НФ: Альманах научной фантастики. Выпуск 28 (1983)
В центре круга подобно верхушкам прясел торчали из куч хвороста два столба. Рыжий монах подошел к Урсуле и что-то забормотал, суя ей крест. Напряженная спина старухи не шелохнулась. Стражи медленно повели ее к одной из куч, на скате которой Пьер заметил широкую доску с набитыми поперечинами — нечто вроде трапа, ведущего к столбу. Старуха покорно ступила на трап. Пьер смотрел на нее как завороженный и не сразу понял, что монах с крестом уже стоит перед ним и шевелит толстыми губами. Урсула сбросила драный балахон и осталась в тонкой белой рубахе. Она прижалась спиной к столбу, и пока стражи обматывали ее веревкой, Пьер успел увидеть, как под отброшенными ветром седыми волосами гордо блеснули глаза.
Справа и слева, качаясь, поплыли лица, куча хвороста выросла и заслонила небо. Две сильные руки подперли поясницу и вознесли его, вновь открыв голубое окошко. Ноги в рифленых туристских ботинках уцепились за шершавый дощатый скат.
— Ин номине патрис эт фили эт спиритус санкти…
Позвоночник и затылок уперлись в столб.
Две серые приплюснутые фигуры медленно приближались к горе хвороста. Прозрачный огонь факелов едва виден в солнечном свете.
"Какой бездарный конец", — подумал Пьер и закрыл глаза.
— Стоп! Стоп! Все не так! Что за чучело мне подсунули? Помощника ко мне! Костюмера! Где помощник, я вас спрашиваю?
Истошный голос несся снизу. Пьер открыл глаза. Маленький патлатый человечек неистово рубил ладонью воздух и топал деревянными башмаками по древним плитам замкового двора.
Невесть откуда явился длинный нескладный мужчина в серых помятых штанах, в детских сандалиях с дырочками и начищенном медном шишаке. Он замер перед патлатым, приоткрыв рот и быстро двигая кадыком.
— Кто это? — визжал человечек, тыча пальцем в Пьера.
— Н-не знаю, — выдавил длинный, хлопая ресницами.
— А кто знает?
Длинный молчал.
— Что ни день, то скандал. Вчера какой-то хулиган палил из пищали по Лонгибуру. Пищаль в двенадцатом веке! А этот откуда взялся? Кто его одевал? Где костюмер?
Из толпы выдвинулась хрупкая девушка в платье служанки.
— Ваша работа? — Патлатый мотнул головой в сторону Пьера.
— Нет, — тихо ответила девушка.
— Так кто смеет мне мешать, черт побери! — Он быстро переступал деревянными подошвами, переходя в гневе с фальцета на бас и обратно.
— Видите ли, Реджинальд Семенович, — начал было длинный, но человечек остановил его жестом.
— Давайте его сюда, — сказал он устало. — И ее тоже.
Веревки отпустили обмякшее тело. Пьер сполз по хворосту.
— Кто вы такой? — спросил Реджинальд Семенович.
— Я Пьер Мерсье.
— Какой еще Мерсье, — застонал патлатый. — Урсула, звездочка моя, откуда он взялся?
Пьер оглянулся на старуху. Но старухи не было. Молодая горбоносая красавица с живым интересом смотрела на него желто-карими глазами.
— Понятия не имею, котеночек. Я думала, это твой новый ход.
— Господи, какой еще ход! Белены вы объелись, что ли? И вы, и вы… Реджинальд Семенович тыкал пальцем в тихо приблизившихся Жиля де Фора, Мориса де Тардье, Бийона, Алисию. — Так кто же вы такой все-таки? — Он снова повернулся к Пьеру.
— Я уже сказал, мое имя — Пьер Мерсье. Могу только добавить, что я мирный путешественник. А вы кто?
— Я? — задохнулся человечек. — Вы не знаете меня? — Он взглянул на Пьера с неподдельным изумлением. Потом приподнял подбородок, слегка наклонил голову и произнес с расстановкой: — Я — Реджинальд Кукс.
— Видите ли, — сказал Пьер, — я прибыл из такого далека, что ваше имя вряд ли что скажет мне.
Лицо длинного в шишаке исказилось в приступе суеверного ужаса. Он наклонился к Пьеру и громко зашептал:
— Бог с вами, это же Реджинальд Кукс, главный режиссер Второй зоны Третьего вилайета.
— Режиссер? Вилайета? — Пьер с трудом ворочал мозгами. — Простите, меня только что хотели сжечь, и я как-то еще не совсем…
— Вот что значит вжиться в образ! — восхищенно пробормотал аббат Бийон.
— Но ведь как будто к тому и шло, — сказал Пьер, слабо улыбаясь.
— К тому шло, — повторил Жиль де Фор, — ха… ха… — И он зашелся тяжелым басом.
К нему присоединился заливистый дискант Реджинальда Семеновича Кукса, главного режиссера Второй зоны Третьего вилайета. Через секунду грохотала вся площадь: визжали мальчишки во главе с Ожье, ржали парни в зеленых кафтанах, церковным колоколом бухал разбойник-монах, сверкая зубами, смеялась Урсула, а Алисия, держась рукой за бок, вытирала глаза розовым кружевным платочком. Последним пришел в движение длинный в шишаке. Его тонкое блеяние разнеслось по двору, когда другие уже затихали.
Отсмеявшийся Кукс вновь подступил к Пьеру:
— Так откуда вы прибыли, мирный путешественник?
— Из этого… Из Форж-лез-О.
— Ничего не понимаю, — скривился Кукс. — А вы, Аристарх Георгиевич?
Длинный изобразил скорбную мину.
— Стойте, кажется, я знаю. — К ним, тряся полами коричневой рясы, пробирался монах. Его круглые пуговичные глаза светились. — Как же я сразу не понял, что это за штука, — говорил он. — Отсутствие движителей…
— Какая штука? — спросил Кукс.
— По-моему, этот парень пришлепал к нам из другого времени.
— Что? Как? — Кукс даже привстал на цыпочки.
— Это правда, — сказал Пьер. — Но ради бога, скажите, какой у вас век?
Все растерянно молчали. Первым откликнулся Аристарх Георгиевич:
— Шестой век Великой эпохи.
— Скажите, э… от рождества Христова это сколько?
Монах посмотрел на Пьера с удивлением и ответил:
— Двадцать пятое столетие, семьдесят восьмой год.
— Двадцать пятое! — закричал Пьер. — Все-таки двадцать пятое! Боже правый, значит, машина… значит, Дятлов… мы… — И он замолк, жадно озирая обступивших его людей.
— А откуда же вы, если не секрет? — Аристарх Георгиевич от нетерпения переступал с ноги на ногу.
— Из двадцатого. Вот к вам…
Реджинальд Кукс присвистнул!
— Экая даль. Надо отдать вас в хорошие руки. Аристарх Георгиевич, любезный, свяжите нас с Агентством по туризму.
— Сию минуту. — Помреж снял сверкающий шишак и, пристроив его под мышкой, крупно зашагал прочь. Все между тем сделались очень ласковыми к Пьеру. Морис де Тардье положил ему руку на плечо и говорил, что глубоко сожалеет о резких словах, сказанных им тогда на поляне. Алисия крутила пуговицу на куртке Пьера и восклицала:
— Подумать только! Ну просто не могу себе представить!
Тут снова показался Аристарх Георгиевич. С ним шел молодой человек в белой блузе и белых штанах. Он приветливо глянул на Пьера:
— Меня зовут Гектор. Мне выпала честь сопровождать дорогого и почетного гостя, многоуважаемый…
— Пьер Мерсье, — сказал Пьер.
— Многоуважаемый Пьер Мерсье. А сейчас не желаете ли отдохнуть с дороги?
Они шли по красной каменной галерее. Сквозь щели густо лезла трава. Провал слева внизу — сплошное зеленое буйство. "Джунгли какие-то", подумал Пьер.
— Такой пейзаж нынче моден, — пояснил Гектор.
Второй день этот голубоглазый красавец сопровождал Пьера повсюду.
— Скажите, я сделал ошибку? Мне не следовало прилетать?
— Нет, Пьер, вы не сделали ошибки, — ровно, дружелюбно сказал Гектор. Я представлю вас членам Совета, вашему делу дадут ход. А вы пока отдыхайте.
Показалась низкая дверь из рассохшихся досок, схваченных фигурными железными полосами. Гектор взялся за ржавое кольцо. Из открывшейся темноты пахнуло погребной сыростью.
— Прошу, — сказал Гектор.
Пьер согнулся и шагнул. Еще шаг. Брызнул свет. Большой белый мяч летал под низким синим небом. Несколько девушек бросились к ним навстречу.
— Это Пьер, — сказал Гектор. — Он из двадцатого века.
Всеобщий вздох изумления. Но не чрезмерного, как показалось Пьеру. Одна — кареглазая, красивая — подошла ближе. Впрочем, они все были красивыми. Пьер растерянно молчал.
— Меня зовут Полина, — объявила кареглазая. — Или просто Ина.
— А меня Елена, — сообщила смуглянка в голубой тунике.