Звездный путь (сборник). Том 4
— Паленки! — в ужасе сказал Фурунео.
— Вы знаете, что это должно быть, — сказал Мак-Кей. — Кто еще возьмется за такую грязную работу? У такого существа должен быть минимум мозгов и крепкие мускулы.
— Но паленку! Мы не сможем его обнаружить?
— Где вы собираетесь искать одного паленку? — спросил Мак-Кей. Он снова повернулся к «половнику». — Как наблюдает Эбнис за бичеванием?
— Эбнис смотрит в мой дом.
Так как никакого другого ответа не последовало, Мак-Кей сказал:
— Я не понимаю. Что с этим делать?
— Это мой дом, — сказал калебан. — В моем доме есть прыжковая дверь. Эбнис устанавливает связи, за которые она заплатила.
— Эта Эбнис должна быть извращенной потаскухой, — проворчал Фурунео.
— То, что я вижу в психике Эбнис, — сказал калебан, — чрезвычайно запутано. Узлы и извилины странных расцветок, в них чрезвычайно трудно проникнуть с помощью моего внутреннего видения.
Мак-Кей сглотнул.
— Вы видите ее психику?
— Я вижу любую психику.
— Как… как это возможно? — спросил Мак-Кей.
— Я вглядываюсь в пространство между физической и психической сущностью вещей, — сказал калебан. — Так вашей терминологией объясняют это ваши собратья по виду.
— Ерунда, — сказал Мак-Кей.
— Она рассказывала мне о значении этого понятия, — сказал калебан.
— Почему вы приняли предложение Эбнис? — спросил Мак-Кей.
— Нет общих понятий для объяснения, — ответил калебан.
— Я должен найти Эбнис, — сказал Мак-Кей.
— Я предупреждаю, — сказал калебан, — я позволяю обхождение со своей персоной, которое другие могут воспринять как недружелюбное.
Мак-Кей поскреб затылок и подумал: как близко они смогли подойти к стадии полной коммуникабельности, намного ближе, чем кто-нибудь до них. Калебан охотно и открыто шел навстречу, и можно было спросить его об исчезновении других калебанов, смертельных случаях и сумасшествии, но Фурунео боялся возможных отрицательных последствий.
— Мы не можем продолжать, — сказал Фурунео. Жара и постоянное напряжение вызвали у него головную боль.
— Скажите, Фанни Мей, — спросил Мак-Кей, — есть ли у вас понятие «смерть»?
— Я понимаю, что такое смерть. Смерть — это полное исчезновение.
— Когда умираете вы, с вами вместе умирает множество других существ, — сказал Мзк-Кей. — Это так?
— Все, кто пользуется прыжковой дверью. Все они погибнут.
— Все? — спросил Мак-Кей, шокированный этим ответом.
— Все в вашей… плоскости? Нет подходящего понятия.
Фурунео коснулся руки Мак-Кея.
— Когда умирает калебан, должны умереть все, кто пользовался прыжковыми дверьми? Вы так сказали?
— Так это звучит.
— Я не верю.
— Кажется, придется поверить.
— Но…
— Я спрашиваю себя, грозит ли Фанни Мей опасность скорой смерти? — задумчиво пробормотал Мак-Кей.
— Да, это хороший вопрос, — с энтузиазмом подхватил Фурунео. — Это мы должны выяснить.
— Скажите, Фанни Мей, — произнес Мак-Кей. — Имеется ли непосредственная опасность вашего окончательного исчезновения?
— Объясните более точно, — сказал калебан. — Когда?
— Сейчас, — сказал Мак-Кей. — Скоро, в ближайшее время.
— Концепция времени сложна, — ответил калебан. — Вы спрашиваете о персональных способностях, которые погашаются бичеванием?
— Это так, — сказал Мак-Кей. — И как много бичеваний вы уже перенесли?
— Объясните, что такое «перенести»?
— Как много бичеваний вы можете вынести, пока не погибнете? — спросил Мак-Кей, подавляя раздражение, усиливавшееся под действием пилюль гнева.
— Может быть, десять бичеваний, — ответил калебан. — Может быть, немного меньше, а может быть, и больше.
— И ваша смерть приведет к смерти всех? — спросил Мак-Кей в надежде, что он неправильно понял.
— Немного меньше, чем всех, — сказал калебан. — Другие калебаны узнают о наших затруднениях и отступят. Таким образом, они избегнут исчезновения.
— Как много калебанов осталось в нашей… плоскости? — спросил Мак-Кей.
— Только один, — ответил калебан.
— Только один, — пробормотал Мак-Кей. — Это чертовски тоненькая ниточка.
— Я не вижу, как смерть одного-единственного калебана может причинить такое опустошение, — сказал Фурунео.
— Объясняю через сравнение, — сказал калебан. — Ученые вашей формы жизни объясняют реакции в звездах особыми условиями. В таких условиях звездная масса оказывается в вечно взрывающемся состоянии. В таком состоянии материя звезды превращается в другую форму энергии. Все звездные взрывы, касающиеся материи, изменяются. Точно так же изменяются при окончательном исчезновении наших «я» все существа, связанные с прыжковыми дверьми.
— Это значит, — сказал Мак-Кей, — что использование прыжковых дверей как-то связано с жизнью калебана. Смерть Фанни Мей, подобно звездному взрыву, порвет все связи и убьет нас.
— Это ваши домыслы, — сказал Фурунео.
— Это единственное заключение, которое можно сделать из его слов, — возразил Мак-Кей. — Наше общение затруднено, но я верю, что сказанное здесь дает какое-то объяснение и является настоящей попыткой взаимопонимания.
— Я думаю, вы правы в одном, — сказал Фурунео.
— Да?
— Мы должны согласиться с тем, что правильно истолковали его высказывание.
Мак-Кей сглотнул, у него пересохло горло.
— Фанни Мей, — сказал он, — вы тоже объясняете перспективу вашего окончательного исчезновения действиями мисс Эбнис?
— Проблема объяснима, — ответил калебан. — Другие калебаны пытаются устранить ошибку. Эбнис не в состоянии этого понять и пренебрегает последствиями. Связи затруднительны.
— Связи затруднительны, — пробормотал Мак-Кей.
— Все связи в единственном зейе-центре, — сказал калебан. — Главный зейе-центр моего «я» создает двустороннюю проблему.
— Только не говорите, что вы это понимаете, — раздраженно сказал Фурунео Мак-Кею.
— Эбнис использует зейе-центр моего «я», — сказал калебан. — Договор дает Эбнис право пользования. Мое «я» имеет зейе-центр. Эбнис пользуется этим.
— Итак, она открывает прыжковую дверь и посылает через нее паленку, — сказал Фурунео. — Почему бы нам просто не подождать здесь и не перехватить ее?
— Она закроет дверь прежде, чем мы приблизимся, — сказал Мак-Кей. — Нет, не получится. Я думаю, придется поверить, что существует только один, главный зейе-центр, контролирующий все прыжковые двери. Может быть, Эбнис купила себе право использовать его по собственному усмотрению или…
— Или что-то другое, — пробурчал Фурунео.
— Эбнис контролирует зейе-центр по договору о покупке, — сказал калебан.
— Видите, Фурунео? — сказал Мак-Кей. — Вы можете блокировать контроль Эбнис, Фанни Мей?
— Заключение договора предполагает невмешательство в действия этого индивидуума.
— Но, несмотря на это, вы можете пользоваться вашим собственным зейе-центром? — настаивал Мак-Кей.
— Это возможно.
— Это безумие! — фыркнул Фурунео.
— Безумие определяется как неспособность к упорядоченному ходу мыслей и логическим выводам, — сказал калебан. — Безумие — это зачастую суждение одной формы жизни о другой. По меньшей мере, ошибочная интерпретация.
— Послушайте, — сказал Мак-Кей своему коллеге, — все эти случаи смерти и сумасшествия в связи с исчезновением калебанов подтверждаются нашей интерпретацией. Мы имеем дело с чрезвычайно взрывоопасной ситуацией.
— Итак, мы должны найти Эбнис и помешать ее дальнейшим безобразиям.
— Легко сказать, — ответил ему Мак-Кей. — А теперь, я думаю, нужно сделать следующее. Оставьте шар в покое и известите обо всем Бюро. В вашей памяти достаточно сведений. Объясните им все.
— Хорошо. Вы хотите остаться здесь?
— Да.
— Что мне говорить, если меня спросят, что делаете вы?
— Я должен взглянуть на сопровождающих Эбнис и ее окружение.
Фурунео откашлялся.
— Вы подумали о том, что остаетесь совсем один? — он сделал движение, словно стрелял из излучателя.