Война Доминантов. Раунд 3 (ЛП)

Боже. Черт возьми.
Мы последовали за ней через декоративные кованые решетки и вошли в лифт. Деревянные панели на стенах и мраморный пол создавали впечатление роскоши. Четвертая стена была стеклянной с видом на холл, в котором находился миниатюрный тропический лес. Тара нажала кнопку и посмотрела на цифры над дверью, словно они были ее заклятым врагом.
Двигая только глазами, я взглянул на Стива, когда почувствовал, что он смотрит на меня. У него снова была эта забавная улыбка, та, что была не смешной. Я понял, он это делал, когда нервничал. В этот раз он нахмурил брови, как будто страдал от запора.
Меня осенило, что благодаря статусу сопровождающего, он должен знать, как минимум, раскрытые детали этого задания. И это чертовски пугало его.
Блять.
Выйдя из лифта, мы пошли за Ти–Рексом Тарой вниз по коридору. Можно было поклясться, что она делала такого рода вещи пять раз в неделю. Она остановилась у двери, вот тогда и появились первые признаки неуверенности. Ненадолго. Она повернулась и посмотрела на меня с приятной улыбкой.
– Зашли и вышли. Сто первое доминирование над демонами, малыш.
Я поднял брови и кивнул.
– Я с тобой, любовь моя.
Она взглянула на Стива. Потом снова на меня.
– Почему бы тебе не подождать в холле, на случай, если станет… мерзко.
– Нет, нет и нет, – прошептал в ответ Стив. – Вы оба должны присутствовать. – Он с сожалением нахмурился, больше для себя, без сомнения. Кто, блять, хотел стать свидетелем этого? Кроме меня. И это в основном, чтобы узнать больше о Таре.
– Отлично. – Она подняла запястье и проговорила в свой браслет. – Доминирование над демонами продолжается. Пожалуйста, обратите внимание.
Она открыла дверь и прошла мимо секретарши.
– Мэм? Мэм! Вы не можете туда войти.
Стив и я быстро проследовали вслед за Тарой, когда она ворвалась в дверь в конце холла.
Мужчина и женщина были заняты разговором, и он встал с края стола, где сидел и повернулся. Гнев на его красивом лице сменился маской растерянности, когда он увидел Тару. Его растерянность и, возможно, беспокойство усилилось, когда он посмотрел на меня и Стива.
Я, наконец, понял, что Тара потеряла дар речи, увидев женщину. Ооу.
– Рита?
Красивая блондинка встала.
– Тара. – Она улыбнулась.
– Что ты тут делаешь? – Голос Тары давал понять, что она находится в замешательстве.
– Я… Я здесь работаю. Перевели после колледжа.
В течение нескольких секунд Тара кивала, затем посмотрела на мужчину. Она прочистила горло.
– Я… Я здесь, чтобы… здесь, чтобы…
Я подошел ближе к ней и положил руку на плечо, напоминая, что был рядом.
Она посмотрела на меня, и я склонился к ее уху.
– Мы можем вернуться завтра, – прошептал я очень тихо.
Ее брови нахмурились, возвращая гнев и безразличие. Она оглянулась на мужчину, который возвышался неподалеку. Он был на пол головы выше меня и, казалось, думал, что это удержит меня от того, чтобы надрать ему задницу, если он сделает хоть один неверный шаг или скажет ей хоть одно неверное слово.
– Я здесь, чтобы сказать, что я тебя прощаю. – Она протянула руку, на его лице отразилось подозрительность.
– За что?
Она медленно покачала головой.
– Ты знаешь за что. – Ее слова были мягкими и уверенными, с намеком на штормовое предупреждение.
– Эммм. – Он прошелся рукой по своим черным, как смоль блестящим волосам, и потер губы, затем широко раскрыл свои руки. – Ты о том, как я узнал в день нашей свадьбы, что ты не была женщиной, которой утверждала являешься?
Она замерла на несколько секунд, выпятив бедро.
– Что?!
– Что ты подразумеваешь под словом «что»? Ты знаешь, что. Твое… – Он взглянул на меня и Стива, словно внезапно понял, что они не одни. – Твое состояние. С… детьми.
Мой пресс напрягся, и Тара, пропитанная яростью, ускользала от меня. Она указала пальцем в его сторону.
– Ты. Ты говоришь, что… ушел, потому что меня изнасиловали и я после этого не могу иметь детей?
Он, казалось, смутился и посмотрел вниз.
– Я хотел иметь детей.
Мои костяшки заболели от силы сжатых кулаков.
– Мы могли бы усыновить.
– Я не хочу усыновлять ребенка.
– Ах. А ты не подумал, что мог мне это сказать?
Еще больше стыда появилось на его лице, и он стоял там и мялся.
– Тебе не кажется, что ты должна была сказать мне хоть что–то?
Тара рассмеялась.
– Я так и сделала. Как ты думаешь, что означали слова «меня сломали»?
– Я подумал, что это метафора. Тара, ты же слышала, как я говорил о детях. – Теперь ему было больно. – Ты знала, чего я хочу.
Она посмотрела на меня и рассмеялась, затем протянула к нему запястье.
– Итак, ты узнал, что я не могу иметь детей, и оставил бедную девушку стоять как чертову идиотку у алтаря.
Святые угодники. Мать ваше. Я пристально посмотрел на него, готовый врезать ему.
Он уставился в пол и промолчал.
Тара вздохнула.
– Знаешь, что? Все хорошо. Потому что, как я уже сказала, прощаю тебя. Вот почему я здесь. Чтобы освободить тебя от чувства вины, ты… похоже, не хочешь. Этого. – Она посмотрела на меня и Стива, затем поднесла запястье к губам. – Я прощаю тебя. Я прощаю тебя. Я прощаю тебя. Это. Доминирование. – Она протянула ему руку. – Я. Прощаю. Тебя. Всего наилучшего. Всего хорошего тебе.
Она подошла к двери и вдруг остановилась, не оборачиваясь, сказала.
– И Рита? Тебе тоже всего хорошего. Я надеюсь, у вас двоих будут и хозяйство, и дети.
Стив и я следовали за ее угрожающим пробуждением. Мои кишки связали себя на миллион узлов. Мне нужно остановить ее, обнять ее. Успокоить ее. Но я не мог приблизиться к ней сейчас. Я не был религиозным человеком, но я был уверен, что энергия, исходящая от нее, не была ангельской.
  
Глава 5
 
Я сидел на кровати отеля, размышляя, как долго Тара будет принимать душ. Боже, пожалуйста, не позволяй им заставлять меня делать с ней что–нибудь сексуальное. Или требующее физического контакта.
Бросил у алтаря. Боже. Как, блять, чудовищно. И подруга предала? Иисусе. Бросили родители. Бросил будущий муж, прежде чем она успела сказать «я согласна». Я вдруг увидел ее в свадебном платье. Жених опаздывает, и она улыбается той самой улыбкой. Мое сердце, блять, болит в груди. Увидеть ее там, такую красивую, уязвимую, и вот еще немного, и ее жизнь будет разрушена.
Мой телефон ожил, и я с ужасом закрыл глаза. Что ж, это было быстро. Моя мама говорила: «вы получаете столько, сколько отдаете Богу». Думаю, я погряз в серьезных долгах.
Я открыл телефон и посмотрел на него.
Люциан осуществляет послеманипуляционный уход за Тарой.
Мое тело осело от, блять, облегчения. Послеманипуляционный уход. Да. В доминировании над демонами без него никак. Даже если оно с треском провалилось.
Я прерывисто вздохнул и зашагал по комнате. Я определенно задолжал одному человеку наверху. Послеманипуляционный уход. Утешить ее. Я знал, как это сделать. Я застыл, когда душ, наконец–то, выключился. Я поспешил обратно к кровати, чувствуя, как мне нужно успокоить ее страхи. Она, вероятно, так долго принимала душ, потому что не хотела на меня смотреть. Из–за стыда. Всю дорогу обратно, сидя в машине, она снова была от меня на расстоянии вселенной, выйдя же из автомобиля, она направилась прямиком в номер отеля, а потом в душ.
Возможно, она боялась, что ей предстоит физический контакт.
Пока она еще целую вечность одевалась, я штурмовал идеи послеманипуляционного ухода, как ненормальный. Все обычные казались не правильным. Нет, они казались недостаточно хорошими для нее. Ни одна.
Все, что я знал, это то, что мне нужно заставить ее чувствовать себя лучше. Может быть, почувствовать себя сильнее. Я собрал все свое мужество и мысленно приготовился быть самым сильным, уверенным и непоколебимым.
Из–за угла, наконец–то, появилась Тара. О, блять. Обнаженная. Гладко выбритая. С твердыми сосками.