Терапия (ЛП)

Я опускаюсь на диван и поднимаю взгляд на него. Мое лицо в слезах, а подбородок дрожит, когда я пытаюсь сформулировать некое подобие слов.
— Джейс, мне жаль. Так жаль. Я никогда не хотела сделать тебе больно. Ты никогда не должен был узнать, — шепчу я, потому что ненавижу признавать это вслух.
Облако стыда нависает надо мной, и я не могу даже смотреть на него. Он яростно раскидывает бумаги и бросается через комнату. Мое сердце разрывается снова и снова, когда прошлое окружает и душит меня.
— Нет. Нет. Нет. Это не может быть правдой.
Слезы появляются в уголках его злых голубых глаз. Он яростно пробегает руками по волосам и поворачивается ко мне, опустив голову. Мгновение смотрит на пол, а затем кладет руки на бедра. Он начинает вышагивать назад и вперед по моей гостиной, пока я просто сижу там, объятая ужасом, смотрю на него, пытаясь держать себя в руках. Он останавливается и смотрит на меня безжизненным взглядом.
— Я, бл*дь, любил тебя. Когда все вокруг говорили мне не делать этого, я все равно влюбился в тебя, — рычит он. — Я делал все, что в моей власти, чтобы перестать чувствовать что-то большее, чем дружеские чувства. Я делал это, потому что знал, какой хрупкой ты была, я просто хотел быть другом. Тем, кто мог поддержать, на кого ты могла рассчитывать, кого у Женевьев никогда не было, — говорит он, качая головой. — Отношения — это беспорядок, они могут изменить людей к худшему. Я не хотел этого для тебя, для нас. Но в любом случае я сделал это. Когда увидел боль в твоих глазах в тот день, когда ты застала меня в бассейне, я понял, что это было неправильно, — он смотрит прямо на меня, и меня убивает страдание на его лице. — Она нравилась мне, но она не была тобой. Она не могла заставить меня смеяться так, как могла ты, она ненавидела мою музыку и не знала мои секреты. Ты, Джесс, ты знала мои секреты. Я рассказал их тебе и знал, что тот день, когда я должен буду дать тебе все, еще впереди, — он останавливается и делает глубокий вдох, и я могу видеть, разрывающую сердце, муку в его глазах.
Мое сердце ускоряется, а желудок скручивает узлом. Меня тошнит и вызванная алкоголем храбрость, которую я чувствовала, уже отступила. Я сделала это с ним, с нами. Одна ложь той ночью, когда он, наконец, отдал мне всего себя, привела к другой лжи по телефону в тот роковой день, который привел нас к сегодняшнему разговору. Я отвратительный, ужасный человек, и сегодня я вижу это более явно, чем прежде. Слезы и сожаление никогда не исправят то, что я сделала с этим прекрасным, отзывчивым мужчиной, который любил меня, когда никто другой этого не делал.
— Я приехал к тебе, Джесс. Я приехал к тебе в ту ночь, чтобы дать тебе больше, чем мои секреты. Я сидел на той проклятой вечеринке, где все желали мне удачи в том, что я начинаю свою жизнь с чистого листа. Я сидел там, и все, о чем я мог думать, была ты, и как я хочу, чтобы ты была там со мной. Я хотел начать свою новую жизнь с тобой. Чем больше я пил, тем больше попадал в дерьмовую бурю мыслей и возможностей, которые все включали тебя, — он продолжает беспокойно вышагивать по комнате. — Я сказал себе, что не должен уезжать на следующее утро, не увидев тебя. Мне нужно было увидеть, что я хочу тебя так же сильно, как ты хотела меня. Когда мы были вместе той ночью, да, я был пьян, но, черт побери, если я не протрезвел в ту минуту, когда ты оказалась в моей постели. Я знал, что ты была со множеством парней, но той ночью... той ночью ты выглядела более невинно и нетронуто, чем любая девушка, которую я знал. Я знал, что никто не любил тебя. Это было только для нас: меня и тебя.
Его слова утягивают меня обратно в ту ночь, и реальность того, что у нас с ним было, бьет меня по лицу.
— Ты была небезупречной, но идеальной для меня. В своей голове я переживал эту ночь сотни раз. Я был так зол на тебя, когда обнаружил, что ты лгала о противозачаточных. Я был в ярости, потому что ты лгала мне во время чего-то такого особенного, что не должно было быть испорченным. Та ночь отражала все хорошее и прекрасное, что мы, наконец, нашли друг в друге, а ты разрушила это, — говорит он, опускаясь на кресло прямо напротив меня.
Мой разум не может обработать это признание достаточно быстро. Каждое слово, которое он произносит, сокрушает меня дюйм за дюймом. Хотя он прав — я разрушила это. Я разрушила все. Джейс любил меня, а я отбросила это. Сейчас он знает худшее обо мне и, вероятно, будет ненавидеть меня всю оставшуюся жизнь. Я не знаю, что сказать ему — никакие слова не исправят это. Так что на этот раз я просто говорю правду.
— Мне жаль. Я тоже любила тебя. Я все еще люблю, — слезы текут по моим щекам, и я смотрю себе на колени. Боль на его лице слишком сильная, чтобы выдержать.
— Я думаю, что наши с тобой понятия любви совершенно разные, Джессика.
Я поднимаю глаза на него, и его локти опускаются на колени, на лице потерянный взгляд. Несмотря на тяжесть момента между нами, мне все еще нужно знать, как он получил мою папку с файлом и как нашел меня. На ней должно быть имя.
— Как ты получил этот файл, Джейс? Мне нужно знать,— спрашиваю я его.
— Где он? — спрашивает он, игнорируя мой вопрос.
Он? Кто он? О ком, черт побери, он говорит?
— О чем ты говоришь? Кто он?
— Твой муж. Его нет? На работе?
— Что? — я ошеломленно смотрю на него.
Я замужем? Это что, шутка?
— У меня нет мужа, и я никогда не была замужем. У меня даже нет парня. Какого черта ты говоришь об этом?
Он смотрит на меня в замешательстве, потирает бедра своими большими руками, затем встает.
— Да, ты была помолвлена. После месяца самостоятельных поисков, я попросил свою мать нанять частного детектива, чтобы найти тебя, — его глаза ищут мои для ответа. — В отчете, который она дала мне, было сказано, что ты живешь где-то в Далласе с парнем, что вы помолвлены и собираетесь пожениться. Там даже были фото — ты в баре, смеешься и выпиваешь, хорошо проводя с ним время, как будто наши отношения никогда не имели значение, — он пропускает руку через волосы, как он всегда делал. — После того дня я никогда не искал тебя снова. Я потерял себя в спорте и занятиях. После тебя у меня не было отношений долгое время, — по вздоху, который он издает, становится понятно, как мучительно для него это вспоминать. — Я был эмоционально отключен и нырнул в изучение всего о человеческом разуме: что заставляет его работать и что вызывает его нарушения. Я продолжал говорить себе, что если смогу помочь другим людям, которые были разрушены изнутри, как и ты, — это может все компенсировать. Вот тогда я и встретил Викторию, — говорит он, кладя обе руки за голову. Он смотрит в потолок, как будто на нем написаны слова, которые он ищет.
Викторию? Кто такая, черт побери, Виктория?
Ревность мгновенно закипает внутри меня, хотя я даже не имею на нее права.
— Доктор Виктория Уорд. Она моя невеста, — говорит он, отвечая на мой безмолвный вопрос. И мой мир сразу взрывается. Мой желудок скручивает, и думаю, что меня сейчас вырвет. Я подскакиваю с дивана и бегу в ванную, захлопывая за собой дверь и закрывая ее трясущимися руками. Я падаю на колени перед унитазом, чувствуя желчь в горле. В глазах стоят слезы, и все вокруг кажется размытым. Стены начинают вращаться, а мое тело дрожит. Я хватаю свою руку и с силой вонзаю в нее ногти. Я плотно сжимаю глаза, услышав стук в дверь.
— Уходи. Пожалуйста, просто уйди. Оставь меня одну. Ты получил то, за чем пришел сюда. Я убила нашего ребенка, и сейчас, благодаря твоей невесте, ты знаешь, что у меня на самом деле проблемы с психикой. Так что просто оставь меня одну, черт побери! — я рыдаю, крича ему через дверь.
— Просто открой дверь, Джесс.
Злость поднимается во мне, как бушующее пламя.
— Не называй меня Джесс. Не называй меня так больше никогда! Я ненавижу тебя, Джейс Коллинз. Просто уйди и держись подальше от моей жизни. Иди, женись на своей докторше-мозгоправе и будь счастлив своей психически устойчивой жизнью. Тебе больше ничего не нужно от меня, здесь больше нет ответов, — говорю я, притягивая колени к груди. Он не отвечает, и мне не слышны его шаги. Я сижу там, ожидая звука закрывающейся входной двери, но не слышу.