Измена Родине. Заговор против народа

Известных либеральных деятелей того времени, таких, как Джейн Адамс, раввин Стефен С. Уайз, Освальд Виллард и Феликс Франкфуртер, травили как «подголосков красных». Чарли Чаплин, Уилл Роджерс, Норма Толмедж и другие артисты и деятели искусств обвинялись в «коммунизме». По мнению калифорнийской федерации «Лучших американцев», роман Синклера Льюиса «Главная улица» был «подрывным», потому что он «вызывал недовольство общепринятым образом жизни американцев».
В одном из городов штата Индиана присяжные заседатели после двухминутного совещания оправдали человека, убившего иностранца, который крикнул: «К чорту Соединенные Штаты!»…
В этой удушливой атмосфере во всех уголках страны расплодились группы погромщиков, именовавших себя патриотами. В Джорджии, Индиане, Колорадо, Огайо и многих других штатах быстро, как ядовитые грибы, росли организации Ку-клукс-клана. С каждым месяцем сотни тысяч людей вливались в ряды этих террористов в белых капюшонах, поклявшихся очистить Америку от «католиков, коммунистов, евреев и иностранцев». [23]
Еженедельник «Дирборн индепендент», издаваемый знаменитым автомобильным магнатом Генри Фордом, открыл всеамериканскую кампанию бешеной антисемитской пропаганды передовой статьей, озаглавленной: «Международное еврейство — мировая проблема», а вскоре после этого начал печатать в ряде номеров гнусную антисемитскую фальшивку — «Протоколы сионских мудрецов».
Выступая летом того же года в Вашингтоне перед сенатской комиссией по делам судебных органов, министр юстиции А. Митчелл Пальмер заявил:
 
«Я не считаю нужным извиняться за какие-либо действия министерства юстиции… Я горжусь ими. Я с восторгом и гордостью указываю на результаты нашей работы; и если… кто-либо из моих агентов на местах держал себя несколько грубо, нелюбезно или бесцеремонно с этими иностранными агитаторами… я полагаю, что этому не следует придавать особого значения, учитывая пользу, которую вся эта операция принесла стране».
 
Министр юстиции рекомендовал конгрессу принять закон, предусматривающий смертную казнь для «опасных преступников», занимающихся подстрекательством к мятежу в мирное время…
Облавы на «советских шпионов» и «опасных иностранцев-радикалов» не прекращались. В числе арестованных оказались два дотоле неизвестных анархиста-итальянца — Николо Сакко и Бартоломео Ванцетти, задержанные 5 мая в небольшом городке вблизи Бостона и посаженные в тюрьму по обвинению в краже и убийстве. Вскоре их имена прогремели на весь мир. [24]
В том же месяце один ничем не примечательный сенатор заявил группе бостонских дельцов: «Сегодня Америке нужны не герои, а целители, не чудодейственные средства, а нормальный образ жизни, не революция, а восстановление».
Это был член республиканской партии Уоррен Дж. Гардинг из Огайо.
«Америка перестала быть свободной страной в старом понимании этого слова; свобода все больше становится чисто риторическим образом, — писала Катерина Фуллертон Жеру в статье, напечатанной в «Харперс мэгэзин». — Повсюду в стране тем или иным способом душат свободу слова. Американец, действительно заинтересованный в разрешении социальных и политических проблем, стоящих перед страной, может свободно высказывать свои мысли только в том случае, если он выберет наиболее сочувствующую ему толпу и спрячется под ее крыло».
В проповеди, произнесенной в соборе св. Иоанна в Нью-Йорке, протестантский епископ Восточного Мичигана Чарльз Д. Уильямс сказал:
 
«Дельцы взбесились. Они начали беситься, когда выступили в поход против радикализма. Наемные шпики тайно арестовывают людей на основании ложных доносов, а потом высылают их из страны без всякого к тому основания… Истерия и паника подрывают самые принципы американизма. Это — позорнейшая страница в истории Америки!»
 
  
Глава III
 
Итоги
 
Послевоенный разгул реакции стоил американцам многих демократических свобод, которые они высоко ценили. Он разжег в стране нетерпимость, истерию, ненависть и страх. Тысячи ни в чем не повинных людей были арестованы, брошены в тюрьмы, подверглись пыткам. Многие погибли в борьбе за права рабочего класса, пали жертвами суда Линча и погромов. Америка никогда еще не знала такого разгула террора.
Чем же объяснить эту «позорнейшую страницу» в истории Америки?
Федеральные власти изображали пальмеровские облавы и другие послевоенные репрессии как необходимые средства защиты страны от «коммунистического заговора», имевшего целью свергнуть правительство Соединенных Штатов.
Но на деле поход против коммунизма играл лишь второстепенную роль. Левые группы были в то время чрезвычайно малочисленны. По подсчету, произведенному в конце 1919 г. профессором Иллинойсского университета Гордоном С. Уоткинсом, общее число членов социалистической, коммунистической и коммунистической рабочей партий составляло от 80 до 100 тысяч. «Иными словами… — писал Фредерик Льюис. Аллея в «Только вчера», — коммунисты могли мобилизовать не более одной десятой процента взрослого населения США, а все три партии вместе… не более двух десятых процента, чего явно недостаточно для массового революционного движения».
Аллен указывает на некоторые мотивы, вызвавшие послевоенный «антикоммунистический поход»:
 
«Американский предприниматель… вышел из войны в боевом настроении, готовый сразиться с очередным противником. Очередным противником оказалось профсоюзное движение, угрожавшее его прибылям. Он не сомневался в том, что стопроцентный американизм… означает право предпринимателя прогнать профсоюзных организаторов со своих заводов… он охотно верил, что борьба американского рабочего за более высокую заработную плату представляла собой начало вооруженного восстания, руководимого Лениным». [25]
 
Американских рабочих, которые участвовали в стачках, защищая свои профсоюзы и свой жизненный уровень, объявляли «красными» и «пешками большевистских агентов».
«Чтобы разгромить эти забастовки, — писали Генри М. Морейс и Уильям Кан в биографии Юджина Дебса, — была пущена в ход легенда о «красном заговоре».
Ассоциация промышленников Индианаполиса требовала немедленного «принятия и проведения в жизнь законов, которые положили бы конец радикализму Американской федерации труда и большевиков».
Трюк с «красной опасностью» был задуман с учетом духа времени. Зелиг Перлман и Филип Тафт пишут в своей «Истории профсоюзного движения в Соединенных Штатах»:
«Во время войны значительные слои населения пребывали во взвинченном состоянии; после войны нетрудно было превратить эти настроения в антикрасную истерию, изображая стачки и требования о повышении заработной платы как выступления «красных».
Основной целью инициаторов пальмеровских облав и «похода против коммунизма» было подавить организованное профсоюзное движение, снизить заработную плату, восстановить во всей стране систему «открытых цехов» и обеспечить рост прибылей крупных компаний.
Министерство юстиции разделяло устремления крупного капитала. Пальмеровские облавы и поход на «радикалов», предпринятый гуверовским отделом общей информации Бюро расследований, были направлены прежде всего против профсоюзов и рабочего движения.
В своих показаниях комиссии по регламенту палаты представителей министр юстиции Пальмер говорил, что стачка, объявленная в июне 1919 г. на заводе «Амери-кэн брасс компани» в городе Ансония, штат Коннектикут, «была организована исключительно иностранцами», а подавили ее следующим образом:
 
«Несколько наиболее активных руководителей стачки было арестовано на основании ордеров о высылке; некоторые из них были посажены на «Буфорд»… Однако многие видные агитаторы из числа американских граждан продолжали вести борьбу. Стачка была подавлена судебными мерами».