Я нарисую для тебя любовь (СИ)

- Все снимать? – Марина с трудом узнала свой дрожащий голос.
- Раз ты даешь мне право командовать, я использую его по полной программе. Всё снимай! – художник в своих запросах к модели явно вошел в раж. Она как можно быстрее спряталась за ширмой, скрывая в первую очередь свое покрасневшее лицо. Блин, он просто будет её рисовать, почему сердце стучит, как сумасшедшее, а тело горит огнем? Марина краснеет, черт возьми! Что творит с ней этот человек? Она гоняла свои безумные мысли по кругу, медленно снимая с себя легкую тунику, джинсы и черное кружевное белье. Выбор между снять и оставить очевиден, его будет
видно сквозь тонкую ткань накрахмаленной простыни. Пришлось послушаться команды «все снимай».
Марина постаралась как можно плотнее замотаться и не показать ничего лишнего. Больше всего ей хотелось спрятать себя, замотаться в неё с головой, чтобы скрыть покрасневшее лицо. Она приложила ладони к стене и, когда они стали холодными, прижала к лицу. Должно помочь. Глупо, как в детстве, но не выходить же к нему со словами «А я – томат!».
- Ау, готова?
- Да, извини. В простыне запуталась, - попыталась оправдать задержку Марина.
- Помочь?
Женщина мелко задрожала, представив эту помощь. Ох, нет. Сама. Всё сама, а вечером Диме очень крупно повезет. Ночь будет горячей и долгой – это точно. В тонус Марину, как ни странно, привели внезапно влетевшие в голову мысли о письмах. Весь день она старательно отгоняла их от себя, а они бежали следом, как армия кровожадных преследователей и, наконец, догнали. Налетевшее возбуждение, как рукой сняло.
- Нет, я уже все, - Марина буквально выскочила из-за ширмы, опасаясь, что он придет на помощь без приглашения.
***
Максим подготовил на самом деле красивую композицию. Ей он предложил сесть на небольшую кушетку, застеленную красивыми разноцветными покрывалами, аккуратно положил рядом несколько подушек, обозначая место, где должна сидеть модель. Напротив дивана – огромное зеркало в резной раме. Откуда он его притащил? Точно не было в комнате, когда она уходила. Хотя, в таком бардаке можно и слона потерять, а потом найти и удивиться.
- Садись сюда. Посмотри, пожалуйста, в зеркало.
Марина выполнила просьбу. Он отошел назад. По спине, почувствовавшей его пристальный взгляд, пробежали мурашки. Секунда показалась вечностью, и спустя вечность он вернулся.
- Нам нужно открыть спину. Расслабь немного руки, я вытащу концы простыни.
Могла ли она ослушаться? Эта мысль возникла в голове уже после того, как руки ослабили хватку и художник осторожно потянул за ткань. Простынь послушно выскользнула, легкий холодок скользнул по обнажившейся коже спины и части груди. Сзади совершенно точно будет виден кусочек напряженного полушария. В зеркало Марина не могла много увидеть, но временами Макс там мелькал. Сейчас он был виден весьма отчетливо. Сосредоточенно, стараясь не касаться её, он расправлял складки на простыни, укладывая их красивыми волнами. Марина чувствовала почти физическую боль от желания, чтобы он совершил ошибку и хотя бы раз прикоснулся к её коже, которая от его близости уже горела огнем в прохладе комнаты. И вот это случилось. Едва заметное касание, как электрошок. Марина вздрогнула. Максим расценил это по-своему.
- Прости, я случайно. Такого больше не повторится.
Она кивнула, мечтая о том, чтобы это случилось снова. Выдохнуть удалось, только когда он закончил приводить в порядок простынь и снова отошел. Цокнул языком. «Опять что-то не нравится», - догадалась Марина, украдкой косясь на парня. Двигаться она боялась, чтобы не сбить «настройку».
- Что-то не так?
- Да, определенно, - судя по голосу, он был погружен куда-то в свои мысли и отвечал ей чисто автоматически. Внезапно горячие ладони обхватили её голову с двух сторон и аккуратно повернули. – Вот. Так лучше. Запомни позу.
- Хорошо, - севшим голосом отозвалась Марина. Она разглядывала себя в зеркале и не узнавала. Неужели на её лице так явно все видно? Вот они, чуть порозовевшие щеки. Вот чуть приоткрытые губы, жадно втягивающие воздух. Вот взгляд потемневших от возбуждения глаз. Еще и эта жилка бьется на шее, как безумная.
- Теперь волосы… - женщина возвела глаза к потолку, приподняв вверх острый подбородок. Разумеется, дорвался. – Этой заколке определенно отказать.
Утром Марина не стала мудрствовать лукаво и, красиво зачесав всю копну своих темных, как смола, волос на одну сторону, закрепила их крабиком. Он-то Максиму и не понравился.
Марина потянулась к волосам, чтобы освободить их из плена заколки, но её руку остановили, мягко обхватив ладонь. У него большие руки, маленькая ладошка женщины почти утонула в них. Тело мгновенно отреагировало уже привычной дрожью.
- Можно я? Мечтал сделать это с первой встречи.
Щелкнула заколка. Волосы темными волнами упали на обнаженные плечи и теперь при каждом вдохе приятно щекотали спину. Марина видела его взгляд в этот момент: триумф, восхищение и что-то еще. Оно мелькнуло на секунду и тут же скрылось в голубизне глаз.
- Ты прекрасна, - благоговейно выдохнул художник, осторожно отводя назад прядь её волос. Она щекотнула плечо. Женщина зажмурилась и до отрезвляющей боли прикусила губу. Что он с ней делает? Каждое слово, как язык пламени, обжигающий кожу. Каждое движение, как кубик льда, прикоснувшийся к ней. Эта невероятная разница температур вызывала безумный трепет тела и сердца. - Марина, ты слишком напряжена. Расслабься. Ты совершенство, тебе нечего скрывать. Просто будь собой. Если бы мне хватило наглости, я бы раздел тебя полностью и написал в полный рост.
- Прекрати так говорить, пожалуйста. Я – это просто…я. Хватит уже называть меня совершенством. Неприятно. Так я на самом деле начинаю чувствовать себя такой и забываю о реальности.
- Так забудь. Войдя в эту дверь, забудь о мире за пределами комнаты. Убери ту, что руководит компанией, пишет каждый день план на следующий и вечно думает о бизнесе. Оставь только себя: настоящую, живую, чувствующую, эмоциональную. Такой я хочу тебя нарисовать.
Последнее слово в этом яростном, неудержимом монологе явно было лишним. Искушение встать, сбросить с себя эту простыню и… Возбуждение волной пробежало по телу, заставляя дышать глубже. Фантазии до добра не доведут. Макс хоть и погружен в работу, но как любой художник чувствует модель, её настроение и желания.
Нужно было прекратить это. Поток сознания, рождающий запретные мысли. Низ живота уже ныл, хоть сейчас бросай все и лети к Диме. Даже если у него субботнее заседание. Ворваться туда и… Марина понимала, что рядом есть более желанный экземпляр, но лучше на совет, чем позволить художнику понять её чувства.
***
- А я думала, будет на холсте, - улыбнулась Марина, разглядывая карандашный набросок на листе бумаги. Красиво, но в альбоме?