1002-я ночь

ШЕХЕРЕЗАДА. Перечислил ли ты их в таком порядке, потому что "син" идет прежде "айн"? 
ГОЛОС. О нет, просвещенная Шехерезада, дело не в алфавите, а в словах, не в форме, а в сущности. Вначале было море, как учил Фалес, поэтому дары столь прославленного мореплавателя по заслугам тоже должны идти первыми. Он был очень благодарен мне за это. 
ШЕХЕРЕЗАДА. Кто, Фалес? 
ГОЛОС. Фалес умер давно и далеко отсюда, о Шехерезада, к чему лишний раз смущать его дух, тем более что я говорю не о нем, а о Синдбаде? 
ШЕХЕРЕЗАДА. Но, мой повелитель, он ведь... 
ГОЛОС. Неужели умер? Только вчера он был еще жив. Значит, на то была воля... 
ШЕХЕРЕЗАДА. Я не думаю, что он умер, я думаю, что он вообще бессмертен, да простит меня за эти слова... 
ГОЛОС. ...Всевышнего, ибо бессмертны только бесплотные существа. 
ШЕХЕРЕЗАДА. ...Всевышний, потому что мысли тоже бесплотны и бессмертны, даже (с ложным смирением) мысли такой глупой девушки, как твоя покорная раба, повелитель. 
ГОЛОС. Однако какие плотные и красивые ткани принесла тебе эта мысль... 
ШЕХЕРЕЗАДА (невольно подхватив) ...и как много золотых стоят эти вот самоцветы! 
ГОЛОС (лукаво). Разве они не стоят лишь только самих себя? 
ШЕХЕРЕЗАДА. Но и золото тоже себя стоит, мой повелитель... 
ГОЛОС. ...поэтому так жалко отдавать одно за другое. 
ШЕХЕРЕЗАДА (перебирает подарки, любуется, говорит невольно). Скупость большой порок, мой повелитель. О, щедрый Синдбад... 
(Снизу из-за полога появляется Синдбад и вопросительно смотрит на Шехерезаду. Она ошеломлена.) 
ГОЛОС. Что ты молчишь, Шехерезада? Ты удивлена тем, что он появился, когда ты позвала его? 
ШЕХЕРЕЗАДА. Он ждал за дверью и все слышал! 
ГОЛОС. Он ждал даже еще ближе, чем ты думаешь. 
ШЕХЕРЕЗАДА. Значит, он действительно существует! 
ГОЛОС. Но ты же сама говоришь, что он ждал за дверью. 
ШЕХЕРЕЗАДА. Но ты же сказал, что он находился еще ближе! 
ГОЛОС. От этого он не стал менее реален. Впрочем, пусть будет так как ты сказала: ждал за дверью. 
ШЕХЕРЕЗАДА. И что он будет здесь делать? 
ГОЛОС. Это решать тебе, о прекрасная. 
ШЕХЕРЕЗАДА. Наверное, мне надо поблагодарить его за подарки. 
ГОЛОС. Ты права, Шехерезада, ибо благодарность - одно из лучших человеческих достоинств. 
ШЕХЕРЕЗАДА. Спасибо тебе, о Синдбад. 
СИНДБАД. Воистину, доля капли в море больше, чем доля этих ничтожных подношений в моем долге перед тобой, о прекрасная и красноречивая. 
ШЕХЕРЕЗАДА. Расскажи нам о том, как тебе удалось найти столь восхитительные... 
ГОЛОС. О, нет, прекрасная Шехерезада, твоя благодарность должна показать себя в большем количестве слов, ибо ты чеканишь свои слова, как я - свои деньги, и в этом залог нашей власти. И если ты будешь столь милостива, что расскажешь Синдбаду то, что ты сама просила рассказать его, - твой долг благодарности будет выполнен с лихвой. 
ШЕХЕРЕЗАДА. Откуда же мне знать то о Синдбаде, что я хотела услышать от него самого? ГОЛОС. Ни ты о Синдбаде, ни Синдбад о себе самом - нет, вы не будете знать ничего кроме того, что ты расскажешь сейчас нам обоим. 
ШЕХЕРЕЗАДА. Как же ты не испугался вновь выйти в море после стольких лет столь опасных приключений, отважный Синдбад? 
СИНДБАД (в пространство). Как же я, отважный Синдбад, не испугался выйти в море после стольких лет столь опасных приключений? 
ШЕХЕРЕЗАДА. Где же ты нашел такие диковины, которые принес мне в дар? 
СИНДБАД. Где же я нашел такие диковины, которые принес тебе в дар? 
ШЕХЕРЕЗАДА (недоумевая). Уж не на дне ли морском? 
СИНДБАД. Уж не на дне ли морском? 
ШЕХЕРЕЗАДА (с видом догадавшегося о чем-то человека). Ты нашел их на дне морском! 
СИНДБАД. Я нашел их на дне морском, о Шехерезада. 
ШЕХЕРЕЗАДА. Твои корабли потерпели крушение. 
СИНДБАД. Мои корабли потерпели крушение (изображает жестами и шумом кораблекрушение, как только может изобразить его без подручных средств один человек. Останавливается и ждет дальнейших слов Шехерезады.) 
ШЕХЕРЕЗАДА. Но прежде ты со своей командой и кораблями плыл по морю. 
СИНДБАД. Но прежде я со своей командой и кораблями плыл по морю. (Изображает. Останавливается и ждет дальнейших слов Шехерезады.) 
ШЕХЕРЕЗАДА. Вы очень долго плыли по морю. 
СИНДБАД. Мы очень долго плыли по морю. (Изображает то же самое, что после предыдущей своей реплики, но после этого изображает усталость большого количества людей.) 
ШЕХЕРЕЗАДА. Но вдруг налетела страшная буря, вы долго боролись, пока не обессилели, и вверили себя Всевышнему. 
СИНДБАД.Но вдруг налетела страшная буря, мы долго боролись, пока не обессилели, и вверили себя Всевышнему. (Изображает. Останавливается и ждет дальнейших слов Шехерезады.) 
ШЕХЕРЕЗАДА. И вот твои корабли потерпели крушение. 
СИНДБАД. И вот мои корабли потерпели крушение. (Опять изображает крушение, но увлекается и продолжает, пока его не останавливает голос Шехерезады, и он замирает в позе тонущего человека). 
ШЕХЕРЕЗАДА. Ты так и не узнал, что случилось с твоей командой. 
СИНДБАД (оставаясь в прежней позе). Я так и не узнал, что случилось с моей командой. 
ШЕХЕРЕЗАДА. А ты пошел ко дну. 
СИНДБАД. А я пошел ко... ("захлебываясь", продолжает "тонуть".) 
ШЕХЕРЕЗАДА. Но безграничны чудеса Всевышнего, как и его милость: ты не умер, а живым и невредимым опустился на морское дно. 
СИНДБАД. Но безграничны чудеса Всевышнего, как и его милость: я не умер, а живым и невредимым опустился на морское дно. (Встает и стоит в нормальной позе, ожидая Шехерезаду уже не с тем энтузиазмом.) 
ШЕХЕРЕЗАДА (зевнув). Кто только знает, как тебя встретила морская царевна, и предавались ли вы утехам любви, но ты чудесным образом выбрался на поверхность моря, и с тобой были подарки морской царевны, которая дала их тебе в память об утехах любви, которым вы с ней предавались. 
СИНДБАД (послушно). Кто только знает, как меня встретила морская царевна, и предавались ли мы... (замолкает по знаку Шехерезады, замирает в вопросительной позе.) 
ГОЛОС. Как же Синдбад добрался столь быстро до нашего славного города, что успел к свадьбе, если пустился он в путь, лишь когда о ней было объявлено народу, а было о ней объявлено лишь за семь дней, то есть неделю назад, и если корабли его потонули все до единого? 
(Пауза. Шехерезада думает. Синдбад ждет, не меняя позы, и напряжение его возрастает.) 
ШЕХЕРЕЗАДА (с робкой надеждой). Быть может, птица Рух? 
(Синдбал мгновенно вскидывает свои руки, изображая крылья, и замирает.) 
ГОЛОС.Помнишь ли ты мою просьбу, красавица, рассказать что-либо такое, что еще не было тобою рассказано в предыдущие тысячу и одну ночь? Помнишь ли ты, как шить новые платья из старых? 
ШЕХЕРЕЗАДА (радостно воскликнув). Аладдин! 
(Синдбад, "превратившись обратно в человека", внезапно "вытягивает" снизу Аладдина, как если бы они были связаны друг с другом.) 
ГОЛОС (с некоторой иронией). Прекрасно, о прекрасная! Не поведешь ли ты дальше свои дозволенные речи, о красноречивая? 
ШЕХЕРЕЗАДА. Аладдин потер свою волшебную лампу и вызвал джинна, который тотчас явился. 
(Аладдин оглядывается в поисках лампы, спускается вниз, заставив сделать несколько шагов и Синдбада, как если бы они были связаны, и возвращается с лампой; он трет ее, но явно не знает, что делать дальше. Синдбад ложится в позе спящего.) 
ГОЛОС (насмешливо). И как же выглядел джинн? 
ШЕХЕРЕЗАДА (с некоторым недоумением). Я рассказывала тебе прежде, о повелитель. 
ГОЛОС. Но я хотел бы услышать еще раз. 
ШЕХЕРЕЗАДА (нерешительно). Он был велик и ужасен, о повелитель... 
ГОЛОС (с добродушной иронией). Довольно о джинне, что же случилось с Синдбадом? 
ШЕХЕРЕЗАДА.С Синдбадом? (Синдбад вскакивает, как слуга, внезапно разбуженный своей госпожой.) Джинн в мгновение ока домчал его, Аладдина... 
(Синдбад и Аладдин обнимаются за плечи, как-будто сидя у кого-то на плечах.)