Полночь в Париже
Она подробно рассказала о том, как был похищен Реми, и о том, как познакомилась с послом и семьей Реми. Она показала им свою новую сумочку и чек, отчего на их лицах отразилось чувство благоговейного трепета, как только они перевели франки в доллары. Она описала посольский лимузин и поездку в нем, не умолчав ни о шампанском, ни о радиотелефоне. Единственное, чем она не поделилась с ними, это особенности ее взаимоотношений с Джеком Рэндаллом.
Ее влечение к нему — это ее личное дело. Она еще и сама не разобралась как следует в своих чувствах. И уж, конечно, не склонна была обсуждать их с двенадцатью полными любопытства девочками-подростками, сколь бы осторожными ни были их намеки и наводящие вопросы. К сожалению, именно эта тема более всего интересовала «благородных девиц», и они отнюдь не стеснялись в попытках удовлетворить свой интерес.
Она вдруг засмеялась, представив себе, что сказал бы Джек, если бы узнал, что он «в полном порядке — для своего возраста». Да, он, безусловно, «в полном порядке» — для любого возраста.
Кендра сменила позу — теперь ее ноги свешивались с кресла, покачиваясь в бодром танцевальном ритме. Ей бы давно уже надо было спать, учитывая завтрашнее напряженное расписание. Но оказалось, что, обретя наконец тишину, покой и одиночество, она не может заснуть от возбуждения.
Она понимала, что это возбуждение — результат чрезвычайных событий прошедшего дня. Но в то же время честно признавала, что это волнение, взвинченность и невозможность расслабиться впрямую связаны с Джексоном Рэндаллом.
Этот мужчина навел на нее чары, и, кажется, она не может сбросить их. Хуже того — не только не может, но и не хочет.
Кендра наклонилась к кофейному столику, чтобы выбрать в огромной корзине свежих фруктов сливу поспелее, и вонзила в нее зубы, наслаждаясь контрастом между сладкой, сочной мякотью и терпкой горьковатой кожицей. Она правильно сделала, не приняв приглашения Джека поужинать. Если ее привела в такое смятение простая автомобильная прогулка, то не хочется даже думать о том, на что она будет похожа после неторопливого романтического ужина.
Положив косточку в хрустальную пепельницу, она слизала с пальцев сок сливы и, взяв из корзины горсть крупной спелой малины, стала одну за другой бросать ягоды в рот, как леденцы.
В глаза ей бросился блеск золота и мягкое сияние дорогой кожи: девочки оставили ее новую сумочку прямо на диване. Она вытащила чек Жан-Мишеля из застегнутого на молнию кармашка и еще раз полюбовалась на длинную вереницу нулей. Может быть, чувство нереальности этих денег исчезнет, если перевести их в доллары?
Вот и еще одна проблема: куда идти американскому гражданину, не имеющему счета во французском банке, чтобы получить деньги по этому чеку? И как вообще это делается?
И это только начало.
Она совершенно не собиралась таскать с собой до конца поездки триста пятьдесят тысяч долларов наличными, постоянно боясь, что их украдут, или что она их потеряет, или, хуже того, что кого-нибудь из девочек каким-то образом заденет, что она носит при себе такую огромную сумму денег. Нет, лучше подождать и заняться всеми этими проблемами после возвращения домой.
В голову ей приходили и другие вопросы. Должна ли она платить таможенную пошлину за свое вознаграждение? Правильно ли она поступила, приняв эти деньги?
Кендра зябко повела плечами. Совершенно невообразимая ситуация!
Еще неделю назад пятидесятидолларовая бумажка, которую родители сунули ей в аэропорту с пожеланием «купить себе что-нибудь приятное», казалась ей счастьем. Мысленно она сто раз по-разному истратила эти деньги, пока не остановилась на решении купить себе маленький флакончик любимых духов, в запахе которых мешались чудесные ароматы лилий, роз и жасмина. Это был ее любимый запах еще со времен колледжа — в торжественных случаях она пользовалась туалетной водой того же названия, но если бы не щедрый дар родителей, о покупке настоящих духов она не смела бы и мечтать. Даже с солидной скидкой и по самому выгодному обменному курсу в безналоговом магазинчике на улице Риволи за крохотный хрустальный флакончик она отдала все пятьдесят долларов до последнего пенни.
Но зато насладилась каждой секундой процесса покупки.
А теперь у нее есть чек на два миллиона франков, он лежит в сумочке авторской работы известного дизайнера, возможно, эта сумочка стоит больше, чем стоила ее машина, а она боится каких-то глупостей. Да она должна прыгать от радости. Она должна планировать набеги на магазины. Нужно успокоить нервы чем-нибудь более экзотическим, нежели свежие фрукты.
Ход ее мыслей прервал телефонный звонок.
— Привет!
— Джек.
Услышав его голос, Кендра почувствовала, что ее сердце вот-вот выпрыгнет из горла.
— Я в вестибюле. Выходи.
— Ты с ума сошел? Уже полночь.
— Так что ж? Это Париж. Здесь не запирают засовы в десять. Пойдем погуляем вдоль Сены, выпьем немножко в каком-нибудь милом кафе на левом берегу и, наконец, поговорим.
Она заколебалась. Боже, как велико было искушение! Какой нормальной женщине не хочется прогуляться в полночь по одному из самых романтических городов мира? Особенно с таким мужчиной, как Джексон Рэндалл. С ним она будет в безопасности — такой он сильный. А остальные его качества гарантируют, что ей будет интересно.
— Я не могу оставить девочек одних.
— Кендра, они не младенцы. Спускайся, выпьем по капельке на сон грядущий.
— Не могу. Вдруг кто-нибудь из них проснется, и от меня что-нибудь понадобится? Будет нехорошо, если меня не окажется в номере.
— Ладно, тогда я поднимусь к тебе.
— Не очень удачная мысль. Я собираюсь спать. Я уже надела ночную рубашку…
— Это скорее вдохновляет.
— Ты можешь говорить серьезно?
— Я совершенно серьезен. Завтра в шесть я на сутки заступаю на дежурство, послезавтра ты увозишь девочек в Версаль на весь день, в субботу вы улетаете. Так когда же мне еще тебя увидеть?
— А может быть, нам больше не стоит видеть друг друга? Я благодарна тебе за помощь с Реми…
— Хватит благодарностей. Я хочу…
— …и мне очень понравилась прогулка на автомобиле, но…
— Черт возьми, Кендра, ты можешь дослушать?
— …но, мне кажется, это… это бессмысленно, Джек.
— Кендра, я предлагаю не оргию с сексуальными извращениями, я просто ищу возможности поговорить с тобой.
— Я не знаю, — она почувствовала, что уступает.
— Разве девочки не уснули в своих номерах?
— Уснули, — согласилась она.
— Тогда что плохого в том, что я зайду выпить рюмочку на сон грядущий, и мы поговорим?
Кендра ответила не сразу.
— Перестань упираться. Мы должны поговорить. — Он помолчал. — Если только я не понял… если только я не ошибаюсь. Если ты не хочешь видеть меня,так и скажи. Я повешу трубку. И ты никогда обо мне больше не услышишь.
В его голосе Кендра уловила одновременно гордость и ранимость.
— Итак, что мне делать? — сухо спросил он. — Подниматься или нет?
— Я… я хочу тебя видеть. Комната 714.
— Я буду через пять минут.
Кендра метнулась в спальню переодеваться, не задаваясь больше вопросами, что она делает и зачем, а также в своем ли она уме, что согласилась опять увидеться с Джексоном Рэндаллом.
Она торопливо натянула чистое белье, льняные брюки темно-рыжего цвета и бледно-персиковую тонкую шелковую рубашку. Дрожащими пальцами открыла новый хрустальный флакончик и капнула духами на мочки ушей и в ложбинку между грудями, и едва успела обуться в туфли без каблука и провести щеткой по волосам, как услышала негромкий стук. Нервно сглотнув, она прошла через гостиную и открыла дверь Джеку. Он заполнил собой весь дверной проем. Свет из коридора бросал бронзовый отблеск на его темные волосы. На нем была та же одежда, что и раньше: те же угольно-черные джинсы обтягивали стройные мускулистые бедра, и тот же вязаный джемпер цвета слоновой кости выгодно подчеркивал темный загар. Он побрился и снова воспользовался лосьоном после бритья с цитрусовым запахом, который так ей понравился — это была единственная перемена в его облике.