Кровавая Земля (ЛП)

- Сукин ты сын, - сказал мятежник, наблюдая, как Адам спокойно уезжает, - чертов сукин сын.
***
Поезд пополз вперед, сцепки с лязгом дернулись, гармошкой передавая это движение по всему длинному составу, а потом он вновь остановился.
Стояла ночь. Машина некоторое пыхтела, а потом смолкла. Шлейф посеребренного лунным светом дыма вился из пузатой трубы, плыл над темным полями и черным лесом. Где-то вдали желтый огонек во тьме выдавал кого-то бодрствующего в ночи, но в остальном землю поглотила мгла, лишь кое-где прорезаемая отблесками луны. Старбак потер локтем окно и глянул наружу, но не смог ничего рассмотреть за окном, покрытым золотыми бликами мерцающих вагонных фонарей, поэтому поднялся и прошел между спящими на полу фигурами к тамбуру в задней части вагона, откуда смог бросить тревожный взгляд на дюжину вагонов в хвосте состава, где расположись солдаты его спецбатальона. Если кто-либо из его людей желал дезертировать, то неспешная ночная поездка предоставляла им отличную возможность, но местность по обе стороны остановившегося состава казалась пустынной. Он глянул назад в вагон, заметив, что капитан Деннисон проснулся и раскладывает пасьянс. Его лицо еще не зажило, но болячки подсохли, и через недели две не останется никаких следов губительного действия кротонового масла.
Прошло три дня с момента противостояния Старбака и Деннисона на дуэльной арене, три дня, за которые спецбатальон с трудом, но всё же ухитрился подготовиться к поездке на север, и уже добраться до станции Катлетт, где они сошли с поезда и прошагали пять миль по пересеченной местности до Гейнсвиля, где ждали, пока не появился поезд из Манассаса. Марш по пересеченной местности избавил батальон от хаоса Манассаса, где инженеры Конфедерации всё еще старались восстановить железнодорожный узел, отбитый у янки в прошлом месяце.
- Считайте, вам повезло, - сказал Холборроу Старбаку, - что вас послали поездом. На самом деле, как было известно Старбаку, власти считали, что батальону не вынести длительного перехода на север. Они полагали, что солдаты или безнадежно отстанут и разбредутся или будут дезертировать целыми группами, поэтому батальон везли к месту боевых действий в относительной роскоши. К северу от Манассаса, с западной стороны Голубого хребта, на рассвете им предстоял двухдневный марш-бросок на север по главной дороге долины к Винчестеру, ставшему опорной базой Ли на время кампании по вторжению за Потомак.
Деннисон собрал карты, зевнул и перетасовал их привычным жестом. Старбак тайно наблюдал за ним. Деннисона, как он выяснил, растил дядя, наказывавший мальчика за то, что его родители умерли в нищете. Результатом явилась непомерная гордость Деннисона. Но эти сведения не прибавили Старбаку симпатий к капитану. Деннисон был врагом - простым и явным. Он был унижен Старбаком и отомстит при первой же возможности. Вероятно, во время сражения, отметил Старбак, и сама мысль о противостоянии снарядам и пулям янки незамедлительно заставила Старбак вздрогнуть. Малодушие грызло его, подтачивая уверенность.
Неожиданно заревел локомотив. Топку тут же открыли, и пламя печи ярко осветило поля, но свет померк, когда поезд с грохотом двинулся вперед. Мэтью Поттер пробрался сквозь переполненный вагон и распахнул дверь.
- Не думаю, что мы ехали со скоростью больше десяти миль в час с тех пор как покинули Ричмонда. Ни минуты, - сказал он.
- Это всё рельсы, - ответил Старбак. - Старые, неправильно подогнанные, расшатанные рельсы, - он сплюнул в ночь. - И можешь не сомневаться, янки двигаются нам навстречу не по негодным рельсам.
Поттер рассмеялся и протянул Старбаку прикуренную сигару.
- Я слышу отголосок северного превосходства?
- Там знают толк в прокладке железных дорог, и не сомневайся. Нам остается лишь молиться, что они не начнут делать хотя бы наполовину таких же хороших солдат, как наши, - Старбак затянулся. - Я думал, ты спал.
- Не могу, - признался Поттер. - Должно быть, результат трезвости, - он вяло улыбнулся. Уже три дня он не брал в рот и капли спиртного. - Не могу сказать, что чувствую себя хоть на йоту получше, - продолжил он, - думаю, даже похуже.
- С твоей женой всё в порядке? - поинтересовался Старбак.
- Спасибо, кажется, да, - ответил Поттер.
Старбак заставил Дилейни заплатить просроченную арендную плату Поттера и устроил Марту Поттер у родителей Джулии Гордон в Ричмонде. Сама Джулия жила в госпитале Чимборасо, где работала сестрой милосердия, и Старбаку удалось повидаться с ней лишь на считанные мгновения, но их хватило, чтобы лишить его покоя. Холодная рассудительность Джулии заставила его почувствовать себя приземленным, неловким и лишила дара речи, и он гадал, почему смог набраться отваги пересечь залитое дождем кукурузное поле, а вот храбрости признаться Джулии в том, что без ума от нее, ему не доставало.
- Выглядите несчастным, майор, - заметил Поттер.
- Марте будет довольно уютно с Гордонами, - ответил Старбак, не обратив внимание на замечание лейтенанта. - Мать иногда нестерпима, но преподобный Гордон - достойный человек.
- Но если она проведет долгое время в этом доме, - уныло протянул Поттер, - я окажусь женатым на новообращенной христианке.
- Разве это плохо?
- Черт, это совсем не то качество, что привлекло меня в Марте, - в свойственной ему манере криво ухмыльнулся Поттер. Он оперся на поручни тамбура и принялся рассматривать проплывавшую мимо местность. Небольшие красные искринки кружились в столбе дыма паровоза, некоторые падали на землю, лежа словно приземлившиеся светлячки, которые таяли позади, пока поезд с пыхтением поднимался по восточному краю Голубого хребта. - Бедняжка Марта, - тихо вздохнул Поттер.
- Почему? - удивился Старбак. - Разве она не получила желаемое? Получила мужа, сбежала из дома.
- Ей достался я, майор, ей достался я. Жизнь несправедлива, - пожал плечами Поттер. Старбак обнаружил, что большая часть обаяния лейтенанта заключалась именно в таких откровенных признаниях своей ничтожности. Его приятная внешность и безнравственное поведение притягивали к нему женское сострадание как мотыльков к пламени свечи, и Старбак изумленно наблюдал, как над ним суетились Джулия и Салли. Но заботу о нем проявляли не только женщины, кажется, он пленял даже мужчин. Солдат спецбатальона не объединяло почти ничто, кроме общих обид, но все сплотились в удивительном стремлении защитить Мэтью Поттера. Их удивляла его склонность потакать своим слабостям, они даже завидовали человеку, способному три дня беспробудно пить, и сделали джорджийца неформальным талисманом батальона. Старбак думал, что лейтенант станет обузой, но до сего момента он оказался лучшим, что случилось с презираемыми всеми Желтоногими, потому что Поттер получал удовольствие от самого существования.
Но для того, чтобы батальон сплотился, потребуется нечто большее, нежели один обаятельный негодяй. За те два дня до начала похода Старбак проявил максимум энергии. Он убедил полковника Холборроу выдать ботинки, обмундирование, фляги и даже удержанное жалование батальона. Он заставил солдат маршировать по дороге Брука и поощрил их сидром из таверны Брума после одного особенно изнуряющего марша, хотя и сомневался, что поощрение или опыт марша будут иметь большое значение, когда они присоединятся к знаменитому тяжелыми переходами войску Джексона. Он заставил зарядить допотопные ружья крупной дробью и стянул из лагеря "Ли" пару дюжин самых потрепанных палаток, использовав их в качестве мишеней. Первый залп пронизал верхушки палаток, но оставил нижнюю часть совершенно нетронутой, и Старбак позволил солдатам осмотреть палатки.
- Янки не стоят на такой высоте, как верх палаток, - втолковывал он им. - Вы высоко целитесь. Цельтесь им по яйцам, ребята, даже в колени, берите ниже.
Они дали второй залп, и на этот раз он прошил истрепанное полотно на нужной высоте. Больше боеприпасов для подобной практики в стрельбе по мишеням Старбак выделить не мог, ему оставалось лишь надеяться, что Желтоногие не забудут преподанный урок, когда им навстречу двинутся солдаты в синих мундирах.