Семенной фонд

А дальше, за этими холмами и городом, он знал, находились остатки построенных ими ветряных машин. Шторм, разрушивший их, был предсказан, но не утратил от этого своей разрушительной силы. 
Ученые постепенно теряли в глазах Краудара свое величие. Когда местный химизм и водная флора уничтожили водяные турбины, авторитет ученых еще больше упал в его глазах. И именно тогда Краудар начал собственные поиски местной пищи. 
А теперь, как он слышал, местная флора угрожала системе охлаждения атомных генераторов, сопротивляясь радиации так, как не должна была сопротивляться никакая форма жизни. Кое-кто из техников уже проектировал паровые машины из материала, который никоим образом не предназначался для этой цели. Впрочем, скоро у них будет и местный металл - они нашли материалы, устойчивые к коррозии "этого места". 
Возможно, они добьются успеха - при условии, что прогрессирующая болезнь не покончит с ними раньше. 
Если они выживут. 
Мило улыбаясь, Хонида встретила его у порога. Ее темные волосы были уложены кольцами вокруг лба. Карие глаза ласково сияли. Огонь костров бросал на ее кожу привычные отблески. Все: высокие скулы ее американских предков, полные губы и гордо вздернутый кривой нос - вызывали в нем восхищение. 
Краудар спросил себя, знают ли члены Совета об одной ее особенности (которая так ободряла его) - ее силе и плодовитости. Она выбрала его и сейчас носила в себе его детей - снова близнецов. 
- А-а, вот и рыбак мой вернулся, - сказала она и обняла его прямо на пороге, чтобы все это видели. 
Потом они вошли в дом, закрыли дверь, и она с еще большей страстью прижалась к нему, посмотрела в его лицо, которое, отражаясь в ее глазах, теряло что-то из своей уродливости. 
- Хонида... - вот и все, что сумел он произнести в этот момент. 
Потом он спросил о мальчиках. 
- Они спят, - ответила она и провела к грубо сколоченному приземистому столу, который он сделал для кухни. 
Краудар кивнул. Вскоре он пойдет и взглянет на своих сыновей. Его не беспокоило, что они сейчас спят. Он понимал: что-то тому было причиной. 
На столе его уже ждал суп из троди, приготовленный Хонидой. Он был приправлен помидорами и горохом, выращенными в гидропонных баках, также здесь были и некоторые добавки из местных растений, которые, как он знал, она собирала тайком от всех. 
Что бы жена ни ставила перед ним, Краудар съедал все. Хлеб со странным мускусным привкусом, но довольно приятным. В смутном свете единственной лампы, которой им разрешили пользоваться в этой комнате, он внимательно рассмотрел этот кусок хлеба. Он был темного, почти фиолетового цвета - как у моря. Краудар пожевал его и проглотил. 
Хонида, покончив со своим хлебом и супом, внимательно посмотрела на него: 
- Тебе понравился этот хлеб? 
- Да. 
- Я сама пекла его на углях, - сказала она. 
Краудар кивнул и взял второй кусок. 
Хонида снова наполнила его миску. 
А они пользуются привилегией, вдруг понял Краудар: им разрешено в уединении кушать. Многие питались в коммунальной столовой, где еда готовилась для всех - даже техники и высокопоставленные лица, которые обладали большей, чем у простых рабочих, свободой выбора. Да, Хонида что-то значила в этом месте, если ей позволили уединиться и иметь личную свободу. 
Закончив обедать, Краудар снова стал любоваться женой. Он любил ее с преданностью, которая была глубже, чем просто восхищение ее телом. Он не смог бы объяснить, кто же она такая, но он понимал это чувствами. Если у них и будет будущее здесь, то это будущее заключалось в Хониде и тех вещах, которые он сможет узнать, придумать и создать своими руками и головой. 
Под невысказанной просьбой в его глазах Хонида встала, обошла вокруг стола и начала массировать его спину - на ней он перетаскивал снасти. 
- Ты устал, - сказала она. - Что, сегодня был трудный день? 
- Тяжелая работа, - ответил Краудар. 
Он восхищался ее манерой говорить. В ее распоряжении был богатый набор слов. Некоторые из них он слышал на собраниях и во время обсуждения ее выбора своего мужа. У нее были слова для вещей, которых он не знал, но она также знала и то, когда лучше говорить телом, а не при помощи голосовых связок. И она знала о мышцах его спины. 
И в эти минуты Краудар почувствовал к ней такую любовь, что спросил себя, не проникли ли ее пальцы в его тело. 
- Мы нагрузили лодки уловом, - сказал он. 
- Мне сказали сегодня, что скоро нам нужны будут еще сараи для хранения улова, - сказала Хонида. - Но они не знают, сколько людей им выделить для этого. 
- Еще десять сараев, - добавил Краудар. 
Она передаст эту цифру дальше, он знал это. Как бы то ни было, но это необходимо сделать. Другие техники прислушиваются к Хониде. Многие ученые презирали ее, и это можно было расслышать под слащавостью их голосов. Возможно, из-за того, что она выбрала себе в мужья Краудара. Но техники прислушивались к ней. Сараи необходимо построить. 
И их необходимо заполнить до того, как уйдут косяки троди. 
И в этот момент Краудар понял, что знает, когда закончится лов, но не как какую-то конкретную дату, а как нечто, имеющее физическую форму, к нему можно протянуть руку и прикоснуться. Ему очень захотелось найти слова и объяснить это жене. 
Хонида закончила массаж постукиванием, потом села рядом с ним и прижалась головой с темными волосами к его груди. 
- Если ты не слишком устал, то у меня есть кое-что, что я хотела бы показать тебе. 
С нарастающим удивлением Краудар вдруг заметил в Хониде какое-то скрытое возбуждение. Неужели это касается гидропонических садов, где она работает? Его мысли тут же направились к "этому месту", на которое ученые возлагали все свои надежды, где они собрали большие растения, прекрасные, пышно ветвящиеся, отобранные из растительного изобилия Матери-Земли. Может, они наконец-то добились чего-то важного? Неужели в конце концов найден способ, чтобы приспособить это место к себе? 
В это мгновение Краудар ощутил себя первобытным дикарем, который желает помириться со своими богами, почувствовал надежду, подобную той, что ощущает крестьянин к своей земле. Даже моряк знает ценность земли. 
Впрочем, на него и Хониду возложена ответственность. Он кивнул вопросительно в сторону спальни, где спали близнецы. 
- Я все подготовила... - Она рукой указала в соседнюю комнату. - Они могут услышать. 
"Итак, она все задумала заранее". - Краудар встал и протянул руку в ее сторону. 
- Ну, показывай. 
Они вышли в темноту ночи. В городке сейчас было тихо: он слышал далекие звуки, доносящиеся с реки. На мгновение ему показалось, что он расслышал стрекотание сверчка, но рассудок сказал ему, что, скорее всего, это просто потрескивание остывающего ночью металла дома. Он посмотрел вверх, тоскуя по луне. 
Хонида принесла один из аккумуляторных электрических фонарей вроде тех, что используют техники во время аварийных ночных вызовов. Увидев этот фонарь, Краудар понял, что, наверное, та загадочная вещь, которую жена хочет показать ему, очень важна. У Хониды был крестьянский инстинкт бережливости. Просто так она не станет расходовать энергию фонаря. 
Вместо того чтобы вести его к зеленым огням и стеклянным крышам гидропонических садов, она направилась в противоположную сторону, к глубокому ущелью, пробитому в скалах рекой на пути к морю. 
На их пути не было никакой охраны, только время от времени встречались каменные вехи и уродливая местная растительность. Она быстро, ни слова не говоря, провела его к ущелью и узкой тропинке, которая, как он знал, вела вниз к уступу, который нависал над водопадом. 
Краудар, следуя за призрачной фигуркой жены, вдруг заметил, что дрожит от возбуждения. Свет ее фонаря вспугнул светлячков. На уступе было холодно, и чуждые очертания местных деревьев открывались в смутном свете фонаря, наполняя Краудара беспокойством. 
"Что же обнаружила Хонида... или создала?"