Строители Млечного Пути (СИ)

Илья Рясной
Строители Млечного Пути
- Сдаётся нам, гости добрые, что вы шмуркали, - объявил офицер пограничной стражи.
– Мы дипломаты Земли, - с достоинством произнёс я, хотя был, чего греха таить, слегка обескуражен столь нелюбезным приёмом.
- Не-е-ет, - протянул пограничник, заламывая пышную курчавую папаху, из-под которой по лбу текли струйки пота – день сегодня выдался жарким. - Вы шмуркали розовощёкие!
В голосе его звучало благородное презрение, на которое, как ему казалось, он имел законное право, поскольку сам обладал естественным радикально-голубым цветом лица, свойственным коренным жителям этих мест.
- Мы представители высокоразвитой Галактической цивилизации. Мы… - завёл я вечную песню. Однако она тут, никого не впечатлила.
- Взять! – коротко приказал офицер своим подчинённым.
На длинной алюминиевой лавочке в углу стеклянного павильона таможенного терминала расслаблялись бравые пограничники в количестве трёх человекоединиц. Один лениво чесал объёмное пузо, растянувшее, как созревший плод, форменную жёлтую рубаху и местами прорвавшееся наружу через плен пуговиц. Другой, худосочный, с голодным видом ковырялся алюминиевой ложкой в банке консервированных бобов. Третий - широкоплечий верзила, сладко дремал, держа в руке фляжку и вытянув ноги, но, заслышав команду, бодро вскочил, как будто был на пружинах, убрал фляжку в карман, смахнул с усов каплю самогона и натянул на себя лежавший рядом с ним на полу бронежилет.
Добры молодцы последовали примеру своего усатого коллеги с видимой неохотой. Но, наконец, всё это воинство экипировалось и направилось к нам, позвякивая наручниками и поигрывая деревянными суковатыми дубинами – резиновые полицейские спецсредства были недавно признаны не соответствующими историческим традициям.
Учитывая некоторые особенности местного социума, мы не ждали положенного по статусу дипломатическим представителям крупнейшей звёздной державы военного парада и поклонов от высших должностных лиц. Понимали, что тут всё будет просто, скромно и незамысловато. Но такого бесстыдного и наглого попрания всех норм космического права мы представить себе не могли даже в страшном сне!
Прогудел протяжный гудок, ознаменовавший начало разгрузки баржи, на которой мы только что прибыли. Задвигал длинным клювом огромный, похожий на фантастическую птицу портовый кран. Засуетились рабочие в синих робах. Баржа привезла топливные элементы с Архипелага Изумрудных Островов. С недавнего времени эти самые острова перешли под юрисдикцию Лирианской республики - той самой, где обитали пресловутые шмуркали, и проклятое наследие былого владычества которой здесь выдавливали по капле.
- Где представитель дипломатического ведомства? – холодно осведомился я. – Вы рискуете попасть в большие неприятности, офицер.
- Ха, - нагло усмехнулся офицер-пограничник, обдав меня комбинированным запахом изо рта, в котором гармонично сочетались ароматы перегара и чесночной колбасы, а потом победно потряс рулоном факса. – Постановление Парламента, принятое на позапрошлой неделе. «Иноземный шмуркаль суть существо поганое, подлежащее глумлению и изоляции». Это про вас, розовощёкие!
- Вы жестоко поплатитесь за этот мерзкий произвол, уважаемый офицер! – встрял Абдулкарим, которого упоминание о его розовощекости почему-то задело за живое.
- Ничего не знаю! Пройдёмте в дом предварительного заключения! А там пускай Парламент разбирается! Или народное сбродище!
- Сбродище? – не понял я.
- Ну да, толпа граждан, милостиво решившая поучаствовать во власти путём сброда – то есть митингов, собраний и демонстраций. Что тут не понятно? - раздражённо спросил офицер.
- Всё понятно, - кивнул я. – Только мы не собираемся вам подчиняться.
- Ага, - с каким-то восторгом воскликнул офицер и кивнул своим бойцам, с тоской наблюдавшим за нашей перепалкой.
Ввязываться в драку нам было никак нельзя. Дипломатический статус не позволял. Но идти в камеру – это несмываемый позор. Поэтому я поднял руку с браслетом, на котором переливался разными цветами похожий на алмаз камень автономного броскового модуля, и уже собирался отдать приказ на то, чтобы перенестись на кружащий на орбите звездолёт «Богиня Дэви». И выругался:
- Вот чёрт!
Эфирная воронка, накрывшая несколько дней назад планету, сбивала частоту мерцания эфира, так что все настройки летели к чертям. И в данный момент ни нырнуть в н-мерность, ни телепортироваться, ни в полной мере использовать защитную систему мы были не в состоянии.
И что теперь делать? Драться с пограничниками? Отбиться от этих болванов не составит особого труда. Ну а что дальше? Конец миссии?
Стеклянная, с паутинками трещин, дверь таможенного терминала распахнулась от пинка ноги, и в помещение ворвался высокий, худощавый человек в чёрной рубашке с короткими рукавами и глубоко натянутом на голову капюшоне. Под мышкой он держал зелёную кожаную папку с золотыми застёжками.
- Мот Жизнеслав, - небрежно представился он и добавил с присущей подобной публике скромностью: - Депутат - слуга народа.
- И чего слуге надо? – окинул его подозрительным взглядом офицер.
- Я забираю этих людей.
Офицер сначала опешил, а потом начал трясти факсом и голосить что-то об изоляции иноземных шмуркалей, прибывших с недобрыми целями на благословенную землю Шизады. Но депутат распахнул папку, извлёк оттуда солидного вида документ с печатями и подписями.
- Постановление Верховного Демократического Кубла от вчерашнего числа… «Не все коренные шмуркали подлежат изоляции с возможностью последующей утилизации. Гуманизм толкает к выбору предпочтительных вариантов. Так, если не установлено, что лирианский шмуркаль злоумышляет супротив нашей Родины, то он нам почти что добрый друг, как бы верный слуга и, если смотреть в корень, раб». Так что изолировать шмуркаля за шмуркализм не подобает. А, значит, пошёл вон! – неожиданно громким голосом заорал депутат на офицера.
Офицер пожал плечами, извлёк из кармана своего усатого подчинённого фляжку с самогоном, отхлебнул оттуда и, пожав плечами, отправился на пирс любоваться выгрузкой энергопанелей. Поскольку его буйная силушка требовала достойного выхода, он тут же включился в процесс:
- Аккуратнее разгружай! Держи угол, баран!
Слуга народа Мот Жизнеслав откинул капюшон, провёл ладонью по лбу, на которой долгие годы его жизни оставили о себе напоминание в виде глубоких морщин, оглядел нас с ног до головы – глаза его были внимательными, пронзительными и тёмно-синими, как омуты. На вид ему было лет пятьдесят-пятьдесят пять.
Он резко кинул нам:
- А теперь быстрее! Здесь оставаться опасно!
Делать было нечего, и мы послушно двинулись вперёд в его кильватере.
Мот Жизнеслав, слуга народа. Ну что ж, нельзя отрицать очевидный факт, что появился он очень вовремя. Так же не подлежало сомнению, что это именно тот человек, которого нам рекомендовали на Альфа-Лире как надёжного помощника. Мы и так собирались с ним встретиться в ближайшее время после завершения всех дипломатических формальностей. Но он собрался раньше.
Когда мы шли из терминала к автостоянке, я ощутил на затылке чей-то пристальный взгляд. Резко обернулся и увидел около пустующего бетонного серого здания морского вокзала одинокую фигуру в странной темно-синей просторной одежде, напоминающей японское кимоно. Движением пальцев я создал в воздухе оптическую линзу, приблизил изображение. И разглядел вытянутое худощавое лицо, которое, казалось, теперь от меня на расстоянии вытянутой руки. Незнакомец смотрел нам вслед со злобой и досадой. И кожа у него была ярко-фиолетового цвета, присущего ордынцам – жителям западной части Гурийского континента и нашим главным противникам в этой миссии…
***