С ними по-хорошему нельзя

Вытянув руки вперед, Диллон сделал три шага назад и пролепетал: 
- Я сейчас принесу вам платье... Я сейчас принесу вам платье... 
Взмокший и похолодевший от пота портной развернулся, пробкой вылетел из кабинета и очутился за дверью, которую запер на ключ. На несколько секунд замер, переводя дыхание. Затем пустился в путь. Вздрогнул, проходя мимо ДАМского туалета, откуда эта девчонка вылезла, как Афродита из вод. Дошел до маленькой двери, которую разбаррикадировал. Оказался во дворике. Приставил к стене лестницу. Поблизости разорвался снаряд. Диллона осыпало землей, гравием, гипсовыми ошметками. Он перемахнул через стену и упал во двор Академии, усеянный воронками. Все послеантичные статуи уже успели потерять свои цинковые фиговые листья, и Диллон смог на бегу оценить раскрывшиеся таким образом мужские достоинства. Он ощущал себя снова в нормальной и здоровой обстановке, а заметив, что от обстрела пострадали лишь Венеры и Дианы, даже улыбнулся этому странному стечению членовредительских обстоятельств. Метрах в ста от него разорвался еще один снаряд. Взрывной волной его опрокинуло на землю. Он поднялся. Целый и невредимый. И побежал дальше. 
Большие стеклянные двери выставочного зала были разбиты. Диллон пересек опустевший музей, не останавливаясь перед всей этой мазней, слегка взбудораженной артобстрелом. Выход на Лауэр Эбби-стрит был открыт; сторожа, не испытывая особого желания подохнуть ради сомнительных сокровищ, сбежали, вероятно, еще в начале восстания. 
На улице не было ни души. Брошенный трамвай. Диллон побежал вдоль фасадов в сторону Мальборо-стрит. 
LV 
- Что-то здесь не так, - сказал Маккормик, прекращая стрельбу и отставляя винтовку. 
Остальные последовали его примеру; Кэллехер отложил в сторону пулеметные магазины. 
- Это ненормально, - продолжал Джон. - Как будто они делают это специально. Они фигачат вокруг, но не в нас. Как будто снаряд, который снес голову Кэффри, - Святой Патрик, прими его душу! - они выпустили совершенно случайно. 
Он взял бутылку виски, отпил и передал другим. Бутылка вернулась к нему уже пустой. Он закурил трубку. 
- Кэллинен, ты на посту. 
Остальные закурили сигареты. 
- Если мы проведем здесь еще одну ночь, то было бы лучше похоронить Кэффри, - сказал Гэллегер. 
- А мне на этих британцев насрать, - внезапно произнес Кэллинен. 
О своих националистических воззрениях он сообщил не оборачиваясь; выполняя полученный приказ, он обозревал окрестности, скрывающие вражеское присутствие. Каждые сорок секунд "Яростный" окутывался ватным облачком, появляющимся на конце какой-нибудь из его смертоносных трубочек. 
- Я бы побрился, - сказал ОТРурки. 
Каждый посмотрел на своих соседей. Лица у всех посерели и покрылись щетиной. Взгляды некоторых затуманились. 
- Хочешь выразить свое почтение Гертруде? - спросил Гэллегер. 
- А ведь действительно ее зовут Гертруда, - прошептал ОТРурки. - Я совершенно забыл. 
Он странно посмотрел на Гэллегера. 
- А ты-то почему запомнил? 
- Заткнитесь! - сказал Кэллехер. 
- Не будем о ней говорить, - гаркнул Маккормик. - Мы же сказали, что больше не будем о ней говорить. 
- А Диллон? Его нет, - выпалил Кэллехер. 
Все выразили удивление. 
- Может быть, он на втором этаже, - предположил Маккормик. 
- Или с девчонкой, - сказал Гэллегер. 
- Он? - прыснул со смеху Кэллинен. 
Все увидели, как он затрясся. Потом замер. Затем все услышали: 
- Все. Мне, мне на этих британцев насрать. 
- Действительно странно, - сказал ОТРурки. - Как будто они нас оберегают. 
Он провел рукой по щекам. 
- Я бы побрился, - сказал он. 
- Сноб, - сказал Гэллегер. - Хочешь понравиться Гертруде? 
Маккормик потряс своим кольтом: 
- Черт бы вас побрал! Первого, кто о ней заговорит, я шлепну на месте, понятно? 
- Надо бы все-таки похоронить Кэффри до наступления ночи, - сказал Гэллегер. 
- Где же Диллон? - спросил Кэллехер. 
- Может, я где-нибудь найду бритву, - сказал ОТРурки. 
В то время как остальные хранили молчание, он заходил по комнате, роясь во всех ящиках и не находя в них ничего подходящего. 
- Черт, - сказал он, - ничего. 
- Неужели ты думаешь, - сказал Гэллегер, - что эти почтовые барышни используют одноразовые бритвы? Нужно быть законченным интеллектуалом, чтобы представить себе такое. 
- А мне, - сказал Кэллинен, - мне на этих британцев насрать. 
- Почему бы и нет? - возразил Кэллехер. - Диллон мне рассказывал, что есть женщины, правда не почтовые барышни, а настоящие леди, которые бреют себе ноги одноразовыми бритвами. 
- Вот видишь, - сказал ОТРурки, продолжающий рыться в ящиках, Кэллинену, продолжающему стоять к ним спиной на посту. 
- А мне кажется, - сказал Гэллегер, - что надо бы все-таки похоронить Кэффри до наступления сумерек. 
- Говорят даже, - продолжал Кэллехер, - говорят даже, что есть чувихи, которые заливают себе ноги чем-то вроде воска, и когда эта штука остывает, ее отдирают вместе с волосами. Радикально, хотя и немного больно, и потом, позволить себе такое могут только суперледи, чуть ли не принцессы! 
- Хитроумно, - сказал ОТРурки. 
Он мечтательно теребил тюбик красного воска для печатей. 
- Попробуй, - сказал ему Кэллехер. 
- Все, - сказал Кэллинен, - в гробу я видел этих британцев. 
- Нельзя же сидеть всю ночь рядом с этим трупом, - сказал Гэллегер. 
- Интересно, где может находиться Мэт Диллон, - сказал Маккормик. 
- А чем? - спросил Ларри. 
- Тем, что ты держишь в руке. 
- Да шутит он, - сказал Гэллегер. 
- Может быть, Диллон мертв, - сказал Маккормик. - Мы об этом не подумали. 
- Я его растоплю и вылью тебе на лицо, - сказал Кэллехер. - Вот увидишь, какая гладкая кожа у тебя потом получится. 
- Можно откупорить еще один пузырь виски, - сказал Маккормик. 
Очередной снаряд взорвался в соседнем доме. С треснувшего потолка посыпалась штукатурка. 
- Мне, мне на этих британцев насрать, - сказал Кэллинен. 
LVI 
Обстрел закончился. Ларри противно стонал от боли, а Кэллехер, сидя у него на животе - чтобы не дергался, - отдирал перьевой ручкой воск и прилипшую щетину. Гэллегер и Маккормик взирали на это увлекательное зрелище, выскабливая тунца из консервной банки. Кэллинен продолжал наблюдать за "Яростным".