Отчаянные (Рулевой - 7)
– А кто ты такой, чтобы спрашивать? – презрительно спросил один из черных скафандров. – Сейчас не твоя очередь спрашивать, черный, – прорычал Урсис, сделав выразительный жест своим большим бластером. Жест не отличался особой учтивостью – ни по замыслу, ни по тому, как его интерпретировали контролеры.
– З-звездолет «Рыггец», – поспешно произнес один из них.
– Отлично, – громыхнул Урсис, явно перехвативший инициативу. – Надеюсь, вы понимаете принципы наших взаимоотношений. Ради вашего здоровья я бы советовал вам хорошо себя вести. – Он хищно облизнулся длинным розовым языком. – Я вот уж целый год не был на родных планетах и не пробовал сырого мяса.
Все три контролера заметно вспотели: мало кто не знал про содескийских медведей с их ежегодными отпусками «на охоту». Ничего особенного: в конце концов, разрешена же кое-где в Галактике охота на неразумных медведей.
– Отведите этих людей и заприте куда-нибудь, – властно сказал опомнившийся Амхерст. – И проследите, чтобы контролеров заперли отдельно, – добавил он. – Я не хочу, чтобы они мутили остальных, – Есть, сэр, – гаркнул Барбюс, подталкивая трех контролеров в черных скафандрах в коридор. – Я разберусь с ними так, что им не захочется затевать ничего такого. – Несколько циклов спустя он вернулся, чтобы увести гражданских с мостика в противоположном направлении. Брим следил за его действиями не без уважения – верзила-звездолетчик мало напоминал сегодня того неуклюжего увальня, что столкнулся с ним на трапе «Свирепого» в день его прибытия.
Впрочем, времени на посторонние размышления у него не было – он занял место за центральным пультом управления. Не оборачиваясь, он услышал, как Урсис втискивается в кресло пульта управления двигателями за его спиной. Разобраться в расположении пультов в тесной ходовой рубке «Рыггеца» оказалось делом несложным – при том, что принципы проектирования его отличались от имперских кораблей так же, как язык облачников – фертрюхт – отличался от авалонского.
– Давай-ка двигать этот металлолом отсюда, Ник, – бросил он через плечо, изучая клавиши и дисплеи на пульте. – Наш радист уже поймал адресованную этой птичке радиограмму. Очень скоро можно ожидать гостей, и – ручаюсь – первым из них вряд ли будет «Свирепый».
Отличаясь в деталях, приборы управления в целом оказались довольно привычными, как и везде во Вселенной. Брим довольно быстро включил три панели управления и проложил курс прочь от планеты, в глубокий космос, ожидая грохота кристаллов, с которыми пора было бы уже разобраться Урсису. Но и пятью циклами позже – если верить хронометру на пульте – ничего не произошло. Краем глаза он заметил озабоченную мину на лице Амхерста и продолжал изучать приборы перед собой, не желая мешать сильно обеспокоенному медведю-инженеру за своей спиной. Что-то у него не заладилось.
– В чем дело, лейтенант Урсие? – услышал Брим вопрос старшего помощника.
– Не могу включить регулятор мощности, – буркнул Урсис. – Что-то они здесь намудрили. – Он замолчал, стараясь сосредоточиться.
Амхерст почти бегом бросился к пульту управления двигателями.
– Намудрили? – переспросил он срывающимся голосом. – Вы что, хотите сказать, что они там что-то переделали?
Брим, не выдержав, повернулся. Урсис поднял глаза на старшего помощника, зажмурился, потом снова открыл глаза и покачал головой, словно то, что он хотел сказать, причиняло ему боль.
– Да, старпом, – хмуро ответил он. – Что-то изменено в схеме, я не до конца понял, что именно. Но дайте мне несколько циклов, и я…
– Не прикасайся к пульту, ты, идиот мохнатый! – взвизгнул Амхерст. – Они устроили все так, чтобы мы взорвались! – На лбу его выступили капельки пота.
– Это в то время, когда они тоже остаются на борту? – презрительно спросил Урсис, продолжая щелкать переключателями. – Вздор.
– Лапы прочь от пульта, медведь! – в панике прошипел Амхерст. – Я приказываю! Ты понял?
– Вы что, собираетесь ждать, пока нас перехватит их патруль, лейтенант? – нахмурился Урсис.
– Я не собираюсь гибнуть, Урсис, – сплюнул Амхерст. – Отойди от пульта, пока не взорвал нас к чертовой матери!
– Что-о-о?
– Ты же ни хрена не знаешь, что они напихали туда, содескиец! Клянусь третьим глазом Слуа, ты играешь с нашими жизнями. Эти кнопки подключены к чему-то…
– Я знаю, к чему они, черт возьми, подключены, – взорвался Урсис, в ярости склонив лобастую голову набок. – Я этим ремеслом на жизнь зарабатываю – обычно зарабатываю.
– Ты разбираешься только в тех системах, к которым не подключены бомбы, медведь, – не сдавался Амхерст.
– Верно, но я не верю, что это такой случай. Неужели вы серьезно думаете, что они готовы взлететь на воздух вместе с нами?
– Я волен думать все, что мне угодно. И убери свои когти с пульта – ты что, не понял, что это приказ? Приказ!
Урсус сердито откинулся в кресле. Не в силах оставаться в стороне, Брим вмешался в их спор:
– Если мы немедленно не начнем двигаться быстрее – гораздо быстрее, – мы очень скоро окажемся под дулами разлагателей, лейтенант Амхерст. Вражеских разлагателей. Оба их корабля успели послать сигнал бедствия.
– Тебя что, не пугает риск разлететься на элементарные частицы, карескриец? – злобно огрызнулся Амхерст.
– Я не вижу никакого риска в том, что делает Ник, – ответил Брим, изо всех сил сдерживаясь. – Если уж на то пошло, риск в том, что мы торчим здесь на скорости ниже световой. Любой может играючи перехватить нас – и если я только не ошибаюсь, этих «любых» здесь скоро будет пруд пруди.
– Ага! – оскалился Амхерст. – Впрочем, с чего это я удивляюсь? От вас, карескрийцев, можно было ожидать, что вы станете на сторону медведей. Чего взять, недолюди…
Брим тряхнул головой, избегая встречаться глазами с Урсисом.
– Может, вы предпочитаете иметь дело с нашими друзьями в черных скафандрах? – выпалил он. – Только скажите, я пошлю за ними Барбюса. Возможно, вам удастся уговорить их объяснить, что же они переделали в управлении…
Амхерст напрягся.
– Ну.., мы хорошо знаем, сколько от этого будет проку, – пробормотал он, побледнев от страха. – И потом, я предпочел бы оставить их там, где они сейчас.
Брим стиснул зубы и еще раз посмотрел на бесполезные пульты управления. Он все еще старался совладать с собой, когда над головой, под потолком рубки, забил колокол. Он резко повернулся в кресле, быстро включив экраны кормового обзора.
– Это еще что? – вздрогнул Амхерст. – Мы все-таки взрываемся?
– Нет, – хмуро успокоил его Брим. – Теперь вы можете совершенно не опасаться, что облачники взорвут корабль.
– Вот так-то лучше, – с облегчением вздохнул Амхерст. – Но что тогда означал весь этот звон?
– Сигнал предупреждения, лейтенант, – ответил Брим, подстраивая резкость экранов и мрачно качая головой. – Помощь на подходе.
– О! – просиял старший помощник. – «Свирепый» уже вернулся?
– Нет, – вздохнул Брим. – Там совсем другой корабль. Я не могу прочесть, как он называется. Корвет Облачной Лиги. И оба его 99-мил-лиираловых разлагателя нацелены прямо на наш мостик,
Глава 3
Брим сидел, охватив руками колени и привалившись спиной к холодной металлической переборке, стиснув зубы в бессильной ярости. Двенадцать остальных членов незадачливой абордажной группы со «Свирепого» сидели рядом, мрачно уставившись в пол; шлемы от боевых скафандров у них отобрали. Из-за люка, из трубы центрального коридора грузовика слышались гнусавые голоса – говорили на чистейшем фертрюхте – и довольный смех. Он разбирал почти все: до войны пилотам на всех рудовозах вменялось в обязанность знать официальный язык Облачной Лиги. В те времена Лига являлась одним из основных покупателей экспортируемых империей товаров. Брим фыркнул – этого о нем не знал практически никто даже на борту его собственного корабля. Впрочем, и делиться своими знаниями с кем-либо он не собирался, пусть до сих пор это и не давало ему мало-мальски заметного преимущества. Разве что он разобрал, что весь их отряд собираются немедленно перевести на борт пристыкованного к грузовику корвета.