НИТОЧКА ПАМЯТИ Сборник фантастических произведений

Тут я услышал какой-то звук. Я быстро обернулся. Из полумрака, качаясь, появилась ужасная фигура, и на какое-то мгновение я увидел блеск стали в окровавленной руке проклятого Голада, которого я посчитал мертвым. Потом я почувствовал у себя между ребрами холод металла…
Голад лежал у стены. Лицо его было зеленоватым по сравнению с пропитанной кровью туникой. Когда он говорил, воздух свистел в его продырявленном горле.
— Это твоих рук дело, предатель, которого когда-то так чтил сам король, — прошептал он. — У тебя нет ни капли жалости к тему, кто справедливо и славно правил в Окк-Хамилоте.
— Если бы ты, кровожадный пес, не лишил меня того, что мне было уготовано судьбой, — прохрипел я, — вся эта слава была бы моей.
— Ты напал на беспомощного, — задыхаясь проговорил Голад. — Искупи свою вину, верни королю Ртру его память, которая стоит дороже его жизни.
— Дай мне только собраться с силами. Я встану и сброшу его с кровати. И тогда я умру в мире.
— Ты же когда-то был его другом, — прошептал Голад. — Когда вы были молодыми, ты сражался вместе с ним бок о бок. Вспомни… и пожалей его. Как можно оставить его в этой обители смерти, одного, без памяти!
— Я натравил на него Охотников! — торжествующе воскликнул я. — Они заставят короля Ртра разделить с нами эту могилу до скончания века!
Я собрался с волей, напряг остатки сил и встал… И когда моя рука потянулась, чтобы выдернуть из гнезда цилиндр с записью памяти короля, я почувствовал на своей щиколотке окровавленные пальцы Голода. Тут силы меня оставили, И я полетел головой вперед в тот темный колодец смерти, откуда обратного пути нет.
Я очнулся и долго лежал в темноте, не шевелясь, пытаясь восстановить фрагменты этого странного сна, полного насилия и смерти. Я до сих пор чувствовал неприятный осадок от горьких эмоций. Но мне надо было обдумать более важные вещи, чем сон. Несколько секунд я не мог вспомнить, что я должен был сделать, затем вдруг вспомнил, где нахожусь. Я лежал на кушетке под шлемом…
Но аппарат не сработал.
Я пораскинул мозгами, попытался воспользоваться новым набором воспоминаний, но ничего не вышло. Может, мой земной разум слишком чужд для восприятия копии валлонианской памяти и поэтому не среагировал на нее. Итак, еще одна моя блестящая идея провалилась. Однако, во всяком случае, я хорошо отдохнул. Пора было идти. Но вначале надо убедиться, что Оммодурад еще спит. Я сделал усилие, чтобы сесть…
Никакого результата.
У меня на мгновение закружилась голова от того, что нечто, обязанное отреагировать на мои намерения подняться, не подчинялось мне. Я лежал абсолютно неподвижно, размышляя над феноменом.
Я попытался двинуться… но ни одна мышца не дернулась. Меня парализовало… или я связан… или, в лучшем случае, все это мне просто кажется. Нужно попытаться еще раз.
Но мне было страшно пробовать снова. Что, если опять V ничего не получится? Лучше уж лежать здесь и убеждать себя, что все это — сплошная ошибка. Может, мне снова заснуть и потом, проснувшись, попробовать еще раз?..
Но ведь это смешно! Мне всего лишь нужно встать. Я…
Безрезультатно. Лежа в темноте, я напряг волю и попытался двинуть рукой, повернуть голову… Было такое впечатление, что у меня нет ни рук, ни головы, только разум — в полном одиночестве и в полной темноте. Я напряг свои чувства в попытке ощутить связывающие меня веревки — бесполезно. Ни веревок, ни рук, ни тела… Я не чувствовал кушетки. Хоть бы что зачесалось или дернулся хоть един мускул… Никаких физических ощущений. Я был бестелесным мозгом, закутанным в огромный кусок черной ваты.
И вдруг я ощутил себя. Нет, не как большую конструкцию из костей и мышц, а как нейроэлектрическое поле, генерируемое внутри мозга, где циркулировали какие-то токи и возникали молниеносные взаимодействия молекулярных сил. Ощущение ориентации нарастало. Я уже представлял собой группу клеток… здесь, в левом полушарии. Нервная ткань огромной массой нависала надо мной. А мое "я"… мое "я" сократилось до элементарного ego, материальной принадлежностью которого были "мои" руки, "мои" нога, "мой" мозг… Лишенный внешних раздражителей я наконец смог определить себя таким, каким являюсь на самом деле: иллюзорным состоянием, пребывающим в нематериальной непрерывности, которая вызывается циркулирующими в мозгу нейротоками, примерно так же, как магнитное поле индуцируется в пространстве потоком электронов.
Теперь я знал, что случилось. Я открыл свое сознание лавине чужих воспоминаний. Другой разум захватил все мои сенсорные центры и загнал меня в темный угол. Я был изгнанником в своем собственном черепе.
Целую бесконечность я лежал оглушенный, отрезанный от внешнего мира так, как меня не могли отрезать никакие камни Бар-Пондероне. Мое главное ощущение самого себя еще сохранилось, но было отодвинуто в сторону, лишено любых контактов с самим телом,
Бесплотными пальцами воображения я пытался разорвать окружавшие меня стены в надежде увидеть хоть проблеск света, найти хоть какой-нибудь выход.
Все напрасно.
Я снова задумался над своим положением.
Мне нужно проанализировать мое восприятие окружающего, отыскать каналы, через которые поступают импульсы от моих чувствительных нервов, и подключиться к ним.
Я сделал осторожную попытку: продолжение моего концептуального "я" принялось зондировать вокруг себя с предельной осторожностью. Тут были бесконечные ряды клеток, там — стремительные потоки густой жидкости, дальше — туго натянутые кабели, переплетающиеся в паутину, а еще дальше…,
Барьер! Сплошной и неприступный. Стена. Зондирующий усик моего "я" пробежался по поверхности, как муравей по арбузу, но не обнаружил ни единой, хотя бы крошечной щелочки. Барьер вздымался надо мной, чужой, непостижимый, и за ним — захватчик, похитивший у меня мой мозг.
Я отступил. Растрачивать зря силы было бессмысленно. Я должен наметить место для удара и бросить туда все силы, которые сохранились у того, что осталось от моей личности… пока она совсем не рассеялась, и та абстракция, которая звалась Лиджен не исчезла навсегда.
Последняя тень эмоций, неизвестно сколько времени цеплявшаяся за бесплотное поле разума, уже растаяла, оставив мне лишь интеллектуальную решимость отстоять себя. Я узнал в этом неявный признак того, что ощущение личности у меня начало отмирать, но инстинктивного страха я почему-то не почувствовал. Вместо этого я хладнокровно оценил свои возможности и почти сразу же наткнулся на неиспользованный канал — здесь, в пределах моего личностного поля. На какое-то мгновение я отвлекся от замысловатых контуров хранящихся у меня стереотипов… и тут же вспомнил:
Я плыл в воде, выбиваясь из последних сил, а один из "красных" ждал меня с винтовкой наготове, Затем — поток данных, поступающий с холодной беспристрастной точностью. И я без труда мобилизовал свои силы на выживание.
И еще… когда я висел на ничего не чувствующих пальцах под карнизом небоскреба "Йордано", я слышал бесстрастный голос.
Но до сих пор я об этом не думал. Воспоминание о том чуде было отвергнуто рассудком. Но сейчас я знал: то была информация, которую я получил из памятки общего назначения, когда "прослушивал" ее в башне своего дома на острове перед самым бегством. Это была информация, необходимая для выживания и известная всем валлонианам во времена Двух Миров, Она хранилась у меня без всякой пользы, хотя и содержала все секреты сверхчеловеческой силы и выносливости… отвергнутая из-за этого идиотского отвращения к чужому, которым был полон мой разум-цензор.
Но сейчас существовало только мое ego, избавленное от балласта всяких неврозов, освобожденное от влияния подсознания. Все ярусы разума теперь были обнажены. Я видел совсем близко участки, где рождались мечты, видел опустевшие источники инстинктивных страхов, линии связи с ослепляющими эмоциями. И все это находилось в моем полном подчинении.