Аракчеев: Свидетельства современников
Верный слуга царский верность свою уносит и в гроб — назначив себе место вечного покоя у подножия памятника его Царя-Благодетеля. То показывает гранитовая доска с сею прекрасною и лаконическою надписью: «Да пребудет и прах мой у подножия твоего изображения!..» Далее изображено: «На сем месте погребен русский новогородский дворянин граф Алексей Андреевич Аракчеев, родился 1769 года, умер…» Вельможа, помышляющий о смерти, видя, так сказать, пред глазами своими отверстый гроб свой, — не страшится деяний своих ни пред Богом, ни пред потомством!
Другой памятник, находящийся насупротив, воздвигнут графом Алексеем Андреевичем своим сослуживцам, офицерам полка его имени, убитым в сражениях в достославную войну с Наполеоном. Слава держит в левой руке венок бессмертия, а правою начертывает имена тринадцати павших героев с показанием мест, где кто из них положил живот свой. На алтаре курится жертва чувств признательности отечества: двуглавый орел покрывает его крылом своим. Вверху в зодиаке означены достопамятные 1812, 1813 и 1814 годы подвигов сынов России.
Всевидящего Ока. База сделана из граниту, постамент из черного аспида [334], а памятник — из шокшенского мрамора, красотою своею весьма схожего с порфиром [335]. По сторонам изображено из бронзы разное оружие, и сверх того осеняют памятник остатки тех почтенных знамен, под коими храбрые воины сии сражались и славно пали. Трофеи сии поступили сюда по особенной воле Государя Императора, когда за отличную храбрость полк графа Аракчеева получил Георгиевские знамена.
Памятник производился по рисунку архитектора Томона [336] и под наблюдением ректора Мартоса разными искусными художниками: модель фигуры делал Крылов [337], украшения из бронзы отливал, чеканил и золотил академик Ажис [338].
На подножии изображена золотыми литерами следующая надпись, сочиненная генерал-майором Княжниным [339]:
Се памятник сынам Российский Державы,Которы, пламенным усердием горя,В боях против врагов, на поле вечной славы,Скончали жизнь свою за Веру и Царя.Если памятники общей признательности редки и от лица сословий и государств, то сколь уважительнее, сколь благороднее должны считаться те, кои посвящаются частным человеком с пожертвованием значительного достояния своего!
На ступени пьедестала лежит книжка, заключающая в себе описание жизни и военных подвигов тринадцати героев, коим посвящен памятник. Всякий посетитель имеет право на экземпляр оной. Честь и хвала предавшему в потомство черты русской храбрости и патриотизма, кои так несправедливо теряются между современниками! Сердце русское радуется! Читая их, юный воин научается и поощряется к подобным деяниям!
«Порутчик Михаил Дементьевич Яковлев получил жестокую рану пулею в грудь, когда был он с 5-й гренадерскою ротою впереди колонны, выбивавшей неприятеля из парижского предместья Бельвиля [340]. Быв принесен для перевязки к лекарю, сей храбрый офицер сказал ему: «Я знаю, что мне непременно должно умереть; но прошу вас, если можно, продлить жизнь мою только до завтрашнего дня, чтоб я мог быть свидетелем, как русские войдут в Париж!» К несчастию, он не имел сей радости; через пять минут кончил достославную жизнь свою, и тело его предано земле на поле бессмертной для России славы.
Подпорутчик Яков Михайлович Кириллов в сражении при деревне Заболотье [341] вышел с шестью человеками стрелков из лесу, дабы удобнее видеть движение неприятеля, как вдруг был атакован эскадроном польских улан. «Сдайся или смерть!» — закричали ему. «Мне отдаться в плен! — возразил герой. — Верно, вы забыли, что я русский!» — И в ту же минуту застрелен был из пистолета.
Прапорщик Григорий Иванович Дергач, в Бородинском сражении покрытый ранами, дабы не отдаться в плен, сражался, доколе не пал мертв на месте от штыков неприятельских!»
Между тем началась божественная литургия: хор певчих славил Творца Вседержителя. Три священника в блестящих золотом ризах, заключая достоинство в каждом слове, величие в каждом движении, представляли достойных служителей Еговы! Порядок и тишина божественны!
В храме останавливают внимание еще следующие предметы:
Противу главного алтаря на западной стороне поставлен образ святого Андрея Первозванного. По сильному выражению, по прилежному изучению натуры узнаешь с первого раза, что сие отличное живописное произведение есть кисти знаменитого художника нашего Егорова [342].
Подле него портрет Петра Великого, под которым на особенной медной доске изображен герб князя Меншикова и следующая надпись: «Грузинская вотчина, бывшая во владении монастырей, пожалована Государем Императором Петром Первым в 1705 году князю Александру Даниловичу Меншикову».
По другой стороне портрет Павла Первого. Под ним на подобной первой доске изображен герб графа Алексея Андреевича с сею подписью: «Грузинская волость, в двух тысячах душ состоящая, пожалована Государем Императором Павлом Первым в вечное и потомственное владение графу Алексею Андреевичу Аракчееву, 1796 года, декабря в 12 день».
По правую руку его портрет Императора Александра Павловича. При нем в бронзовом ковчеге хранится Высочайший рескрипт Государя, изъявляющий признательность и благоволение графу Аракчееву за благоустройство селений села Грузина. На нем подпись: «1810 года 7 июня» — означает день посещения Монарха.
Ризница соборная достойна отличного внимания во многих отношениях: сколько по богатству облачений, драгоценности утвари, но более еще по историческим эпохам, коих ход сии последние ясно показывают, начиная от младенчества русской церкви до величия и торжества ее. Достопамятности сии состоят из следующих вещей:
1) Потир [343] деревянный с довольно сохранившеюся надписью вкруг его краев.
2) Потир свинцовый.
3) Потир, дискос, звезда и лжица [344] оловянные.
4) Воздухи и одежда из простой набойки [345].
5) Евангелие, писанное в 1525 году.
6) Крест серебряный 1652 года.
7) Евангелие, печатанное в 1651 году.
(Сии два последние предмета замечательны и потому, что подарены они в здешнюю церковь Мисаилом, архиепископом рязанским, убиенным в Мордве в 1655 году за проповедование христианской веры [346].)
8) Древний серебряный потир, самой простой работы.
9) Два богатые канделябра, присланные графом Алексеем Андреевичем из Вильны в 1812 году.
10) Великолепный потир, присланный им же в 1815 году из Фрейбурга, с сею вкруг его надписью: «Soli Deo Gloria» [347].
При нем хранится, по приказанию покойного митрополита Амвросия [348], в футляре письмо, с коим препровожден был дар сей к верховному пастырю, письмо, исполненное высоких, благочестивых чувств даятеля. Самые начальные строки его: «По старинному русскому данному мне воспитанию я страстно люблю благолепие сего храма и главные эпохи нашей жизни переношу в церковную историю оного, как к предмету начала и конца нашего в мире сем пребывания» — могли бы послужить всюду правилом философу-христианину!