Мир теней
есть на нее в моем возрасте, – а она была членом группы поддержки, королевой выпускного
бала и предметом воздыхания толпы мальчишек, – в том, что я очень рано потеряла отца.
Она возлагает на его смерть вину за все: начиная с того, что у меня нет друзей, – за
исключением Джины, – и заканчивая тем, что я иногда чрезвычайно странно себя веду.
И, наверное, некоторые мои поступки в прошлом действительно выглядели немного
странновато для тех, кто не знал, почему я это делаю, или не мог видеть, для кого я это
делаю. Меня не раз заставали там, где мне нельзя было находиться. Несколько раз домой
меня доставляла полиция, выдвигая обвинения в незаконном проникновении на чужую
территорию, вандализме или взломе с проникновением.
Несмотря на то, что дело ни разу не дошло до суда, я провела долгие часы в кабинете
маминого психотерапевта, где мне объясняли, что моя привычка разговаривать с самой
собой совершенно нормальна, а вот склонность разговаривать с людьми, которых, кроме
меня, никто не видит, – все-таки нет.
То же самое касалось моей антипатии к зданиям, построенным более пяти лет назад.
А также количества времени, проведенного на кладбищах, в церквях, храмах, мечетях,
квартирах и домах (как правило, запертых) других людей и на территории школы во
внеурочное время.
Должно быть, сыновья Энди что-то случайно услышали по этому поводу, отсюда и
возникли все эти расспросы про банду. Но как я уже говорила, меня все же ни разу не сажали
за решетку.
А двухнедельное исключение из школы, имевшее место в восьмом классе, даже не
попало в мое личное дело.
Так что, возможно, все эти посиделки на моей кровати и разговоры о том, чтобы
«начать все с начала» и тому подобном, уже стали для мамы чем-то обыденным. Как-то
странно было слушать ее рассуждения, в то время как в нескольких шагах от нас сидел
наблюдающий за нами призрак. Ну и ладно, неважно. Мамочка, похоже, нуждалась в этой
беседе о том, как хорошо теперь все у меня сложится здесь, на Западном побережье.
И если это все, чего ей хочется, то я из кожи вон вылезу, чтобы этого добиться. Я еще
раньше решила для себя, что не буду совершать никаких действий, могущих повлечь за
собой арест, – в любом случае, начало было положено.
- Ну что, - сказала мама, когда разговор на тему «у тебя не появятся друзья, пока ты
сама не станешь вести себя более дружелюбно» был исчерпан. – Если тебе не нужна помощь
в распаковке вещей, я, наверное, пойду гляну, как там дела у Энди с обедом.
Мало того, что Энди мог построить буквально все на свете, он к тому же был
замечательным поваром, в отличие – увы! – от моей мамочки.
- Да, мам, - согласилась я, - иди погляди. Я только немножко осмотрюсь здесь и через
минуту спущусь вниз.
Мама кивнула и встала… но зря я подумала, что легко отделалась. Подойдя к двери,
она обернулась ко мне, глянула глазами, полными слез, и выпалила:
- Я просто хочу, чтобы ты была счастлива, Сьюзи. Это все, чего я хочу. Как думаешь,
ты сможешь быть счастлива здесь?
Я крепко обняла мамулю. Мы с ней почти одного роста, когда я в ботинках.
- Конечно, мам. Конечно, я буду здесь счастлива. Я уже чувствую себя здесь как дома.
- Правда? – Она шмыгнула носом. – Честное слово?
- Честное слово.
И я даже не солгала. Ведь дома, в Бруклине, в моей спальне тоже постоянно
ошивались привидения.
Мама ушла, и я тихо закрыла за ней дверь. Подождав, пока на лестнице не стихли ее
шаги, я повернулась к окну.
- Ну ладно, - обратилась я к созданию, сидящему на подоконнике. – Кто ты такой,
черт тебя побери?
Глава 3
Было бы огромным преувеличением сказать, что парень удивился, услышав подобное
обращение к себе. Он не просто удивился. В действительности, он оглянулся через плечо,
чтобы убедиться, что я говорю именно с ним.
Ясное дело, единственное, что он мог увидеть позади себя, – это окно, а в нем –
потрясающий вид на залив Кармел. Поэтому призрак развернулся, чтобы посмотреть на
меня, и, должно быть, заметил, что мой взгляд устремлен прямо на его лицо, поскольку
тоном, который заставил бы неравнодушную к латиноамериканским парням Джину потерять
голову, вдруг выдохнул:
- Nombre de Dios13.
- Взывать к твоему Богу бесполезно, - сообщила я парню, подкатив поближе к своему
новому туалетному столику стул, украшенный розовыми кисточками, и оседлав его. – Если
ты еще не заметил, ты Ему вообще не интересен. В противном случае Он не оставил бы тебя
гнить здесь… – Я окинула взглядом его одежду, очень похожую на ту, что носили в «Диком,
Диком Западе»14. – Сколько? Лет сто пятьдесят? Ты действительно дал дуба так давно?
Парень непонимающе уставился на меня. Его глаза были словно черные тягучие
чернила.
- Что значит… дал дуба? – спросил он охрипшим от долгого молчания голосом.
Закатив глаза, я объяснила другими словами:
- Сыграл в ящик. Преставился. Окочурился. Отдал концы.
Увидев по недоуменному выражению лица призрака, что он по-прежнему не
понимает, о чем речь, я немного раздраженно выпалила:
- Умер.
- О, - откликнулся парень, - умер. – Но вместо того, чтобы ответить на мой вопрос,
помотал головой. – Не понимаю, - изумленно сказал он. – Не понимаю, как ты можешь меня
видеть. Все эти годы ни один человек даже…
- Ага, - прервала я его. Как вы, наверное, догадываетесь, я довольно часто слышала
подобные речи. – Слушай, времена, знаешь ли, меняются. Так с чем у тебя вышла заминка?
Моргнув, он уставился на меня своими большими черными глазами. Ресницы у него
были длиннее, чем у меня. Не так уж часто я сталкивалась с призраками, которые
оказывались красавчиками, но этот парень… юноша, должно быть, при жизни был каким-то
особенным, поскольку сейчас, несмотря на его нынешнюю принадлежность к
потустороннему миру, я пыталась украдкой разглядеть, что скрывалось под белой рубашкой,
слишком широко распахнутой у горла и обнажавшей значительную часть его груди и даже
небольшой участок живота. Интересно, у призраков бывают кубики на прессе? Раньше у
меня не было возможности – или желания – изучить этот вопрос.
Не то чтобы я собиралась позволить себе отвлечься на это сейчас. В конце концов, я
профессионал.
- Заминка? - эхом откликнулся парень.
Даже голос его был тягучим, а произношение казалось таким же ровным, без акцента,
как и мое собственное, за исключением легкой бруклинской нечеткости моего «т». В этом
парне, конечно, чувствовалась примесь испанской крови, на что указывали его Diosи
смуглый оттенок кожи, но он был таким же американцем, как и я, – если человек,
родившийся прежде, чем Калифорния стала штатом, могсчитаться американцем.
13 Nombre de Dios (испан.) – буквально «Имя Господне». Означает то же, что «О, Боже!».
14 «Дикий, Дикий запад» (англ. «The Wild, Wild West») – сериал 1965-1969 гг. о двух агентах Секретной
службы, экипированных множеством различных «прибамбасов», которые работают на правительство США на
Диком Западе. По мотивам сериала в 1999 году был снят одноименный фильм с Уиллом Смитом и Кевином
Кляйном в главных ролях.
- Ага.
Я прочистила горло. Слегка повернувшись, он поставил сапог на бледно-голубую
подушку, лежащую на банкетке, и я увидела неоспоримое доказательство того, что да, у
призраков действительно бывают кубики на прессе. Его брюшные мышцы были четко
выделены и покрыты легким налетом шелковистых темных волос.
Я сглотнула. С трудом.
- Заминка, - повторила я. – Проблема. Почему ты все еще здесь?
Призрак озадаченно смотрел на меня, хотя на его лице читалась явная