Любовный мираж

«А ведь он наверняка догадывается о том, что со мной происходит в эту минуту», – пронеслось у нее в голове, но она пересилила желание избавиться бегством от возникшей вдруг проблемы и с деланным спокойствием вынула из сумочки ключ.
– Мне сейчас некогда. Разве мы не можем поговорить в другой раз? – сухо поинтересовалась она.
Лолли понимала, что в дом Уилкинса пускать нельзя: он увидит сваленные в гостиной вещи, а возможно, и чемоданы, если зайдет в спальню, и начнет задавать вопросы, на которые ей не хотелось отвечать.
– Нет, не можем! – безапелляционно заявил Мет, вынимая из ее руки ключ и вставляя его в замочную скважину.
Открыв дверь, он взял Лолли под локоть и настойчиво повел через порог в прихожую.
– Что ты себе позволяешь! – возмущенно воскликнула та, высвободив руку и становясь прямо перед Уилкинсом, чтобы загородить вход в гостиную. Затем, словно спохватившись, она выдернула зажатый у него в ладони ключ. – Уйди! Я сейчас не могу принимать гостей!
Вместо ответа Мет с треском захлопнул ногой входную дверь, заставив Лолли вздрогнуть. Оглушительный звук этого удара отозвался в голове, а в душе еще долго звучало эхо.
«Почему мужчины всегда начинают что-то бить или ломать вместо того, чтобы спокойно обсудить проблему», – подумала она.
– Ты едва успела вернуться в город! – процедил Уилкинс сквозь зубы.
– Что? – недоуменно спросила Лолли.
Ей показалось, она пропустила первую часть фразы. Как всегда в последнее время, в непосредственной близости к Мету она плохо соображала.
Ее невинный вопрос, казалось, подлил масла в огонь. Глаза Уилкинса сверкнули гневом.
– Ты только что вернулась в город, а уже раскатываешь с Мувером! И не изворачивайся! Я знаю, что ты приехала утром. Моя мать позвонила мне и сообщила об этом.
– Твоя мать?
«Интересно, почему все считают своим долгом вмешиваться в мои дела, – подумала Лолли. – Разве не можем мы с Метом во всем разобраться сами, наедине».
Последняя мысль заставила ее сердце забиться сильнее – наедине! Только она и Мет.
Нет, на этой мысли задерживаться нельзя! Если позволить себе наслаждаться возникающими в сознании картинами, то преимущество всегда будет на стороне Уилкинса.
«Ничем подобным я не наслаждаюсь», – сердито одернула себя Лолли. Но в глубине души она знала, что это ложь. Вопреки своему желанию, она тут же вспомнила, какой трепетной чувственностью была наполнена их с Метом любовь там, в саду. Как можно забыть человека, который является частью таких воспоминаний?
Лицо Уилкинса исказилось сердитой гримасой.
– Между нашими матерями, похоже, возникли горячие дружеские чувства, – язвительно заметил он. – Они по нескольку раз в день беседуют по телефону. Моя мать решила, что обязана сообщить мне о твоем возвращении домой. Она посоветовала мне пригласить тебя на ленч.
Последние слова Мета вызвали в душе Лолли волну разочарования. Если бы он приехал раньше Мувера, она могла бы отправиться на ленч с ним!
– Я очень сожалею… – начала она, но тут же осеклась, заметив выражение глаз Уилкинса.
– Не лги, Лора! Я прибыл сюда как раз вовремя, чтобы увидеть, как ты уезжаешь с Мувером. Насколько я понимаю, ты сообщила ему о своем возвращении, и вы договорились о встрече? Конечно! Ведь я являюсь всего лишь твоим боссом – с какой стати ты должна сообщать мне о том, где находишься или будешь находиться. С меня довольно и того, что я узнаю о твоем возвращении, увидев тебя в понедельник утром на работе!
Ядовитый тон Уилкинса задел Лолли, и, еще не успев сообразить, что делает, она выпалила:
– Не узнаешь! Вернее, не увидишь, потому что меня там не будет!
Мет застыл, бледнея с каждой секундой. Лолли тут же пожалела о своей несдержанности.
– Что ты говоришь? Как это – тебя не будет? – спросил Уилкинс, с трудом шевеля губами.
– Я уезжаю. Считай, что я больше у тебя не работаю. Решила перебраться в Нью-Йорк. – Лолли старалась говорить спокойно и уверенно, но как только она встретила взгляд Мета, мужество покинуло ее.
Она почувствовала, что начинает дрожать. Лолли приходилось видеть Уилкинса в разных настроениях, но еще никогда он не выглядел так, словно был готов убить первого, кто подвернется ему под руку.
Она попятилась в гостиную, забыв в эту минуту, что решила не пускать Мета в комнаты, чтобы он не увидел там беспорядочно сваленные вещи и раскрытые чемоданы на кровати.
Но все именно так и произошло. Уилкинс заметил непривычный хаос и понял, что Лолли не врет, что она действительно собирается уезжать. Он громко задышал, словно борясь с едва переносимой болью или с какой-то неведомой болезнью, которая высасывала из него жизненные соки и смывала краски с лица, оставляя одну лишь мертвенную бледность. Лолли показалось, что Мет стареет на глазах.
– Никуда ты не поедешь! – медленно произнес он.
Лолли услышала его хриплый дрожащий голос и испытала такое чувство, словно у нее внутри что-то оборвалось.
– Я не позволю тебе уехать! – добавил Мет.
– Тебе не удастся меня остановить! – резко произнесла Лолли, следя за тем, чтобы он не приближался. – Уйди, пожалуйста. Я не хочу, чтобы ты здесь находился.
Блеснув глазами, Уилкинс в два шага преодолел расстояние между ними.
– Ах так! – скрипнул он зубами.
Лолли уже некуда было отступать – она уперлась спиной в стену. Это была западня, и ей осталось только смотреть прямо в глаза Мету и надеяться, что он не догадается о том, насколько она испугана.
– Да, не хочу. Мне еще нужно собраться, потому что утром я уезжаю.
– Ошибаешься, я тебя никуда не отпущу! – Уилкинс протянул к Лолли руку, но ей удалось увернуться и подбежать к входной двери. Распахнув ее, Лолли остановилась на пороге и крикнула:
– Я уезжаю, Мет! С меня довольно. Я больше не желаю тебя видеть!
Уилкинс стоял спиной к окну, натянутый как струна. Он в упор смотрел на Лолли, сжимая кулаки, и под его рубашкой вздымались мускулы. Сейчас он был зол по-настоящему!
Лолли с опаской посмотрела ему в глаза, чтобы понять, чего нужно ожидать в следующую секунду. И вдруг вздрогнула: блеск в глазах Мета показался ей подозрительно влажным.
Лолли в одно мгновение захлопнула дверь и вновь приблизилась к Мету, сомневаясь и надеясь одновременно и в то же время боясь поверить в очевидность происходящего.
– Мет! – прошептала она едва слышно и осторожно прикоснулась кончиками пальцев к его плечу.
Он вздрогнул, словно от боли, и порывисто отвернулся к окну. Лолли взглянула на его спину, опущенные плечи и поняла, что он плачет. Мет Уилкинс! Один из самых сильных и уверенных в себе мужчин в мире!
Этого Лолли не могла вынести. Ее глаза тоже наполнились слезами и, почти ничего не различая перед собой, она метнулась к Мету, обвила его шею руками и прильнула к его груди.
– Мет, дорогой мой, не нужно…
Но тело Уилкинса продолжало оставаться напряженным, как будто он не желал принимать ее ласку. На мгновение Лолли усомнилась, уж не привиделись ли ей его слезы?
Через секунду Мет взял ее за плечи и отстранил от себя. Преодолевая боль, которую причиняли его пальцы, Лолли подняла залитое слезами лицо.
– Я уезжаю, потому что люблю тебя, Мет! Неужели ты этого не понимаешь? Или настолько слеп? Подумай, как трудно мне будет встречаться с тобой каждый день и при этом знать, что я не могу рассчитывать на взаимность?
Мет продолжал крепко держать Лолли за плечи. Он пристально смотрел ей в лицо, словно пытаясь по губам прочесть то, что она говорила.
– Что? – хрипло спросил он, словно перестав доверять и зрению и слуху.
Лолли внезапно осознала, что только что сожгла мосты и назад дороги нет. Один раз произнеся заветные слова, она уже не могла взять их обратно. Поэтому она собрала все свое мужество и повторила:
– Я люблю тебя! Пойми же ты наконец!
Горло Уилкинса конвульсивно дернулось, словно он пытался проглотить твердый комок. Затем он провел языком по пересохшим губам.