Война Доминантов. Раунд 3 (ЛП)

Я посмотрел на Стива и указал глазами на Тару, в надежде заставить его помочь мне покончить с этим дерьмом.
– Ита–а–ак, Дэйл. Раньше вы работали в школе Тары.
– Ага, и? – Темнокожий парень посмотрел на Стива, его тон указывал на то, что он понял: что–то не так.
Стив немного расправил плечи.
– Это… интересная профессия. Мой отец был уборщиком. Однажды. – Он взял вино и сделал несколько глотков.
– Не забывай, что ты за рулем, – напомнил я ему.
– О! Ты прав. – Он поставил чашку. – На самом деле, думаю нам пора–а–а? Тара? Как думаешь? Думаешь, нам пора–а–а?
– Что, черт возьми, происходит? – не выдержал Дэйл, глядя на Стива, Тару и меня.
Так очевидно?
– Тара? – Стив сделал изящный жест рукой. – Ты хочешь двигаться дальше и разобраться с незавершенными делами?
– Да, любимая. Пришло время.
– Черт возьми, лучше поспеши, – пригрозил Дэйл.
Тара застонала и положила на руки голову.
Дэйл смотрел на нее обеспокоенно.
– Она же не больна, нет?
– Нет, – сказал я, – я так не думаю, она просто… она не хочет говорить об этом.
Он сверлил меня взглядом несколько секунд.
– Понимаете, вот почему я ненавижу белых людей. Ходите вокруг да около, пока чертовы петухи не закукарекают.
– Я не могу ему сказать за тебя, любовь моя, – напомнил я ей.
– Хорошо! Ладно, Иисусе, я скажу. – Она подалась вперед и заправила волосы за уши. Я потянулся к ее руке, но она отбила ее. – Дэйл. Я говорила вам, что знаю… знаю девушку, из–за которой вас уволили… – Она огляделась и, наконец, продолжила, когда никто не помог ей в паузе. Она открыла рот, чтобы продолжить, и так и зависла, прежде чем выпалить тонким, слабым голосом – …я – та девушка. – Она кивнула и опустила голову. – Я – та девушка, из–за которой вас уволили. Из–за которой разрушился ваш семейный бизнес. Из–за которой… из–за которой разрушилась ваша жизнь. И я просто хочу, чтобы вы знали, как я очень… очень… очень сожалею. Долгие часы терапии сожаления. И я сожалею о вашем сыне. И вашей жене. – Она покачала головой, смотря на свои сжатые руки.
– Ты ходила на терапию из–за этого? – Дэйл, казалось, не верил ей и даже был немного приятно удивлен. – Зачем нужно было ходить к мозгоправу? – Его усмешка показывала, что он был готов к шутке, потому что, очевидно, она не может быть серьезной.
Она посмотрела на него, словно боялась, что он может не поверить.
– Потому что я… мне было плохо. Я помню, когда они вас уволили… – Она посмотрела на меня, потом снова на него. – Вы жалели, что заперли меня в кладовке. – Слезы катились по ее щекам.
Его усмешка исчезла, когда она договорила.
– Но я не запирал тебя в кладовке.
Тара замерла от его слов, а затем вытерла слезы.
– Видишь? – Она посмотрела на меня. – Разве я не говорила, что не уверена, что это сделал он?
Я кивнул.
– Говорила.
– Она говорила, – добавил Стив.
Тара посмотрела на Дэйла.
– Я верила вам. Я заснула и не знала наверняка, но я верила вам.
– Тогда почему ты не сказала им?
Надежда Тары сменилась отчаянием.
– Они… то, как они говорили, это заставляло меня чувствовать… Я должна была…
– Солгать, – закончил он спокойно.
Тара всхлипнула и кивнула.
– Я знала, что это неправильно, но я не знала, что еще делать. Мне было страшно.
– Ох, дитя. – Он неловко потянулся через меня и взял ее за руку, осторожно погладив. – Это не твоя вина. Тебе было всего лишь шесть лет.
– Семь, – воскликнула она, как будто этот один год, что–то изменит.
– Это ничего не меняет. Ты была ребенком. Я никогда не винил тебя. Ни разу. – Он покачал головой и похлопал ее по руке. – Ни разу.
– Дэйл, мне так жаль, я должна была вступиться за правду.
– Прекрати сейчас же. – От его резкого голоса Тара подпрыгнула. – Я пытаюсь помочь, все в порядке. Тебе нужно прекратить. Ты позволяла съедать этому себя все это время. Это благородно, что ты так сильно переживаешь. Но дело сделано. Все закончилось. Так что прекращай.
– Значит вы… меня прощаете?
Он посмотрел на нее.
– Разве это не то, что я только что сказал?
Она энергично закивала, глянув на меня и Стива, затем снова на него.
– Спасибо. Большое вам спасибо. – Она подняла браслет. – Он меня прощает. Мистер Сеннат меня прощает, – прошептала она. – И я чувствую себя… свободной. Я… освободилась от этого демона.
Я похлопал ее по спине и притянул ее руку, чтобы она перестала говорить со своим украшением, как чокнутая. Последнее, что нам было нужно, чтобы он решил, что она либо сумасшедшая, либо на наркотиках и причинит ему вред. И я не сомневаюсь, что он может надрать задницу каждому, а затем сыграть еще песен, не моргнув и глазом.
– Ну, это было весело. – Стив поднялся с места и протянул руку к Дэйлу. – Такая честь и привилегия петь с вами, сэр.
Дэйл встал и пожал руку Стива.
– Честь и для меня. Какими бы чокнутыми вы не были, я буду рад, если вы время от времени будете меня навещать.
Дэйл указал нам на дверь, и мы вернулись назад к машине. Оказавшись внутри, мы все вздохнули с облегчением.
Стив завел машину и вытянул шею, чтобы вернуться назад на трассу. – Думаю, это был успех.
Тара плюхнулась мне в руки с жалобным стоном.
– Хорошо бы. Я чувствую, будто меня выпотрошили. – Она резко села. – Но это хорошее чувство.
– Тебе стало легче? – Стив сверкнул странной усмешкой, когда мы достигли главного шоссе.
– Боже, да.
Я потянул Тару к себе на колени, и мой телефон в кармане издал сигнал. Жуткий звук, которого не было слышно весь день.
Тара выпрямилась и решила, что она должна достать его из моего кармана, когда Стив опустил между нами панель, напевая одну из блюзовых мелодий. Я выпрямил ногу, и она догадалась намеренно потереть мой член. Она скользнула пальцем по телефону, и я наблюдал за ее лицом, чтобы понять, когда она читала текст. Когда она улыбнулась, мое сердце заколотилось. Любая улыбка от нее была хорошей. Она повернула экран ко мне, и я прочитал ожидаемые инструкции. Послеманипуляционный уход за Тарой.
– Для тебя? – Я нахмурил брови. – Это я в нем нуждаюсь.
Она улыбнулась мне так, что у меня перехватило дыхание.
– О–о–ой. – Она забралась ко мне на колени и обхватила мое лицо руками. – Моему сладкому малышу требуется послеманипуляционный уход?
Ее язык прошелся вдоль моего, распаляя меня.
– Боже, да. Да, я хочу, – выдохнул я в ее рот, скользя руками под ее футболку.
Ее пальцы скользнули в мои волосы, и она разместила свою задницу на моем раскалывающемся члене. Я схватил ее бедра и помогал в такт блюзу, который заполнял наш маленький уголок. Она разорвала поцелуй лишь только для того, чтобы сорвать свою футболку, затем занялась мной, пока ее язык танцевал по моей коже. Блять, да.
Звуки музыки пробудили во мне другого рода голод. Тот, который я знал, она не хотела показывать, тот, который я должен был сейчас скрыть. Просто не дышать. Именно такое было ощущение.
Я царапал ногтями по всей ее спине, пока мои пальцы не зацепились за ее джинсы и не стянули их.
– Я нуждаюсь в тебе, – прошептал я. – Чертовски, блять, сильно. – Я схватился ее за волосы и потянул голову назад, смело провоцируя отвергнуть меня.
– Малыш, – всхлипнула она, пытаясь одновременно снять с себя трусики и целовать меня везде. Затем мы занялись моими джинсами, предчувствие чего–то, блять, феноменального заставляло наши стоны стать, громче, сильнее, быстрее.
Мои руки дрожали к тому времени, когда мы стали обнаженными, и я помог ей найти мой член. Она опустилась на меня с пронзительным криком удовольствия, приближая мой бушующий оргазм. Я крепко обнял ее, едва сдерживаясь, мое дыхание дрожало. Она прижала мою голову к своей груди, и приливная волна кульминации медленно отступила. Я постепенно освободил руки от ее тела, и ее нежные стоны возобновились, когда она снова меня поцеловала. На этот раз все было по–другому. Сладко. Мягко. Боже, никто никогда не целовал меня так, не с такой нежностью. Это, блять, моя погибель.