История Пенденниса, его удач и злоключений, его друзей и его злейшего врага

Бедный- мальчик наконец решился; он весь дрожал от страстного волнения, сердце его бешено колотилось, непрошеные слезы струились из глаз, а голос замирал и срывался, но он произнес-таки слова, которые не в силах был дольше удерживать, и бросил к ногам зрелой красавицы все сокровища своей любви, восхищения и юношеского жара. Он ли первый так поступил? Неужели ни до ни после него никому не доводилось поставить на карту все свое состояние, как дикарь отдает белолицым свои земли и имущество в обмен на глоток огненной воды или на пару стеклянных кукольных глаз? 
- А ваша матушка знает об этом, Артур? - медленно спросила мисс Фодерингэй. Он как безумный схватил ее руку и осыпал поцелуями. Она не отнимала руки. "А правда, знает об этом старая леди? - думала мисс Костиган. - Возможно, что и знает". Потом она вспомнила, какой красивый брильянтовый крестик был на миссис Пенденнис, когда та сидела в ложе, и подумала еще: "Не иначе как это останется в семье". 
- Успокойтесь, милый Артур, - сказала она своим звучным, низким голосом и улыбнулась ему ласково и задушевно. Потом свободной рукой слегка откинула его волосы с пылающего лба. Он онемел от счастья. Наконец он пролепетал: 
- Моя матушка видела вас и безмерно вами восхищена. Она скоро вас полюбит: вас нельзя не полюбить. Она полюбит вас, потому что я вас люблю. 
- Кажется, это правда, - сказала мисс Костиган, может быть, испытывая к Пену что-то вроде жалости. 
Кажется! В ответ на это мистер Пен, конечно, разразился новой тирадой, которую, однако, мы, отлично владеющие нашими чувствами, не вправе подслушивать. Пусть бедный мальчик бросает свое неискушенное сердце к ногам этой женщины; не будем к нему суровы. Да, разумно любить предпочтительнее; но лучше любить без ума, нежели быть вообще неспособным к любви. Есть среди нас и такие, и они еще ставят это себе в заслугу. 
В заключение своей речи Пен опять принялся горячо целовать царственную руку, и тут-то маленький Ридли Росет, сынок настоятеля, потянул за широчайшую юбку свою мамашу, занятую беседой с пастором Портменом, и, указав наверх невинной своей головкой, сказал: 
- Ma, поглядите! 
И правда, из сада настоятеля открывалась картина, какую настоятелям не часто приходится наблюдать. Бедный Пен прижимал к губам розовые пальчики своей очаровательницы, а та принимала эти знаки внимания с полным спокойствием и благосклонностью. Маленький Ридли смотрел в окно и расплывался в улыбке; маленькая Роза смотрела на брата и все шире раскрывала рот. Лицо супруги настоятеля не описать никакими словами, а пастор Портмен, увидев эту картину и узнав некогда любимого своего ученика, остолбенел от изумления и ярости. 
В ту же минуту и госпожа Халлер заметила гуляющих, вздрогнула и рассмеялась. 
- А в настоятелевом саду кто-то есть! - воскликнула она и преспокойно отошла в глубь комнаты. Пен же отпрянул от окна, красный как рак. Когда он опять решился выглянуть в сад, там уже никого не было. А расстался он с мисс Костиган лишь тогда, когда в небе уже ярко горел лунный серп и сверкали звезды, соборный колокол отзванивал девять часов, а гости настоятеля (исключая одного, который уже давно велел оседлать его Пончика и уехал на нем домой) пили в гостиной чай и угощались печеньями с маслом. 
Воротившись в Фэрокс, Пен незаметно проскользнул в свою спальню и уже хотел лечь в постель - бедняга совсем обессилел от волнения, и нервы его были натянуты до крайности, но тут лакей Джон пришел доложить, что его желает видеть миссис Пенденнис. 
Лицо старого слуги не предвещало ничего хорошего. Пен снова повязал шейный платок и спустился в гостиную. Его матушка сидела там не одна: с нею был ее добрый друг, его преподобие пастор Портмен. Лицо Элен казалось очень бледным при свете лампы; лицо священника, напротив, было красно и подрагивало от гневного волнения. 
Пен сразу понял, что все известно и настала решительная минута. "Ну что ж, - подумал он, - тем лучше!" 
- Где ты был, Артур? - спросила Элен дрожащим голосом. 
- И не стыдно вам, сэр, смотреть в глаза этой... этой святой женщине и служителю христианской церкви! - выпалил пастор, словно не замечая умоляющих взглядов Элен. - Где он был? Там, куда сын его матери должен бы постыдиться заглядывать. Ведь ваша матушка - ангел, сэр, сущий ангел. Как вы смеете осквернять ее дом, терзать ее сердце своим преступлением? 
- Сэр! - сказал Пен. 
- Не отпирайтесь, сэр! - взревел пастор. - Не усугубляйте ложью прочие ваши низости. Я сам вас видел, сэр. Из сада настоятеля. Я видел, как вы, черт возьми, целовали руку этой размалеванной... 
- Довольно! - сказал Пен и так стукнул кулаком по столу, что лампа качнулась и замигала. - Я очень молод, но прошу вас не забывать, что я джентльмен... я не потерплю, чтобы оскорбляли эту леди. 
- Леди, сэр? - вскричал пастор. - Это она-то леди? Вы смеете в присутствии своей матушки называть эту... эту женщину леди? 
- В чьем угодно присутствии, - заорал Пен. - Она достойна самого высокого положения. Она чиста и невинна. Она так же добродетельна, как и прекрасна. Будь на вашем месте другой, я бы с жим иначе поговорил. Но вы мой самый старый друг, и, как видно, это дает вам право сомневаться в моей порядочности. 
- Нет, нет, Пен, дорогой мои! - воскликнула Элей вне себя от радости. Я же вам говорила, доктор, он не... он не то, что вы думали. - И нежная мать, сделав шаг вперед, припала к плечу Пена. 
Пен почувствовал себя мужчиной. Теперь ему не страшны никакие пасторы. Он рад, что дело дошло до объяснения. 
- Вы видели, как она хороша, - обратился он к матери нежно и покровительственно, как Гамлет к Гертруде. - Поверьте мне, и сердце у нее золотое. Вы сами в этом убедитесь, когда узнаете ее. Из всех женщин на свете, кроме вас, она самая прямодушная, самая добрая, самая ласковая. А что она актриса, так разве это дурно? Своим трудом она кормит отца. 
- Старого пьяницу и негодяя, - проворчал пастор, но Пен словно и не слышал. 
- Когда бы вы знали, как знаю я, сколь скромен ее образ жизни, сколь чисто и благочестиво ее поведение, вы бы... как я... да, как я (бешеный взгляд в сторону пастора), презрели клеветника, осмелившегося ее оскорбить. Ее отец был офицером, отличился в Испании. Он был другом его королевского высочества герцога Кентского, его знает герцог Веллингтон и многие генералы пашей армии. Ему помнится, что он встречался с дядей Артуром у лорда Хилла. А род его - один из самых древних и почитаемых в Ирландии, не менее знатный, нежели наш. Костиганы были в Ирландии к-королями.