы, со своей стороны, позволите мне тогда вытащить старинный фолиант и доказать вам что история эта случилась или была сочинена за много столетий до нас. Равным образом вы позволите мне молча усмехнуться, если примете за старую сказку какую-либо историю, случившуюся в непосредственной близости от нас, но в том виде, в каком она рассказана, нами не узнанную.
Л у и з а. С вами не сговоришься. Будет гораздо лучше, если на сегодняшний вечер мы заключим мир и вы быстренько расскажете нам одну из ваших историй на пробу.
С т а р и к. Позвольте мне вас не послушаться. Это удовольствие я приберегу до того времени, когда все общество будет в сборе. Нельзя лишать его хотя бы части моего запаса, и скажу вам наперед: все, что я могу вам предложить, само по себе никакой ценности не имеет. Однако если общество пожелает немного отдохнуть после серьезной беседы, если оно, уже насытясь отменной духовной пищей, начнет озираться в поисках десерта, вот тут-то я и подоспею со своими историями, и мне хотелось бы, чтобы они пришлись всем по вкусу.
Б а р о н е с с а. Придется нам, стало быть, потерпеть до завтра.
Л у и з а. Я с большим нетерпением жду, что он нам преподнесет.
С т а р и к. С большим нетерпением, мадемуазель, ждать не следует, ибо оно редко бывает вознаграждено.
Вечером после ужина баронесса сразу ушла к себе, но остальные не расходились, обсуждая только что доставленные новости и распространившиеся слухи. Как обычно бывает в такие моменты, никто не знал, чему верить, а чему нет.
Старый друг дома по этому случаю заметил:
- По-моему, самое удобное - поверить в то, что нам приятно, без обиняков отбросить то, что было бы неприятно, да и вообще счесть истинным то, что могло бы таковым быть.
Кто-то заметил, что люди обыкновенно так и поступают, и разговор постепенно свернул на решительную склонность нашей натуры верить в чудеса. Заговорили о романических ужасах, о призраках, и когда старик пообещал вскоре рассказать несколько занятных историй такого рода, Луиза попросила его:
- Вы были бы очень любезны, если б именно сейчас, когда у нас есть на то настроение, рассказали какую-нибудь историю, мы бы ее выслушали со вниманием и были бы вам весьма благодарны.
Не заставляя долго себя упрашивать, священник начал рассказ следующими словами:
- В бытность мою в Неаполе там случилась одна история, вызвавшая много толков, но судили о ней по-разному. Одни утверждали, что она полностью вымышлена, другие, что сама история правдива, но речь в ней идет о ловком обмане. Среди тех, кто придерживался второго мнения, тоже не было единодушия, они спорили о том, кто же мог быть обманщик. Третьи говорили: еще вовсе не доказано, что духовно одаренные натуры не могут влиять на тела и стихии, и не следует всякое чудесное происшествие считать непременно обманом и ложью. Ну, а вот и сама история.
Некая певица по имени Антонелли была в то время любимицей неаполитанской публики. Находилась она в расцвете лет, красоты, таланта,словом, обладала всем тем, чем только может женщина очаровать и увлечь толпу, а также прельстить и осчастливить избранный круг друзей. Нельзя сказать, чтобы она была нечувствительна к похвалам и к любви, однако, по натуре своей благоразумная и умеренная, она умела насладиться и тем и другим, не теряя власти над собой, каковая была ей столь необходима в ее положении. Все молодые, знатные и богатые люди увивались вокруг нее, но она принимала у себя лишь немногих и, хотя при выборе любовников полагалась больше всего на свои глаза и сердце, тем не менее в каждом из этих маленьких приключений выказывала столь твердый, решительный характер, что это расположило бы к ней самого сурового наблюдателя. Я имел возможность видеть ее в течение некоторого времени, так как был близок с одним из тех, кого она взыскала своей милостью.