Мир теней

Оказавшись в классе мистера Уолдена, я тут же закрыла за собой окно. Нет смысла
привлекать внимание тех, кому приспичит бродить по окрестностям, – если кому-то все-таки
приспичит. Маневрировать между столами было легко, поскольку ярко светила луна. И
когда я, открыв дверь, вышла в переход, то обнаружила, что и там фонарик мне не нужен.
Внутренний двор был залит светом. Судя по всему, миссию из-за туристов закрывали очень
поздно, потому что под карнизом перехода прятались большие желтые прожектора, которые
были нацелены на всякие представлявшие интерес объекты: высоченную пальму с
огромнейшим кустом гибискуса у основания ствола, фонтан, который работал, несмотря на
то, что все уже было закрыто, и, разумеется, статую отца Серра. Один луч освещал его
бронзовую голову, другой – лица индейских женщин у его ног.
Ужас какой-то. Хорошо, что отец Серра благополучно умер. У меня такое чувство,
что эта статуя его совершенно смутила бы.
Переход пустовал, как и двор. Вокруг не было ни души. Я слышала только слабый
плеск воды в фонтане и стрекотание сверчков где-то в саду. В действительности, здесь было
как-то на удивление спокойно. Я имею в виду, что ни одна из моих прежних школ не
действовала на меня так умиротворяюще. По крайней мере, эта школа производила такое
впечатление, пока позади меня не раздался требовательный голос:
- Что тыздесь делаешь?
Я мигом обернулась. Это была она. Просто стояла, прислонившись к своему –
простите, моему– шкафчику, и пристально глядела на меня, сложив руки на груди. Она была
одета в темно-серые слаксы – премиленькие, между прочим, – и в серый кашемировый
комплектик-двойку. На шее висело сборное жемчужное ожерелье: наверняка, когда она была
жива, слепо обожавшие внучку бабушка и дедушка дарили ей по одной жемчужине на
каждые Рождество и день рождения. На ногах ее красовались черные лаковые туфельки. Ее
волосы, блестящие в желтом свете прожекторов так же ярко, как и туфли, выглядели
гладкими и золотыми. Что ж, она была настоящей красоткой.
Жаль только, что снесла себе башку.
- Хизер, - начала я, снимая капюшон толстовки. – Привет. Извини, что беспокою… –
Вежливое начало никогда не помешает. – …Но я, правда, думаю, что нам нужно поговорить.
Нам с тобой.
Хизер не пошевелилась. Ладно, это неправда. Она сузила глаза. Они у нее были
светлые, серые, я думаю, хотя разобрать было трудно, несмотря на прожектора. Длинные
ресницы – накрашенные тушью – искусно подчеркивались обводкой темно-серого цвета.
- Поговорить? – передразнила Хизер. – Ага, разбежалась. Неужто похоже, что я хочу
разговаривать с тобой? Я про тебя знаю, Сьюзи.
Я поморщилась. Не смогла удержаться.
- Сьюз, - поправила я.
- Неважно. Я знаю, что ты тут делаешь.
- Вот и хорошо, - сказала я примирительно. – Тогда мне не придется ничего
объяснять. Не хочешь ли присесть, пока мы будем разговаривать?
- Разговаривать? С какой стати мне хотеть с тобой разговаривать? Ты что меня за дуру
держишь? Боже, ты воображаешь, что ты такая хитрая. Думаешь, что можешь вот так
запросто его занять?
Я моргнула:
- Прости, о чем ты?
- Мое место.
Она выпрямилась, отошла от шкафчика и направилась во двор, будто бы собираясь
полюбоваться на фонтан.
- Ты новенькая, - заявила она, бросив на меня взгляд через плечо. – Новенькая,
которая воображает, что может занять мое место. Ты уже получила мой шкафчик. И
собираешься украсть мою лучшую подругу. Я ведь знаю, что Келли позвонила тебе и
позвала на свою глупую вечеринку. А сейчас ты прикидываешь, как бы умыкнуть моего
парня.
Я подбоченилась:
- Он не твой парень, Хизер, разве не помнишь? Он с тобой порвал. Поэтому ты и
мертва. Ты вышибла себе мозги прямо перед его мамой.
Хизер выпучила глаза.
- Заткнись, - сказала она.
- Ты вышибла себе мозги перед его матерью, потому что слишком тупа, чтобы понять,
что ни один парень – даже такой, как Брайс Мартинсон, – не стоит того, чтобы умереть. – Я
медленно прошла мимо нее на одну из гравийных дорожек между клумбами. Не хотелось
признаваться даже самой себе, но мне было немного не по себе стоять под крышей перехода,
памятуя о том, что случилось с Брайсом. – Черт, должно быть, ты взбесилась, когда
сообразила, что сделала. Убила себя. Да еще так глупо. Из-за какого-то парня.
- Заткнись!
На этот раз она не просто сказала это. Она завизжала да так, что ей пришлось сжать
кулаки, закрыть глаза и ссутулить плечи, чтобы получилось как можно громче. Визг вышел
такой, что у меня зазвенело в ушах. Но никто не выбежал из домика священника, где в
некоторых окнах горел свет. Плачущие горлицы44, чье воркование я прежде слышала из-под
карниза в переходе, не издали ни писка с тех пор, как появилась Хизер, а сверчки прекратили
свою ночную серенаду.
Люди не слышат привидений – ну, то есть, большинство людей, – чего нельзя сказать
о животных и даже насекомых. Они чутко реагируют на присутствие паранормального.
Макс, собака Аккерманов, близко не подходит к моей комнате, и все из-за Джесса.
- Бесполезно так вопить, - попыталась урезонить я Хизер. – Никто тебя не слышит,
кроме меня.
- Как хочу, так и кричу, - огрызнулась она. И снова зашлась в визге.
Зевнув, я села на одну из деревянных скамеек у статуи отца Серра. В основании
статуи я разглядела мемориальную плиту. В свете прожекторов и луны ее легко можно было
прочесть.
 «Преподобный отец Хуниперо Серра, - гласила надпись на плите, - 1713-1784. Его
 праведные пути и самоотречение служили уроком для всех знавших его и принявших его 
 учение». 
М-да. Надо будет посмотреть в словаре, что такое самоотречение, когда вернусь
домой. Интересно, не синоним ли это самобичевания, которым отец Серра также был
славен?
- Ты меня слушаешь? – завизжала Хизер.
Я посмотрела на нее.
- Ты не знаешь, что означает слово «самоотречение»? – спросила я.
Она перестала визжать и уставилась на меня. Потом зашагала вперед с застывшей на
лице маской бешеной ярости.
- Послушай меня, сучка, - начала она, остановившись в полуметре от меня. – Я хочу,
чтобы ты отсюда убралась, понимаешь? Я хочу, чтобы духу твоего не было в этой школе.
Это мойшкафчик. Келли Прескотт – моялучшая подруга. А Брайс Мартинсон – мойпарень!
Выметайся, проваливай туда, откуда пришла. Все было просто прекрасно, пока ты тут не
появилась…
Пришлось перебить ее:
44 Плачущая горлица (англ. «mourning dove») – птица отряда голубеобразных, семейства голубиных.
Распространена в Северной Америке от Канады и Калифорнии до Мексики.
- Прости, Хизер, но не всебыло просто прекрасно, пока я здесь не появилась. Знаешь,
как я это поняла? Потому что ты мертва. Так ведь? Ты мертва. У умерших не бывает
никаких шкафчиков, или лучших подруг, или парней. А знаешь, почему? Потому что они
мертвы.
У Хизер был такой вид, словно она опять собиралась завизжать, но мне удалось ее
отвлечь. Я вежливо и спокойно сказала:
- Так вот, я понимаю, ты ошиблась. Совершила ужасную ошибку, громадную
ошибку…
- Не я ошиблась, - решительно заявила Хизер. – Ошибку сделал Брайс. Именно он
порвал со мной.
- Ну, вообще-то я говорила не о той ошибке, - заметила я. – А о том, что ты
застрелилась, потому что глупый мальчишка порвал с…
- Если ты думаешь, что он такой глупый, - насмешливо сказала Хизер, - тогда чего ж
ты собираешься с ним встречаться в субботу? Да-да. Я слышала, как он тебя пригласил.
Предатель. Он, наверно, и дня мне не был верен за все время, пока мы встречались.