Басни

 
Горшки
 
Пересказ А. Сумарокова
 
                     Себя увеселять
                     Пошёл гулять
Со глиняным Горшком Горшок железный.
Он был ему знаком и друг ему любезный.
        В бока друг друга – стук:
        Лишь только слышен звук,
И искры от Горшка железного блистались.
        А тот недолго мог идти,
И более его нельзя уже найти,
        Лишь только на пути
        Едины черепки остались.
        Покорствуя своей судьбе,
Имей сообщество ты с равными себе.
 
Дуб и Трость
 
Пересказ И. Дмитриева
 
           Дуб с Тростию вступил однажды
               в разговоры.
«Жалею, – Дуб сказал, склоня к ней важны
                взоры, —
Жалею, Тросточка, об участи твоей!
Я чаю, для тебя тяжёл и воробей;
Легчайший ветерок, едва струящий воду,
Ужасен для тебя, как буря в непогоду,
          И гнет тебя к земли;
Тогда как я – высок, осанист и вдали
Не только Фебовы лучи пересекаю,
Но даже бурный вихрь и громы презираю;
Стою и слышу вкруг спокойно треск и стон;
Всё для меня Зефир, тебе ж всё Аквилон.
Блаженна б ты была, когда б росла со мною:
          Под тению моей густою
Ты б не страшилась бурь; но рок тебе судил
               Расти, наместо злачна дола,
На топких берегах владычества Эола,
По чести, и в меня твой жребий грусть вселил».
«Ты очень жалостлив, – Трость Дубу отвечала, —
Но, право, о себе ещё я не вздыхала,
               Да не о чем и воздыхать:
Мне ветры менее, чем для тебя, опасны:
               Хотя порывы их ужасны
И не могли тебя досель поколебать,
Но подождём конца». С сим словом вдруг завыла
От севера гроза и небо помрачила;
Ударил грозный ветр – все рушит и валит,
Летит, кружится лист; Трость гнётся – Дуб стоит.
Ветр, пуще воружась, из всей ударил мочи,
И тот, на коего с трудом взирали очи,
Кто ада и небес едва не досягал —
                    Упал!
 
Лисица и Виноград
 
Пересказ  А. Сумарокова
 
                    Лисица взлезть
          На виноград хотела,
Хотелось ягод ей поесть;
          Полезла, попотела.
                    Хоть люб кусок,
          Да виноград высок,
И не к её на нём плоды созрели доле,
Пришло оставить ей закуски поневоле.
          Как до́бычи Лисица не нашла,
                    Пошла,
               Яряся злобно,
Что ягод было ей покушать неудобно.
«Какой, – ворчала, – то невкусный виноград,
До самых не созрел таких он поздних чисел;
               Хорош на взгляд,
                    Да кисел».
               Довольно таковых
                    Лисиц на свете,
               И гордости у них
                    Такой в ответе.
 
Лягушки, просящие Царя
 
Пересказ  И. Крылова
 
                Лягушкам стало не угодно
                Правление народно,
И показалось им совсем не благородно
        Без службы и на воле жить.
                Чтоб горю пособить,
        То стали у богов Царя они просить.
Хоть слушать всякий вздор богам бы и не сродно,
На сей, однако ж, раз послушал их Зевес:
Дал им Царя. Летит к ним с шумом Царь с небес,
                И плотно так он треснулся на царство,
Что ходенем пошло трясинно государство:
                Со всех Лягушки ног
                В испуге пометались,
Кто как успел, куда кто мог,
И шёпотом Царю по кельям дивовались.
И подлинно, что Царь на диво был им дан!
                Не суетлив, не вертопрашен,
            Степенен, молчалив и важен;
                Дородством, ростом великан,
        Ну, посмотреть, так это чудо!
                        Одно в Царе лишь было худо:
        Царь этот был осиновый чурбан.
Сначала, чтя его особу превысоку,
Не смеет подступить из подданных никто:
Со страхом на него глядят они, и то
Украдкой, издали, сквозь аир и осоку;
                Но так как в свете чуда нет,
        К которому б не пригляделся свет,
То и они сперва от страху отдохнули,
Потом к Царю подползть с преда́нностью дерзнули:
                Сперва перед Царем ничком;
А там, кто посмелей, дай сесть к нему бочком;
Дай попытаться сесть с ним рядом;
А там, которые ещё поудалей,
                К царю садятся уж и задом.
        Царь терпит всё по милости своей.
Немного погодя, посмотришь, кто захочет,
                Тот на него и вскочит.
В три дня наскучило с таким Царем житьё.
                Лягушки новое челобитье,
Чтоб им Юпитер в их болотную державу
Дал подлинно Царя на славу!
Молитвам теплым их внемля,
Послал Юпитер к ним на царство Журавля.
Царь этот не чурбан, совсем иного нраву:
Не любит баловать народа своего;
Он виноватых ест! а на суде его
                Нет правых никого;
                Зато уж у него,
Что́ завтрак, что́ обед, что́ ужин, то расправа.
                На жителей болот
                Приходит чёрный год.
В Лягушках каждый день великий недочёт.
С утра до вечера их Царь по царству ходит
        И всякого, кого ни встретит он,
        Тотчас засудит и – проглотит.
Вот пуще прежнего и кваканье и стон,
        Чтоб им Юпитер снова
        Пожаловал Царя иного;
Что нынешний их Царь глотает их, как мух;
Что даже им нельзя (как это ни ужасно!)
Ни носа выставить, ни квакнуть безопасно;
Что, наконец, их Царь тошнее им засух.
«Почто́ ж вы прежде жить счастливо не умели?
Не мне ль, безумные, – вещал им с неба глас, —
                        Покоя не было от вас?
Не вы ли о Царе мне уши прошумели?
Вам дан был Царь? – так тот был слишком тих:
               Вы взбунтовались в вашей луже,
Другой вам дан – так этот очень лих;
Живите ж с ним, чтоб не было вам хуже!»