Галактический конвой
— Что такое? — Он ткнул вперед длинным пальцем. — Что, во имя Вселенной, делает здесь этот тип?
У въезда на стапель какой-то долговязый человек поднимал на наспех привязанный к столбу флагшток большой голубой с золотом флаг. Брим мгновенно узнал этого человека, несмотря на то что в данный момент он стоял к дороге спиной.
— Это же Барбюс! — завопил рулевой, выскакивая из глайдера, не дожидаясь, пока Гримсби затормозит.
— Лейтенант Лэрим! — взревел старшина, отдавая честь. Ростом он вышел на добрый ирал выше Брима; голова его под форменной кепкой была совершенно лысой — и все же, несмотря на солидный вес, на теле его не нашлось бы и унции лишнего жира. Из других черт Барбюса стоило отметить орлиный нос, умные карие глаза и челюсть, о которую разбилось никак не меньше тысячи кулаков — без особого, надо сказать, для нее ущерба. При огромных ручищах и ножищах тело великана оставалось складным во всех отношениях. Он улыбался от уха до уха.
— Надо же, какой красавец наш «Непокорный», сэр! От носа и до кормы!
От глайдера к ним подошла Коллингсвуд, от которой не отставали Флинн и Урсис.
— Утрилло Барбюс, — прошептала она, удивленно качая головой, — я ожидала вас по меньшей мере через неделю. Мне казалось, вы еще в отпуске.
— Так точно, капитан, — согласился Барбюс, еще раз отдавая честь. — В отпуске-то оно, конечно, в отпуске. Но… Ну… Я вроде как подумал, что, может, вам четверым лишняя пара рук и не помешает — с новым кораблем-то. — Он пожал плечами и покраснел. — По правде говоря, устал я чтой-то от безделья, вот как… — Он отсалютовал Флинну и Урсису, потом мотнул головой в сторону корабля и завязал узел на флагштоке. — Вот я и решил, чего мне ждать, пойду-ка и запишусь сразу в новую команду.
Похоже, Регуле Коллингсвуд что-то попало в глаз. Она отвернулась, любуясь трепещущим на ветру полотнищем с изображением беспощадного ронделльского сокола, герба «Непокорного», а потом на мгновение прикусила губу.
— Очень красивый флаг, Барбюс, — произнесла она наконец, — и руки твои нам и впрямь будут очень кстати.
Урсис поцеловал кончики своих когтей и покачал тяжелой мохнатой башкой.
— Утрилло, друг мой, — скорбно возгласил ен. — Это новое знамя произведет такое впечатление на всю верфь, что у нас рук не хватит отшивать охотников записаться к нам в экипаж.
Флинн нахмурился и тоже посмотрел на развевающийся флаг. — Как это, скажи на милость, ты ухитрился… — Голос его дрогнул, и он сморгнул. — Ох, ничего, дружище, это я так… — поспешно добавил он.
— Есть, сэр, — пробормотал Барбюс, продолжая возиться с веревкой.
Брим сдержал улыбку при виде того, как Ре-гула Коллингсвуд опять отвернулась и уставилась в пустое небо, словно ожидая прибытия какого-то особо важного для нее звездолета. Никто из тех, кому хоть раз доводилось летать с Барбюсом, так и не смог узнать, где этому долговязому старшине удается добывать такие предметы, как ящики старого доброго логийского вина или флаги с гербами задолго до официальной церемонии спуска. Главное, он действительно добывал их — с завидным постоянством.
— Барбюс, — выдавил из себя наконец Брим. — Твой флаг просто замечательный, да и время ты выбрал самое удачное.
— Воистину так, — мрачно кивнул Урсис. — Громко поют зимние птицы в кронах осенних деревьев, как говорят на Родных Планетах, и с твоим приездом, дружище Утрилло, у меня появилась надежда, что наша бедная Империя все-таки выиграет эту проклятую войну.
* * *Уже на следующий день начали прибывать специалисты из экипажа «Непокорного». Поначалу судовые механики, отвечающие за большие антигравитационные генераторы, приводящие корабль в движение на скоростях ниже Большой Световой Постоянной Шелдона. Они сразу же принялись хлопотать над двумя подъемными генераторами — стандартная адмиралтейская модель 84, — которые понадобятся при переходе корабля со стапеля в достроечный док.
Впрочем, как-то утром к готовому уже залезть в тренажер Бриму явился доложить о прибытии юный лейтенант, не имеющий отношения к мотористам. Он был высок, рыжеволос, широкоплеч и одет вовсе не в обычную синюю куртку моряка Космофлота Императора Грейффина, а в светло-серый китель, украшенный двенадцатью золотыми лягушками и жестким алым воротничком, клеши с алыми же лампасами и легкие шнурованные сапоги до колена.
Он мог летать — летать без помощи каких-либо механических приспособлений. На кителе его прямо между лопатками имелся горб, прикрывающий вырост размером с небольшую подушку и заключающий в себе нервный центр, который контролировал движения пары огромных крыльев — еще одной пары конечностей, — столь длинных, что концы их волочились по полу за спиной.
Разумеется, это был азурниец, одетый в древнюю военную форму своей родины, странного зеленого мира на окраине Галактического сектора 944. Населенная крылатыми, исключительно миролюбивыми существами, планета Азурн стала легкой добычей Облачников в самом начале войны. Около года назад Брим отличился во время дерзкого рейда в поддержку поднятого азурнийским Сопротивлением восстания и был награжден лично кронпринцем Леопольдом, главой азурнийского правительства в изгнании. И все же было что-то необычное в форме этого молодого лейтенанта. Может, блестящий значок рулевого в петлице, означающий, что паренек недавно окончил Академию Космогации неподалеку от Авалона? У него был широкий лоб, острый подбородок, точеный нос и глаза прирожденного охотника, светящиеся умом и юмором.
— Старший торпедист Барбюс посоветовал мне доложиться непосредственно вам, — спокойно сообщил молодой азурниец, отдавая честь. — Меня зовут Арам из Нахшенов, и я мечтал познакомиться с вами, с тех пор как узнал, что вы лично освободили моего отца из лагеря на Азурне.
— Вашего отца? — удивленно переспросил Брим. — Именно так, сэр, — кивнул лейтенант. — Мужчину в шляпе-треуголке. Вы еще передали ему трофейную самоходку, перед тем как сесть на последний уходящий с Азурна бот. Неужели не помните? — с надеждой спросил он. — Торпедист Барбюс помнит.
— Вселенная! — выдохнул Брим. — Еще бы не помнить… тот дворянин? Арам улыбнулся.
— Да, — произнес он. — Первый эрл Хересский — и к тому же двоюродный брат кронпринца Лео, который награждал вас. А второй азурниец в вашей самоходке был Таршиш из Йосиев, некогда наш премьер-министр. Вы и ваши люди освободили их из лагеря в исследовательском центре. Это по их персональному ходатайству вас наградили орденом Безоблачного Полета.
Брим стиснул зубы — на него навалились воспоминания о том кошмарном рейде. Пленные азурнийцы содержались в ужасающих условиях — даже крылья им обрезали, чтобы лишить возможности бежать. Впрочем, для Облачников в таком обхождении не было ничего необычного, и они не видели в этом особой жестокости. Их милитаризованным обществом правил исключительно голый прагматизм, а для охраны бескрылых пленников требовалось меньше солдат, вот и все.
— Не надо жалеть их, — негромко заметил Арам, прервав невеселые воспоминания карескрийца. — Даже потеряв свои крылья, они не утратили гордости и способности драться, очень скоро убедились в этом на собственной шкуре.
Брим улыбнулся и кивнул.
— Да, — так же тихо ответил он. — Я понял это еще тогда, как только заглянул им в глаза. Азурнийский лейтенант улыбнулся в ответ:
— Спасибо. Возможно, на борту «Непокорного» я по меньшей мере начну возвращать мой долг вам и мистеру Барбюсу.
Прошло несколько мгновений, прежде чем Брим понял, о чем говорит молодой азурниец. Он зажмурился и покачал головой.
— Никто никому ничего не должен, — твердо заявил он. — Мы с Барбюсом просто исполняли долг солдат Империи. — Он рассмеялся. — И потом, если вы обладаете хотя бы половиной воинственности азурнийцев, с которыми я познакомился в тот рейд, нам тытьчертовски повезло, что мы заполучили вас в экипаж. Нам еще драться и драться. — Он сделал широкий жест, приглашая рулевого второго класса на тренажеры:
— А теперь позвольте мне показать вам наш новый корабль…