Библиотечка журнала «Милиция» № 1 (1993)

Со вчерашнего дня неотвязным был вопрос: почему, побывав во всех скитах, грабители обогнули один-единственный, стоящий не так далеко от остальных. Объяснение было такое: в четырех ограбленных кельях охотники за иконами взяли так много, что больший груз сделал бы рюкзаки неподъемными. Не думал Шатохин до встречи с уртамовским фельдшером и о том, почему налетчики заглянули перво-наперво именно в скит около озера, не усматривал в этом какой-то скрытой закономерности. Просто посчитал, нужно же откуда-то начинать. Ошибался. Все у грабителей было предусмотрено, выверено, ни одного лишнего шага не сделали. Нет, без хорошего проводника не обошлось, чтобы вот так свободно, быстро передвигаться от острова к острову среди болот. Где же этот вахтовик-железнодорожник Бороносин, которого видели поблизости от Силантьевки и около скита Василия? Если связан Бороносин с налетчиками, меньше всего ему сейчас выгодно где-то прятаться, привлекать к себе этим внимание. И где лейтенанты Поплавский и Хромов? Три часа назад приказал им выехать в Уртамовку. Пора уж быть. Начальник Назарьевской милиции тоже должен приехать сюда. Нужно договориться о дальнейших действиях. Поиски в тайге прекращаются, но это не означает, что грабители смогут беспрепятственно уйти.
Гул тяжелых мотоциклов огласил тихую центральную улицу поселка. Это возвращались пробывшие двое суток в засадах уртамовцы. Поднимая пыль, мотоциклы промчались мимо Шатохина и Красникова.
На подходе к поселковому Совету, где находился кабинет участкового, их нагнал вездеход. Пропыленные, с усталыми от бессонной ночи глазами вылезли из кабины Поплавский и Хромов.
— Думал, из управления был приказ прервать поиск, — обращаясь к Шатохину, выпалил Поплавский. — А это вы, товарищ майор, настояли сами. Э-эх… — В голосе начальника Нетесовского ОУРа слышалось осуждение.
— Так надо. Людей беречь надо. — Считая лишними дальнейшие объяснения, Шатохин направился в кабинет участкового, остальные — следом.
— Сколько от Бирюлино езды? — спросил Красников, садясь за стол, на котором по-прежнему лежала карта района с пометками, сделанными рукой Поплавского.
— Часа четыре ехать, товарищ майор, — ответил участковый.
Раньше чем через час Коротаев не будет, подумал Шатохин. Вместе с ним необходимо съездить в Назарьево. Пора встретиться с теми, кто побывал до него в скитах и осмотрел места происшествий. Что там, у криминалистов района и крайуправления?
— По вашему мнению, лейтенант, они все еще в тайге, на территории района? — спросил Шатохин начальника ОУРа.
— Так точно. Убежден, отсиживаются.
— Предположим, отсиделись, пошли. Покажите, где, по-вашему, должны выбраться из тайги. Территорию, прилегающую к Назарьевскому району, в расчет не берите.
Поплавский помолчал, глядя на карту.
— На их месте постарался бы выйти к реке. По лесу. Потом обогнул бы Тасеевский луг.
— Километров семьдесят, — прикинул по карте расстояние Шатохин. — Почему к реке?
— Катера ходят, буксируют лесовозные баржи. Плотик из двух бревешек сколотить, ночью доплыть до баржи — и все, вырвались.
— Так. А участок, где могут выйти на берег?
— Вот. Примерно от… и до… — Поплавский указал отрезок километров в двадцать пять.
Участковый закивал: все верно, он тоже так думает.
— Два поселка, две пристани здесь, — сказал Шатохин.
— На «Ракету» не рискнут садиться.
— По крайней мере, ваши люди и там должны быть. И бассейн реки должен находиться под наблюдением день и ночь. Пусть сотрудники поедут, порыбачат. Общественность привлекать запрещено. Не тот случай. Понятно?
— Так точно.
— Еще где?
— Мост железнодорожный. Автовокзал, разумеется…
— Все? — спросил Шатохин. Не услышав дополнений, сказал: — Поезжайте с Хромовым в Нетесово. Надолго там не задерживайтесь. Прошу помнить про автомат. И других предупредите.
В Назарьево на транспорте Коротаева добрались из-за поломки в пути лишь около девяти утра.
Районный эксперт-криминалист доложил, что на двух из семи консервных банках, несмотря на то, что побывали в воде, обнаружены отпечатки пальцев. В одной банке из-под тушенки нашли газетный клочок. Разумеется, бумага раскисла, но прочитать текст на обрывке можно. Вот только название газеты и за какое она число — этого местными силами не удалось определить. А тушенка изготовлена на Липецком мясомолочном комбинате. Возможно, и газета липецкая.
— Издалека десант, — сказал Коротаев. Он был доволен своим подчиненным.
— Когда все это установили? — спросил Шатохин криминалиста.
— Позавчера. Через час после возвращения от староверов данные были готовы. На смятой пачке следов никаких.
— Знали и держали у себя. Зачем? — спросил Шатохин, поморщившись. Не предусмотрел, что вещественные доказательства могут осесть в райотделе мертвым грузом.
Самолет улетел через час с минутами. Шатохин распорядился упаковать и отправить находки в крайуправление.
Настроение поднялось, когда связался с краевым ЭКО и полковником Пушных.
Дактилоскопический анализ показал, что отпечатки на окурках и литой иконке принадлежат Бороносину Анатолию Васильевичу.
На расколотой пополам деревянной чашке тоже обнаружены следы. Но не Бороносина. Чьи — выясняется. Отпечатки все свежие, брали предметы в руки в один и тот же день, три дня назад.
— Товарищ полковник, лет шесть-восемь назад на скиты уже было нападение. Хорошо бы знать, кто участвовал, — попросил уточнить Шатохин начальника краевого уголовного розыска.
Столовая находилась на другой стороне улицы, наискосок от здания райотдела. Только собрались пойти позавтракать, как раздался телефонный звонок. Поплавский сообщал: полчаса назад в Силантьевке местные нештатные инспекторы милиции встретили Анатолия Бороносина. Из кармана набитого травой рюкзака торчала свернутая карта района. Между прочим, на подробнейшей карте обозначены все до единого ограбленные скиты, проходы между ними, все возвышенности и топи. Мало того, отмечены не менее детально все домики старообрядческих скитов на востоке района.
— Куда и откуда путь держал? — поинтересовался Шатохин.
— С ними объясняться не желает. Говорит, штатных милиционеров прорва, чтобы еще с их подголосками язык мозолить.
— Собирается куда-нибудь?
— В баню.
— То есть?
— У тетки родной остановился. Баню для него топит.
— Значит, надолго расположился?
— Похоже.
— Пусть парится на здоровье. Не нужно мешать. — Ощутив свою волглую одежду, Шатохин подумал, как хорошо было бы окунуться сейчас в жар парной; и даже позавидовал Бороносину. — Я выеду в Силантьевку. Занимайтесь своими делами.
10
Бороносин — худой, лобастый, — распаренный после бани сидел на крылечке избы в одних спортивных брюках и курил папиросу. Махровое розовое полотенце лежало рядом.
Первым делом вахтовик-железнодорожник потребовал объяснить, кто такой Шатохин и зачем пришел. Не тратя лишних слов, Шатохин предъявил удостоверение.
— Даже майор. Такая честь, — сказал Бороносин безразличным тоном. — А дальше что?
— О происшествии слышали?
— Про доски, которые увели из скитов, что ли?
— Да.
— Говорила нынче утром Василиса.
— Только нынче? Не вчера, не позавчера?
Щелчком Бороносин отправил окурок с изжеванным мундштуком в стоящий неподалеку наполненный до краев дождевой водой бочонок со ржавыми обручами. Мелькнула на кисти руки между большим и указательным пальцами наколка: изображение железнодорожного локомотива и под ним буквы М. П. С.
— Скажите, Бороносин, где вы последние дни проводили? Дом далеко, там вас не было.
— Брал обязательство быть?
— Нет.
— Тогда какой разговор?
— Семьдесят километров только от села до села прошли. Пешком.
— Ух, расстояние! — Бороносин небрежно откинул к самому порогу полотенце, под которым лежала начатая пачка «Беломора» и спички, опять закурил. — У меня условия работы какие? Месяцами живу под тук-тук-тук. Купе — как конурки, проходы в вагонах узкие, много не находишься. Так что мне эти семьдесят километров — против гиподинамии — лекарство на один прием. Иногда еду, в окно гляжу, о людях, которые собак в городских квартирах держат, думаю. Сплошное варварство! Да за такое…