Джазовые портреты
То была эпоха Джона Колтрейна и Эрика Долфи. «Свинг» не был рассчитан на обычных посетителей. Само заведение, казалось, существовало за счет кучки фанатиков, верных своим кумирам. Нужно признать, что именно поэтому качество звучавшей в баре музыки было на высоте. Каждый день с утра до вечера из допотопных динамиков (правый и левый отличались по величине) звучала бескомпромиссная, приятная, слегка потускневшая от времени музыка. Впрочем, для большинства людей она не представляла ни малейшей ценности.
За время работы в «Свинге» мне удалось вкусить всю прелесть «старого» джаза. Сидни Беше, Банк Джонсон, Пи Ви Рассел, Бак Клейтон… И все же тогда наибольшим счастьем для меня было знакомство с творчеством Бикса Бейдербека. Игра этого легендарного белого корнетиста, гремевшего все 20-е годы и в какие-то 28 лет загубившего себя алкоголем, произвела тогда на меня сильное впечатление.
Прелесть музыки Бикса запечатлена в эпохе. Не спорю, стиль безнадежно устарел. Зато все остальное — оригинальный звук и слова — в полном порядке. Мы удивительно живо ощущаем печаль и радость, воспеваемые в композициях Бикса. Их тепло проникает и разрастается в нас, подобно бьющему ключу. Причем это совсем не ностальгия.
«До чего же искренне сыграно!» — наверное, первое, что думают люди, услышав Бикса. Удивительное дело — корнет как бы звучит сам по себе. В его звучании даже есть некий намек на самоанализ. Бикс вглядывается не в ноты и не в аудиторию, а словно бы ищет глазами душу, притаившуюся где-то в потемках жизни. Разница эпох теряет всякое значение перед подобной искренностью.
Чтобы понять гениальность Бикса, достаточно послушать всего две композиции: «Singin' the Blues» и «I'm Comin' Virginia». Конечно, у Бикса полно и других красивых вещей. Однако с этими двумя мелодиями, сыгранными им в паре с безбашенным саксофонистом Фрэнки Трамбауэром, пожалуй, не может сравниться ничто. Это неопровержимо — как смерть, налоги, приливы и отливы. Каких-то три минуты игры, а в них — вся вселенная.
Обе композиции включены в сборник «Bix Beiderbecke Story Vol. 2», вышедший под лейблом «Коламбиа Рекордз». Уходя из «Свинга», я прихватил эту пластинку себе на память. Потом какое-то время она хранилась дома и только при переезде куда-то исчезла. Жаль. И куда она могла подеваться? Впрочем, «Свинга» тоже уже больше нет.
BIX BEIDERBECKE 1927–1929(CBS/SONY 20AP-1804)Бикс Бейдербек(1903–1931)
Родился в штате Айова. С детства играл на пианино, а с 15 лет стал самостоятельно заниматься корнетом. В 1923-м впервые завоевал популярность, выступая солистом в оркестре «Wolverines». Именно тогда он записал свою первую пластинку. Позже играл в оркестрах Фрэнки Трамбауэра, Пола Уайтмана и многих других. Был первым белым джазменом. Страдал от алкогольной зависимости, что привело к преждевременной гибели таланта.
Джулиан Кэннонбол Эддерли
Джулиан Кэннонбол Эддерли был редким музыкантом, наделенным каким-то особым, естественным талантом. Дикое воображение, веселящая душу игра, пронзительный, словно крик души, звук… И все же Кэннонбол не стал тем «музыкантом рока», музыка которого способна пошатнуть веру в основы бытия. К сожалению, надо заметить.
Несомненно, Кэннонбол был замечательным человеком. Послушайте его музыку и поймете, о чем я. Впрочем, действительно красивая музыка (для меня, по крайней мере) — это, в конечном счете, воплощение смерти. Ты как бы погружаешься во тьму. Вокруг тебя все пропитано ядом. И вдруг тебе становится легче. Ощущаешь сладостное оцепенение. Пространство искажается. Время идет вспять.
Тем не менее концертная запись, сделанная в Лос-Анджелесе (в клубе «Шеллиз Мэнн-Хоул») в 1964 году, относится к числу моих любимых. Если говорить конкретно, почему-то больше всего запомнилось длинное соло Кэннонбола в балладе Чарльза Ллойда «The Song My Lady Sings» на стороне Б. Из-за него я бывало слушал весь альбом несколько раз подряд.
Нет, я вовсе не хочу сказать, что данное соло есть лучшее, что оставил после себя Кэннонбол. Вслушайтесь повнимательнее. Ничего не режет слух? Пожалуй, музыке Кэннонбола не хватает легкости и блеска, зато в ней есть что-то— человечное, чувственное. Незаметно, с силой, оно выплескивается наружу.
Этот мир где-то далеко. В нем тихо, как в милой сердцу комнате детства. Кэннонбол нарушает лидерство трубы, как бы выстраивая ноты в неровные шеренги и заставляя их маршировать. Ночь. Я дома один. В руке стакан вина. Я слушаю концертный винил Кэннонбола, и мне радостно оттого, что в одной комнате со мной звучит музыка. Затаив дыхание, я наслаждаюсь красивым энергичным соло пианиста Джо Завинула.
Что ни говори, а все же Кэннонболу не удалось создать по-настоящему демоническую музыку. Появившись на свет, он жил. Пришло время — достойно ушел из жизни. В музыке этого человека вы не найдете раскаяния, самоанализа, предательства, деградации, замкнутости и бессонных ночей.
Может быть, поэтому, слушая Кэннонбола, душу охватывает какая-то бездонная тоска. Странное, ни на что не похожее чувство. Отпускает, а потом как бы сильно сжимает вновь.
CANNONBALL ADDERLEY LIVE!(Capitol ST-2399)Джулиан Кэннонбол Эддерли(1928–1975)
Родился в штате Флорида. В 1955-м стал играть в Нью-Йорке, сменив на сцене ушедшего из жизни Чарли Паркера. Тогда же получил признание как выдающийся альт-саксофонист. Некоторое время играл вместе с младшим братом корнетистом Нэтом Эддерли. С позволения Майлза Дэйвиса участвовал в таких эпохальных записях, как «Milestones» (1958) и «Kind of Blue» (1959). В дальнейшем продолжал выступать вместе с Нэтом, сыграв не последнюю роль в продвижении фанки-джаза.
Дюк Эллингтон
Считается, что талант — вещь эфемерная, преимущественно свойственная нетерпеливым и вспыльчивым людям. Чего совсем не скажешь о Дюке Эллингтоне — талантливом музыканте, прожившем поистине красивую, насыщенную и независимую жизнь. Причем, надо сказать, замечательно прожившем… Его на редкость богатую музыку можно сравнить с подземным ручьем, питающим бесплодную долину. Разумеется, вклад Эллингтона в историю джаза заслуживает особой оценки.
И все же, если быть честным, не кажется ли вам, что даже такому гиганту было не так-то просто продержаться на сцене столь долгое время. Эллингтон оставил после себя много потрясающих мелодий и концертных записей. Пожалуй, даже слишком много. Причем каждый раз, выбирая что-нибудь послушать из этого моря записей, сталкиваешься с собственным бессилием, как толпы воинственных дикарей, которые впервые увидели Великую китайскую стену.
Несмотря на это, я все же рискну и дам личную оценку его творчеству.
1. Если брать в общем, то мне нравится Эллингтон конца 1939-го и начала 40-х. Не слишком сложный, не слишком шумный, в чем-то даже изысканный. Особенно хорош период, когда в его оркестре играл Джимми Блэнтон.
2. Из записей, сделанных в то время, я бы отметил винил «In a Mellotone», вышедший под лейблом «Ар-си-эй».
3. На нем я предпочитаю сторону Б. Поразительно: сколько эту вещь ни слушай, она ничуть не надоедает. Разумеется, состав исполнителей на высоте: Ходжес, Уэбстер, Кути, Бигард, Карни… Несомненно, то был «золотой период» в творчестве Эллингтона. Так что же вам еще нужно?
На пластинке «In a Mellotone» кроме хорошо известной заглавной композиции мне нравятся «All Too Soon» и «Rocks in My Bed». Хороши и написанные самим Эллингтоном хиты: «Solitude» и «Satin Doll». Впрочем, среди менее известных вещей есть тоже немало шедевров, способных тронуть душу слушателя. Открывая для себя не похожие друг на друга задушевные мелодии, переживаешь радость от погружения в необъятный музыкальный мир Эллингтона.
