Кольцо и роза, или История принца Обалду и принца Перекориля

— Р-р-р-раз так!.. Сто чертей! Окаян Удалой услыхал «нет»! О, месть моя будет беспримерна! Вы первая зальетесь слезами, сударыня! — И, как мячики подкидывая ногами арапчат, оп ринулся вон, а впереди него летели усы.
Тайный совет ее величества пришел в ужас, и, как позже выяснилось, не зря, когда увидел, что из дому выскочил разъяренный Окаян, подбрасывая ногами бедных арапчат. Упавшие духом бунтари двинулись прочь от ворот парка, но спустя полчаса этот предерзкий беззаконник с кучкой своих приспешников настиг их и принялся крушить направо и налево, — их били, колотили, дубасили, громили, наконец самою королеву взяли в полон, остальных же ее Верных отогнали бог весть куда.
Бедняжка Розальба! Ее победитель Окаян даже не пожелал взглянуть на нее.
— Пригоните фургон, — приказал он конюхам, — засадите в него эту чертовку и свезите его величеству королю Заграбасталу, да смотрите поклонитесь ему от меня.
Вместе с прекрасной пленницей Окаян послал Заграбасталу письмо, полное раболепных клятв и притворной лести, из которого тому надлежало понять, что этот подлый обманщик денно и нощно молит бога о здравии монарха и всей его августейшей семьи. Дальше Окаян обещал верой и правдой послужить трону и просил всегда помнить, что он — его надежный и преданный защитник.
Но король Заграбастал был стреляный воробей, такого на мякине не проведешь, и мы еще услышим, как этот деспот обошелся со своим строптивым вассалом. Где же слыхано, чтобы такие пройдохи хоть сколько-нибудь допряли друг другу!
А нашу бедную королеву, как Марджори Доу, бросили на солому в темном фургоне и повезли в дальний путь до самого замка короля Заграбастала, который вернутся уже восвояси, разбив всех своих недругов, — большинство из них поубивал, а иных, побогаче, захватил в плен, надеясь пыткой вырвать у них признание, где спрятаны их деньги.
Их вопли и стенания доносились до темницы, в которую заточили Розальбу. О, это была ужасная темница: она кишела мышами, простыми и летучими, жабами, крысами, лягушками, клопами, блохами, москитами, змеями и прочими мерзкими тварями. В ней царил полный мрак, иначе тюремщики увидели бы Розальбу и влюбились в нее, что, кстати, и случилось с совой, жившей под кровлей башни, и еще с кошкой, — ведь кошки, как известно, видят в темноте, — эта глаз не сводила с Розальбы и не шла к своей хозяйке, жене тюремного надзирателя. Обитавшие в темнице жабы приползли и целовали ножки Розальбы, а гадюки обвились вокруг ее шеи и рук и вообще не думали ее жалить, так прелестна была бедняжка даже в несчастье.
Наконец, по прошествии многих часов, дверь темницы отворилась, и вошел гроза своих подданных — король награбастал.
Но что он сказал и как поступил, вы узнаете позже, а сейчас нам пора вернуться к принцу Перекорилю.
Вот еще жених сыскался!
Где наш принц? Куда давался?
 
ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ,
о том, что было с Перекорилем
Мысль о женитьбе на старой карге Спускунет до того ужаснула Перекориля, что он бросился к себе в комнату, уложил сундучок, вызвал двух носильщиков и в мгновение ока был на почтовой станции.
Его счастье, что он не мешкал со сборами, вмиг уложил вещи и уехал с первой каретой; ибо, как только обнаружилось, что Обалду схватили по ошибке, этот аспид Развороль послал к Перекорилю двух полицейских, которым было ведено отвести его в Ньюгетскую тюрьму и еще до полудня обезглавить. Через час с небольшим карета покинула земли Пафлагонии, а те, кого послал и вдогон, наверно, не слишком спешили, — в стране многие сочувствовали принцу, сыну прежнего монарха: ведь тот, при всех своих слабостях, был куда лучше брата, нынешнего короля Пафлагонии — человека ленивого, деспотичного, вздорного, нерадивого и алчного. Храбус сейчас был весь поглощен торжествами, балами, маскарадами, охотами и другими забавами, которые полагал нужным устраивать в честь свадьбы своей дочери с принцем Обалду, и, будем надеяться, не очень жалел в душе, что племянник его избег казни.
Принцу — кто того не знает —
Быть учтивым подобает.
Погода стояла холодная, землю покрыл снег, и наш беглец, звавшийся теперь попросту мистер Кориль, был рад-радешенек, что покойно сидит в почтовой карете между кондуктором и еще одним пассажиром. На первой же станции, где они остановились сменить лошадей, к дилижансу подошла неказистая простолюдинка с кошелкой на руке и спросила, не найдется ли ей местечка. Внутри все было занято, и женщине сказали, что, если ей к спеху, пусть едет наверху, а пассажир, сидевший рядом с Перекорилем (видимо, изрядный наглец), высунулся из окошка и прокричал ей:
— Самая погодка прокатиться на империале! С ветерком, голубушка!
Бедная женщина сильно кашляла, и Перекориль ее пожалел.
— Я уступлю ей свое место, — сказал он. — Не ехать же ей на холоде при таком кашле.
На что сидевший с ним рядом грубиян заметил:
— А ты и рад ее пригреть! Только больно ты ей нужен, шляпа!
В ответ на это Перекориль схватил грубияна за нос, дал ему оплеуху и наградил фонарем — пусть в другой раз попробует назвать его шляпой!
Потом он весело вскочил на империал и уютно устроился в сене. Грубиян сошел на следующей остановке, и тогда Перекориль опять занял свое место внутри и вступил в разговор с соседкой. Она оказалась приятной, осведомленной и начитанной собеседницей. Они ехали вместе весь день, и она угощала нашего путника всякой всячиной, припасенной в кошелке, — не кошелка, а прямо целая кладовая! Захотел он пить — и на свет появилась бутылка в полкварты Бассова легкого пива и серебряная кружечка. Проголодался — она достала холодную курицу, несколько ломтиков ветчины, хлеба, соли и кусок холодного пудинга с изюмом — прямо пальчики оближешь, — а потом дала ему запить все это стаканчиком бренди.
Пока они ехали вместе, странная простолюдинка беседовала с Перекорилем о том, о сем, и бедный принц выказал при этом столько же невежества, сколько она — познаний. Покраснев до корней волос, он признался соседке, что совсем не учен, на что та ответила:
— Милый мой Пере… Добрейший мой мистер Кориль, вы еще молоды, у вас вся жизнь впереди. Вам только учиться да учиться! Как знать, быть может, настанет день, когда вам понадобится вся эта премудрость. Скажем, когда вас призовут обратно, — ведь бывало же такое с другими.
— Помилуй бог, да разве вы меня знаете, сударыня?! — восклицает принц.
— Я много чего знаю, — говорит она. — Я была кой у кого на крестинах, и однажды меня выставили за дверь. Я знавала людей, испорченных удачей, и таких, кто, надеюсь, стал лучше в беде. Вот вам мой совет: поселитесь в том городе, где карета остановится на ночь. Живите там, учитесь и не забывайте старого друга, к которому были добры.
— Кто же этот мой друг? — спрашивает Перекориль. — Если вам будет в чем нужда, — продолжает его собеседница, — загляните в эту сумку — я дарю ее вам — и будьте благодарны…
— Но кому же, кому, сударыня? — настаивает принц.
— Черной Палочке, — ответила его спутница и вылетела в окно.
Перекориль спросил кондуктора, не знает ли он, куда девалась та дама.
— Это вы про кого? — удивился тот. — Вроде только и была здесь одна старушка, да она сошла на прошлой остановке.
Чудо-сумка! Вот житье!
Где бы только взять ее?
И Перекориль решил, что все это ему приснилось. Однако на коленях у него лежала кошелка — подарок Черной Палочки; и вот, когда они прибыли в город, он прихватил ее с собой и двинулся в гостиницу.