НИТОЧКА ПАМЯТИ Сборник фантастических произведений

Со своей нынешней скоростью Кзанол врежется в планету с такой силой, что это вызовет протуберанец раскаленного газа. Взорванная горная порода поднимется в пространство; это будет выглядеть пугающе и достоверно даже для наблюдателя с луны. Оранжевый жар кратера сохранится несколько дней.
Была вероятность, что Кзанол окажется под землей, но не очень глубоко. Раскаленный воздух и осколки, которые движутся впереди метеорита, обычно разрушают метеорит еще в воздухе, и они рассеются, осев на огромной площади. А Кзанол, надежно завернутый в поле стазиса, будет отброшен назад из образовавшейся дыры и не зароется слишком глубоко при вторичном падении. Смотритель тут же найдет его с помощью любого горно-проникающего инструмента. Ведь поле стазиса — единственный идеальный отражатель.
Бортовой мозг прервал его размышления: "Ближайшая доступная пищевая планета — Ф124. Оценочное время подлета 202 года 91,4 дня",
Кзанол напечатал: "Предъявить Ф124 и систему".
Экран покрылся крапинками света. Одна за другой, крупные планеты и их системы спутников проходили через стадию увеличения. Ф124 предстала дымящимся, быстро вращающимся шаром: типичная пищевая планета, даже вращение ее луны было почти нулевым. Луна казалась не только довольно крупной, но и слишком удаленной. А внешняя планета заставила Кзанола раскрыть рот от восхищения. Она была окольцована! Великолепно окольцована. Кзанол подождал, пока не были показаны все крупные миры. Затем, когда начали появляться астероиды в порядке убывания размеров, он напечатал; "Довольно. Следовать курсом на Ф124".
Ему оставалось только надеть шлем, и тоща он будет полностью готов для долгого сна. Кзанол чувствовал ускорение корабля, пульсацию в металле от двигателя. Сила притяжения в кабине заметно уменьшалась. Он взял шлем и насадил его на шейное кольцо, затем передумал и снял. Кзанол подошел к стене, сорвал звездную карту, свернул ее и просунул через шейное кольцо в недра своего костюма. Он уже хотел надеть шлем, когда на него нахлынули внезапные сомнения.
Его спасатель мог запросить крупную сумму за альтруистический акт спасения. Но, допустим, награда не удовлетворит его? Каким бы он ни был тринтанином, он ухватится за карту сразу, как только ее увидит. К тому же это не противоречит закону. А Кзанол запомнят карту наизусть.
Но было и лучшее решение.
Да! Кзанол заторопился к рундучку и вытащил второй костюм. Затолкал карту в рукав. Прекрасная идея подняла ему настроение. В пустой костюм влезут многие вещи. Он проворно передвигался по кабине, собирая свои сокровища. Шлем-усилитель, универсальный символ силы и королевских привилегий, который принадлежал еще его деду. Это был легкий, но объемный инструмент, позволявший увеличивать природную Силу тринтанина для управления теми двадцатью — тридцатью нетринтанами, которые будут контролировать всю планету. Прощальный подарок брата, дезинтегратор с резной рукояткой ручной выделки. У него мелькнула мысль, которая заставила его на время отложить предмет в сторону. А эти статуэтки Птул и Миксиломаты? Может быть, им никогда не суждено встретиться! И обе женщины умрут, прежде чем он увидит их вновь, если только какой-нибудь друг не поместит их в стазис до его возвращения. Эти усыпанные алмазами часы с корпусом из халфаба и криогенным передаточным механизмом, который всегда будет медленно вращаться, независимо от того, как давно их заводили. Он не будет носить их на Ф124 — они предназначены только для официальных дел. Кзанол завернул свои ценности в одно из прекрасных платьев и только потом вложил в костюм.
А в комнате оставалось так много всего.
Наконец решившись, он вызвал маленького рейкарливанского раба из складского ящика и заставил его залезть в костюм. Кзанол завинтил шлем и нажал на кнопку тревоги.
Костюм выглядел, как бугристое зеркало. Все складки остались, но материал в одно мгновение стал жестче, чем алмаз или халфаб. Он впихнул костюм в угол и ласково похлопал по шлему.
"Аннулировать текущий курс на Ф124, — напечатал он. — Рассчитать и следовать более быстрым курсом на Ф124, используя половину оставшейся мощности и завершив все необходимые силовые маневры к следующему дню".
Днем позже Кзанол страдал от мягких симптомов отсутствия гнала, Он делал все, что только мог придумать, лишь бы быть занятым чем-то и не вспоминать о том, как сильно ему хочется гнала.
Фактически он просто завершил эксперимент" Кзанол выключил поле второго костюма, вложил дезинтегратор в его перчатку и снова включил генератор, Поле стазиса приняло свой металлический вид. Инструмент старателя вошел в стазис вместе с костюмом.
Наконец, симптомы прекратились. Почувствовав значительное облегчение, Кзанол подошел к пульту и напечатал: "Рассчитать самый быстрый курс до восьмой планеты системы Ф124. Ждать 1-2 дня, затем следовать рассчитанным курсом" Он надел костюм, поднял дезинтегратор и, прихватив кабельный шнур, вышел из воздушного тамбура. С помощью шнура он остановил свой дрейф, пока не оказался неподвижным относительно корабля.
Какие-нибудь последние мысли?
Он сделал лучшее из того, на что был способен. Он упадет на Ф124. Корабль подлетит к невидимой, необитаемой восьмой планете, но только через годы после его падения Кзанол врежется в третью планету. Корабль оставит славный, огромный кратер, который можно будет с легкостью найти. А это ему и надо.
Был риск, подумал он, что на спасательный выключатель подействует сильный нагрев при вхождении в атмосферу. Если это произойдет, он останется под землей, поскольку потребуется время, чтобы поле исчезло. Но он может проложить себе путь дезинтегратором.
Кзанол поднес толстый, неуклюжий палец к тревожной кнопке. Последние мысли?
К сожалению, их не было.
Кзанол нажал на кнопку тревоги.
Лэрри Гринберг вылез из контактного поля и встал на ноги. Его шаги эхом разнеслись в большой комнате с водоемом для дельфинов. На этот раз дезориентирующих эффектов не было, как не было проблем с дыханием и побуждением покачивать несуществующими плавниками и хвостом. Это было вполне естественно, так как "сообщение" пошло другим путем.
Дельфин по кличке Чарли лежал на дне водоема. Он выплыл из-под своего специально обустроенного контактного шлема. Лэрри прохаживался там, где Чарли мог видеть его через стекло, но глаза дельфина ни на что не смотрели. Его тело дрожало. Наблюдая за ним, Лэрри заметил, что к нему подошли два морских биолога, тоже немного обеспокоенные происходящим. Вскоре Чарли перестал трястись и выплыл на поверхность.
— Ну и дикость! — произнес Чарли с акцентом утенка Дональда.
— С тобой все в порядке? — с тревогой спросил один из докторов, — Мы поддерживали поле на самой низкой мощности.
— Ну конечно, Билл, со мной все порядке. Но это была такая дикккость. Я чувствовал, что у меня рруки и ноги, и длинный нос, свисающий на зубы вмместо дыррк в голове. — Несмотря на акцент, в произношении Чарли не было ничего неприятного, — И я иммел эттого ужасного желания ласкать жену Лэррри.
— По мне это уже слишком, — шепотом произнес доктор Билл Слейтер.
— Ах ты распутная рыбина! — рассмеялся Лэрри. — Только попробуй! Я выкраду всех твоих самок!
— Мы меняемся женами? — Чарли затрещал, как пулемет во время боя, затем яростно защелкал, носясь по кругу. Дельфин смеялся. Он закончил демонстрацию, высоко выпрыгнув из воды и рухнув в нее брюхом. — Мой акцент улучшается?
Лэрри решил, что не стоит пытаться уворачиваться от брызг. Вода струйками стекала по его коже.
— Дай подумать. Да, он лучше. Он значительно лучше.
Чарли перешел на дельфинез — вернее, пиджин-дельфинез, — язык, понятный человеческому слуху. Остальная часть их беседы напоминала какофонию писков, похрюкиваний, душераздирающих свистов и других крайне резких шумов.
— Когда наша следующая встреча, дружище?
Лэрри выжимал воду из волос.
— Точно не знаю, Чарли. Возможно, через несколько недель. Меня попросили взяться за другое задание. У тебя будет время поговорить со своими коллегами и передать им то, что ты узнал о нас, ходоках, читая мои мысли.